Рождение Патриарха

Что же до племени, то пусть у нас и был некоторый соблазн просто вломиться в поселение (возможно, пустив вперёд себя призванного Теневого Демона) и добить остатки орков этаким «лихим кавалерийским налётом», но голову терять (фигурально) мы не стали и решили действовать по уже проверенной и рабочей схеме с выстрелами издалека, раздёргиванием и всем прочим. Таким образом, после утверждения плана мы спокойно собрали лагерь, увязали новые трофеи со старыми и выдвинулись к нашей цели… чтобы встретить несколько опустевшее стойбище. Не в том смысле, что орки куда-то взяли и ушли, но вот гоблины разбежались. Видимо, смекнув, что дело может принять не просто очень неприятный оборот, а дойти до натурального каннибализма, где кушать в первую очередь начнут именно их, относительно мелкие поганцы воспользовались тем, что охрана поселения сильно уменьшилась, и решили не участвовать в этом празднике жизни. Смылись ли они в полном составе или нет, по оставленным следам сказать было сложно, но беглецов было не менее четырёх десятков. Что, в принципе, делало всё только проще, ну а с беглецами можно было разобраться и потом.

Спустя две ночи стойбище было вырезано. И так пребывавшие в весьма угнетённом состоянии, орки окончательно пали духом, когда со стороны, куда ушёл их вождь, полетели эльфийские стрелы. Нет, бросать оружие или молить о пощаде никто из дикарей не думал, но их встречные атаки были судорожными, неорганизованными и обречёнными, что, скорее всего, понимали и они сами. В суматохе боя сбежать попытались только гоблины и некоторые женщины с совсем молодыми детёнышами, но их настигали или заготовленные ловушки Айвел, или стрелы Линвэль. В итоге, потратив все имеющиеся стрелы, вволю попрактиковав дальние магические атаки и окончательно измотав противника, мы всё-таки призвали Теневого Демона и окончательно решили вопрос штурмом уже, по сути, беззащитного стойбища. Не осталось никого. И если у меня ещё мелькнули сомнения касательно женщин и мелких орчат, всё-таки я год жил среди орков, то мои спутницы подобного не испытывали и уничтожили всех, как бешеных зверей. Что же, история обоюдной ненависти орков и эльфов не нова и не уникальна для множества миров. Так что ничего удивительного.

Закончив с истреблением, мы приступили к обыску стойбища, не то чтобы и в самом деле надеясь отыскать что-то ценное, но вдруг? И «вдруг» действительно случилось, но совсем не в том плане, что хотел бы лицезреть порядочный авантюрист, да и любой другой состоящий на службе у властей страны разумный. Естественно, несколько серебряных и золотых украшений с камушками, без сомнения, были прекрасной добычей, но основной проблемой было то, где мы их нашли. Это было святилище, вырытое в склоне холма. Святилище, посвящённое далеко не Груумшу или иному из орковских Богов, чью символику я, отучившись у племенного шамана, успел узнать.

— Что это за гадость? — со смесью удивления и неприязни спросила плутовка, рассматривая странные символы, выполненные кровью. Сами символы «украшали» собой стены и потолок пещеры, а также некоторую утварь и инструменты, обнаружившиеся здесь же.

— Абиссал — язык Бездны, — знал я его чуть лучше, чем никак, но как выглядит, представление имел. — У нас тут орки-культисты, что поклонялись кому-то из демонов. Причём достаточно рьяно, чтобы их энтузиазм оценили и «снизошли» в том или ином виде, породив камбиона.

— Замечательно. И что нам делать?

— Хороший вопрос, — я обошёл покрытый бурой пахучей коркой кусок скалы, расположенный в центре святилища и явно выполнявший функции жертвенного алтаря, и взял с расположенного тут же постамента нечто вроде книги, грубо сшитой из листов пергамента и кожи, с несколькими бумажными страницами, затесавшимися между ними.

На обложке обнаружился один из символов, что встречался в пещере чаще всех, возможно, герб демона-покровителя племени. Внутри же оказалась причудливая смесь из символов орочьей, гоблинской и всё той же демонической письменности, среди которой нет-нет да мелькали словечки общего языка.

— Что там? — опасливо заглядывая мне через плечо, спросила лучница.

— Какая-то летопись или священное писание. Сложно сказать, — качаю головой, медленно перебирая листы. — Страницы старые, хранились не в лучших условиях, авторов явно несколько, да и писали с ошибками.

— Как ты понял, что авторов несколько? — полюбопытствовала Айвел.

— Почерк. Общий смысл текста понять сложно, но что писали в разное время и разные орки — это точно. А ещё… — перелистываю очередную страницу. — Да, вот это ритуал, которым сделали те охранные черепа… — вчитываюсь в описание некоего ритуального умерщвления, явно с пытками, что наглядно иллюстрировали любовно сделанные зарисовки.

— Мерзость, — с искренним отвращением поморщилась Линвэль.

— Да… — соглашаюсь, закрывая дикарский фолиант. — Ладно, мы вроде бы уже и так всё сделали, святилище сейчас разграбим, и я закину внутрь пару-тройку «Огненных шаров», чтоб здесь всё сожгло и завалило. Возможно, будь среди нас жрецы или паладины Латандера, Хельма или ещё кого из добрых божеств, они могли бы подсказать или сделать что-то ещё, а так… не знаю, разве что рассказать в городе — пусть дальше голова у королевских чиновников болит.

— Угу… может, ещё что пожалуют сверху, — покивала Айвел.

— Ага, эти пожалуют, — не разделяла её настроя Линвэль. — Как бы не попробовали забрать «потенциально опасные идолы», — девушка кивнула на несколько статуэток из золота и серебра, выполненных в очень грубой манере и изображавших каких-то инфернальных крокозябр. Скорее всего, их сделали сами орки, расплавив золото и серебро, что нашли в карманах своих жертв. Большинство авантюристов предпочитали «всё своё носить с собой», просто не имея возможности пользоваться банковскими услугами в той или иной мере, да и само банковское дело в мире пребывало в зачаточном состоянии, даже ростовщических контор и всяких менял было не так чтобы сильно много.

— Ну, мы всегда сможем сильно деформировать данные «произведения искусства» и переплавить в слитки. Да и никто ничего у нас не сможет отобрать, если мы не скажем, что оно тут было… — возразила рыжеволосая зеленоглазка.

— Ты в курсе, что жадность — это плохо? — поинтересовалась у низкорослой подруги лучница.

— То есть ты от своей доли отказываешься? — невинно захлопала глазками плутовка.

— Ещё чего! — сколько возмущения сразу.