Маркиза Лекавалье

Маркиза хотела видеть рядом человека, которому могла бы доверять, и Анри не мог отказать любимой женщине. Да и сам он был совсем не против видеть в своем доме Арлет, учитывая ее прошлые заслуги. Со временем маркиз утвердился в догадках о том, почему выбор пал именно на эту служанку. Его жене явно нужен был союзник. Тот, который будет всячески покрывать ее «шалости», – как он это называл.

Но мужчина даже представить не мог, что горничная будет настолько преданна его жене, что станет скрывать место ее нахождения, даже когда он прямо приказал раскрыть его!

– Милый, не нужно сердиться на Арлет, – услышал Анри голос Сандрин, а потом и увидел и ее саму.

Она появилась из дверей гостиной в светло-васильковом платье и широко ему улыбнулась.

– Отлично, я буду сердиться на вас, – произнес он слишком мягко, чтобы у Сандрин не зародилось хоть малейшее беспокойство.

Не желая мешать супругам, Арлет воспользовалась возможностью и выскользнула за дверь.

– В этом нет никакой необходимости. Я же дома.

– Позволь узнать, где вы были до того, как оказались дома?

– О, никакого секрета. Прогулялась по берегу. Променад на свежем воздухе весьма полезен.

– И никаких поездок верхом по округе?

– Нет, сегодня – нет, – она чуть не добавила «пока», но вовремя сдержалась.

Подобные поездки Анри не одобрял, считая, что они могут навредить ребенку. Поэтому Сандрин их всячески скрывала. Но сегодня ей не пришлось лукавить: она действительно просто прошлась пешком.

Она любила стоять на утесе, наблюдая за волнами, бьющимися о берег. Холода отступили, унеся с собой стужу в ее душе, и сейчас маркиза по-другому воспринимала движение воды, накатывающее на берег и убывающее назад, забирая с собой несколько окаменелых кусочков. Море словно играло с берегом, скрадывая понравившееся камешки, чтобы потом вернуть их красивыми и гладкими. Так и она сама менялась рядом с Анри: ее характер становился мягче и покладистее. Она любила растворяться в муже, слушая его нравоучения и покоряясь его правилам. Это оказалось так приятно: не думать ни о чем, спрятавшись за ним от всех бед и невзгод.

Хотя, надо признать, на берегах Новой Шотландии их практически не наблюдалось. Не считать же, в самом деле, трагедией гибель от ночных заморозков первых росточков зелени, посаженных ею в открытом грунте. Тем более что и семена у нее еще имелись, и в оранжерее уже давно пышным цвели цветы и радовала сочностью кухонная зелень. Замечательную задумку реализовал ее муж, построив этот оазис тепла и света на берегах скалистой холодной Новой Шотландии!

Да и можно ли было ожидать каких-либо потрясений на земле, которая первой из британских колоний, еще в 1758 году, приобрела собственное правительство? И пусть этому предшествовали войны и распри, сейчас Сандрин верила, что именно потому, что у этого места было такое бурное прошлое, ничего плохого тут уже не случится.

– Сегодня мы пьем чай у мадам Лакрес в пять. Не забыли? Она обещала продемонстрировать очередное кулинарное творение, – Сандрин быстро увела разговор со скользкого пути.

– Отлично помню. И что на этот раз?

– Кажется, киш с копченой грудинкой, овощами и сыром. С тех пор как она начала готовить, ее муж, кажется, поправился не меньше чем на десять килограмм.

– Отлично его понимаю! Согласитесь, их кухарка не так искусна во всякого рода выпечке. А для мадам это приятное времяпрепровождение. Вокруг не так много дел, чтобы чувствовать себя в гуще событий.

– Всегда можно перебраться в Квебек. Французов там гораздо больше. И круг знакомых, обязательных к посещению, значительно расширится.

– Вряд ли они на это решатся. Выбирающие эти места люди сознательно бегут от городской суеты. И пусть мадам выказывает недовольство, в душе она рада, что обитает именно здесь. Хотя в Новой Шотландии выходцев с берегов Франции не так много, и приемы не так часты, тут определенно имеются свои преимущества: все друг друга знают, и природа красивее. А этот простор… ни в одном густонаселенном городе такого не встретишь, – улыбнулся Анри.

– Поправьте меня, если я ошибусь, но эта кучка французов умудряется устраивать приемы чаще, чем при дворе. Не далее как завтра мы приглашены к мадам Ивет Мариз на танцы.

– И я с нетерпением жду этого вечера, когда все мужчины вокруг будут мне завидовать. Ведь самая красивая женщина вечера будет рядом со мной.

– Но я танцую не только с вами…

– Да, но после садитесь в карету только ко мне, – низким голосом проговорил ей Анри на самое ушко. – И я единственный из мужчин, кому позволено снимать эти чудесные наряды.

– Вижу, маркиз, вы чрезвычайно довольны тем обстоятельством, что все окружающие мужчины засматриваются на вашу жену, не имея возможности оказаться к ней настолько близко, как вы.

– О да! Отлично сказано, – Анри расхохотался. – И я очень рад, что могу прочитать все по их лицам! Что ж, вечером меня ждет отличное развлечение, а сейчас мне нужно немного поработать.

– Конечно, – Сандрин подставила мужу, вставшему из-за стола, щеку для поцелуя, чем он не преминул воспользоваться.

И, когда маркиз скрылся за дверью, тоже проследовала к себе в спальню. Да, она скучала по Анри даже во время таких недолгих отлучек, но понимала, что работа чрезвычайно важна для существования. Не будь ее, они вряд ли могли себе позволить красивый дом, вкусную еду и целый штат слуг.

Оказавшись на другом конце земли, покинувшие родные стены французы и англичане по-разному устроили свою судьбу в этой новой для них жизни. Кто-то сумел привезти сбережения и потому сейчас относительно процветал, кто-то оказался без гроша в кармане и влачил довольно жалкое существование, особенно, если учесть, в какой роскоши привык жить. Да, были те, кто как Анри имел постоянный доход, но их было совсем немного: работу никто не любит, а особенно не жалуют ее те, кому с детства внушали, что он особенный, и потому труд не для него.

Как хорошо, что Анри, несмотря на знатное происхождение, был совсем иных принципов! И потому у них была возможность не думать о еде и о том, как подлатать обветшалый наряд. Как раз сегодня она непременно блеснет обновкой на ужине! Бледно-зеленое муслиновое платье со вставками из белого хлопкового кружева на юбке было сшито на будущее: его крой был призван скрывать округлившийся животик и удивительно подходил под цвет листвы в садах, где непременно станут устраивать пикники и чаепития, как только лето полностью завладеет этой частью света. Конечно, сейчас округлости почти не заметны, но маркизе очень хотелось выгулять обновку. Кто знает, возможно, со временем ее самочувствие не позволит посещать гостей, и платье так и будет пылиться в гардеробной, хотя она и надеялась, что это произойдет не раньше, чем причина ее вероятного недомогания станет заметна настолько, что ни одно платье ее не скроет.

Но до этого далеко, и сейчас она намерена наслаждаться любовью мужа и счастьем, которое буквально переполняло ее.

В комнате Сандрин сделала пару набросков для нового платья. И немного подумав, раскроила его лиф. Ей наверняка понадобится что-то более нарядное на вечер, когда будут назначены танцы или ужины при свечах, и легкие наряды будут неуместны.

К пяти часам их коляска прибыла в дом Корин Лакрес, где уже собрались гости.

Анри протянул руку, когда Сандрин выходила из кареты, и от прикосновения его пальцев ей обожгло ладонь, а тело наполнилось желанием. Возможно, когда-то она перестанет реагировать на его прикосновения таким образом, но что-то ей подсказывало, что это случится не раньше, чем он исчезнет из ее жизни навсегда.

Мадам Лакрес, как того требовал этикет, посадила их на разные концы большого стола, и за весь обед они обменялись только лишь взглядами, улыбаясь друг другу уголками губ.

Пирог был превосходен, беседа непринужденной, а потому спустя пару часов гости разбредались из-за стола сытые и довольные.

– Я скучал по вам, – Анри приобнял ее за талию и чуть притянул к себе на пути из столовой в библиотеку, где собирались мужчины.