Атташе

Радиоэфир был чист, нас не искали. От выкладок Герлиха кипели мозги, и становилось дурно. Я чуть было не окунулся в высокую политику, оказавшись в окружении Императора — и бежал от нее как черт от ладана. И вот сия чаша снова меня настигла. Обладая этими документами, я мог бы... Мог бы...

— Да пошло оно к черту, — сказал я, размахнулся и швырнул папку в океан.

Она раскрылась на ветру, и бесценные бумаги рассыпались по поверхности воды, постепенно намокая и сминаясь на волнах. Какой-то активный тунец рванул к мнимой добыче и бестолково закружил, взбивая плавниками волны и смешивая их со скандалами, интригами и расследованиями ныне покойного герра Йозефа Герлиха.

— А как же... — Джимми Коллинз смотрел на меня вытаращенными глазами.

Джек Доусон задумчиво чесал затылок.

— Я хочу, чтобы каждый из вас задал себе один-единственный вопрос: оно нам надо? — и глянул сначала на Джека, а потом на Джима.

Парни задумались.

— Получается, сначала герр Герлих из симпатии к вам передал через меня сведения о том, что анархисты затевают провокацию и взрыв. А уж после того, как они подсунули змею в кровать — свалить с корабля и вовсе стало лучшим вариантом. Так что мы виновны только в краже шлюпки, и по Сипангским законам должны будем или внести сумму, превышающую ущерб в два раза, или сесть в тюрьму, — выдал удобоваримую версию Коллинз.

— Кто-то видел, как ты говорил с Герлихом? — напрягся Доусон.

Он, хоть и выглядел балбесом, ситуацию прочувствовал до печенок. Быть исполосованным на ремни ретивыми рыцарями плаща и кинжала из Тайного Капитула или наемниками картелей — удовольствие ниже среднего.

— Нет, — покачал головой Коллинз, — Мы встретились на верхней палубе, я драил медяшки, и никого вокруг точно не было. Он прошипел, что, мол, узнал меня и дал наводку на тайник. Вот и всё.

— Значит, всё, что нас связывает с этой историей — рация, так? И сам факт того, что мы имели отношение к "Голиафу"... А нам точно нужно на "Сипангу"? — спросил Джек.

Я хмуро кивнул. На Сипангу мне точно было нужно.

— А то могли бы заглянуть на Золотой остров, к Шельге... Там можно запросто затеряться. Тут недалеко, каких-то полтыщи кабельтовых! При попутном ветре — ерунда! Хотя наши анархисты наверняка тоже туда отправятся, там для таких настоящий рай!

Золотой остров? Это было что-то из истории про Пьянкова-Питкевича и его эксперимент по добыче драгоценных металлов непосредственно из мантии нашей планеты. И вроде как эксперимент не удался из-за бунта рабочих — а так он имел все шансы обрушить мировой рынок. И именно после этого следы амбициозного инженера потерялись... Можно было попробовать стать на след великого изобретателя и таинственной мадам Ламоль, но это почти наверняка означало бы столкновение с теми, кто уже два раза пытался меня прикончить.

— Praemonitus, praemunitus — сказал я.

— Что?

— Кто предупрежден — тот вооружен. Курс на Золотой остров.

Судя по карте, это был целый архипелаг — если можно было так назвать острова, располагающиеся друг от друга на расстоянии сотен километров. Золотой остров — он же Хендерсон — был вторым по величине и до недавних пор необитаемым. По каким-то неведомым причинам именно здесь Пьянков-Питкевич при поддержке главы "Анилин Роллинг Компани"-химического короля Сипанги Дональда Роллинга запустил свой проект по золотодобыче. Какое-то у него было интересное оборудование — с применением концентрированных тепловых лучей... Параболоид, синусоид, экспонентоид — какое-то такое математическое название....

Меня не интересовал тепловой луч, а графики алгебраических функций — тем более. Задание стояло — добыть шамонит, топливо, которое использовали в этом оборудовании, и на Золотом острове его образцы, пожалуй, можно было раздобыть с не меньшей вероятностью, чем в том заброшенном цеху анилиновой компании, на который у меня имелось наводка. Я строил отдаленные планы заглянуть сюда на обратном пути на каком-нибудь зафрахтованном судне или с контрабандистами — но ситуация на "Голиафе" внесла свои коррективы. Острова — значит острова.

Климат морской субтропический, происхождение — вулканическое и коралловое, население — анархическое и враждебное. Раньше на паре-тройке из этих клочков суши проживали аборигены, но теперь они частью растворились в массе переселенцев, а частью были уничтожены со всей жестокостью, свойственной цивилизованным народам.

Ловили рыбу, промышляли жемчуг, жевали кокосы, ели бананы. Потом пришли инженер Пьянков-Питкевич и химический король Роллинг, навезли машин, людей, оружия, вывернули всю жизнь Золотого острова наизнанку — и получили удар в спину от бывшего уполномоченного из Мангазеи — Василия Шельги, который до этого всюду ошивался с ними, выполняя роль то ли консультанта, то ли телохранителя — черт его знает. Когда из-за блокады флотом картелей Сипанги на острове начались волнения шахтеров и обслуживающего персонала, Шельгу отправили с ними договариваться — мол, лоялист, вожак толпы и всё такое, народная косточка — должен справиться. Он и справился — возглавил бунт и захватил остров. Даже Ассамблею созвал и призвал всех трудящихся мира присоединиться к нему в борьбе против мирового империализма и корпораций. Так до сих пор и призывает, кстати.

Петра Петровича Пьянкова-Питкевича Джек Доусон величал не иначе, чем "Пьер Гарри". Почему так — одному Богу известно, в любом случае он отзывался об инженере с восхищением — мол, авантюрист, проходимец, дел наворотил и за решетку не попал. Сидит, небось, со своей мадам Ламоль на вот таком же вот приятном острове в окружении груды сокровищ, коктейли пьет и жизнью наслаждается.

Нам оставалось около пятидесяти километров ходу, и мы расслабились, сытно поужинали и чувствовали себя вполне прилично, наслаждаясь погожей тропической ночью. Волнение было умеренное, свежий ветер наполнял паруса, подгоняя шлюпку. Вдруг завопила радиостанция — голос научились передавать уже лет пять как, теперь этим пользовались повсеместно. Прогресс, однако!

Но вот этот конкретный голос, который вещал на лаймиш с чудовищным тевтонским акцентом, никакого оптимизма не внушал.

— Говорит пассажирский пароход "Карпатия"! Наблюдаем место катастрофы "Голиафа". Выживших не обнаружено. Просьба всем судам, кто слышит это сообщение, присоединиться к поискам выживших! Повторяю! "Голиаф" столкнулся с айсбергом! Наблюдаем место катастрофы, ведем поисковые работы...

— Твою мать, — сказал Джимми Коллинз, — "Карпатия", порт приписки — Вотансхафен. Протекторат.

Ну, что тут можно было сказать? Это был тот самый случай, когда наши действия не имели никакого значения. Что могли бы сделать три молодых мужчины против всего корабля? Бегать и размахивать папкой Герлиха? Всех рассадить по шлюпкам и грести к Золотому острову? Так мест на лодках и катерах было 1072, а экипажа и пассажиров — около трех тысяч. Те, кто проектировал лайнер, изначально похоронили две трети людей. Тех, кто был в трюмах, конечно — пассажиров третьего и второго классов. У них стоимость места в шлюпке в билет не входила, черт побери.

Мне живо представились ребята в шлемах с рожками, которые плавают меж обломков погибшего "Голиафа" на лодках и деловито достреливают выживших. Международный скандал Капитулу Ордена пресвятой Девы Марии Тевтонской не нужен. Свидетели, которые могли бы рассказать о лодке с черным крестом на борту — тоже. Тем более, лодка была липовая. Наверняка и всплыла еще после торпедирования, чтобы ее с борта заснять успели...

То-то будут обескуражены любители провокаций, когда поймут, что такое есть на самом деле тевтонский орднунг. Тевтоны — они такие: мол, взялись судно топить от нашего имени, под нашим флагом — делайте это качественно, а то ведь исправлять приходится, подчищать...