Страница 19 из 25
Хотя это еще полбеды. По-настоящему бесит, что Хавьер сейчас на одной стороне с Солднером. Тут, конечно, совпадение отдельных интересов: оба хотят учредить банк, но Хавьер – потому что якобы так проще финансировать войну за независимость, а Марк… О Марке и говорить нечего. Он спит и видит, как бы протолкнуть очередной свой элемент правительства.
Неужели до Хавьера не доходит? Почему он принимает сторону Марка?
– Майк, нам нужен банк, – заключил Хавьер.
– Нет. Нам нужен капитал, а не банк.
– Банк – самый лучший выход.
– Но ведь есть другие, да?
Хавьер вздохнул.
– Есть. Только хуже.
– Послушаем-ка.
Он стал загибать пальцы:
– Во-первых, начнем еще больше вкладываться. Проблему это не решит, но хоть немного отсрочит неизбежное.
Альберт Лай помотал головой.
– Я уже опустошил все расчетные счета и счет для издержек. Еле-еле наскребаю денег на зарплаты.
Роб Веерманн нахмурился.
– Та же история. Я даже продал один склад. Технику теперь приходится парковать в общественных туннелях.
Заугукали, согласно закивали.
– Майк, ты предлагаешь скидываться еще больше, – сказал Марк. – А сам в состоянии?
Майк, сжав кулаки, помотал головой.
Хавьер продолжил:
– Значит, капиталовложение с нашей стороны отбрасываем. Тогда вторая мысль. Конференция Генеральных начинает выпускать облигации военного займа…
Майк хлопнул ладонью по столу.
– Ни за что!
Марк невозмутимо на него посмотрел.
– Американские колонисты продавали облигации во время войны, а на вырученные средства…
– Сколько раз повторять, нет! – Он опять ударил по столу, и теперь руку тупо прострелило. Черт побери! Нужно заканчивать колотить по столу, а то срывается все чаще и чаще. Уже в привычку входит. – Не колонисты, а Конгресс. А когда впоследствии не смог обеспечить выплаты, народ послал такое правительство подальше. – Майк размял правое запястье под столом. – Не прикидывайся, Марк, я прекрасно понимаю, что под планом финансовым ты хочешь подсунуть план создания администрации. Ни капли не удивлюсь, если ты прикинешься дураком, когда через пару лет люди потребуют выплат, а затем предложишь ввести налоги. Нет. Правительство в Аристилле ты установишь только через мой труп.
Марк развел руки в стороны.
– Ну, Майк, у тебя и фантазия.
– Не нужно. Продадим мы облигации. Ты честно попытаешься по ним платить – только у тебя не выйдет. Держатели потребуют лидера, а там… – Он поднял руку и щелкнул пальцами. – Здравствуйте, налоги и транжирство. Так Статьи конфедерации плавно переросли в Конституцию.
– Но мы ведь и хотим конституцию. У Штатов не Конституция главная беда, а то, что они на нее наплевали…
Майк с неприкрытым отвращением фыркнул.
– Еще бы! Она с самого начала это предполагала! С такой-то централизацией власти…
– Всегда можно ограничить…
Майк вскочил на ноги. Его стул опрокинулся.
– Ты хочешь украсть Восстание, Марк. Я тебе этого не позволю! – Он грозно оперся на стол. – Если не бросишь эту затею, я не просто выйду из состава Конференции, а буду открыто сопротивляться попыткам насадить правительство! Даже твоим!
Марк остолбенел. И все же веры, что Майк это всерьез, у него явно не было.
– Не горячись. Без тебя нам войну не выиграть.
– Бывают в жизни огорчения.
– Ты блефуешь.
– Я хоть раз бежал от драки?
Марк пристально вглядывался в него – а затем скользнул глазами по свежему шраму на лбу…
И пошел на попятную.
– Поищем компромисса. Сядь и поговорим без взаимных угроз…
– Да хрен там! – Он в который раз ударил по столу. Ай, зараза! Всю руку током прошибло. Как больно, но не показывать же слабость на глазах у всех. Майк через боль заставил себя взглянуть в лицо Марку.
– Я не шучу. Я готов дать тебе отпор. Думаешь, я один такой горе-бунтарь, на уговоры не поддаюсь? Половина моих «Морлоков» – нигерийцы. Ты им расскажи про «ограничение правительства» – они уже насмотрелись. Я буду бороться с МК и со всеми, кому недостает госвласти. И спину мне прикроют мои бойцы.
За столом воцарилось молчание.
Хавьер покашлял.
– Майк, не кипятись ты так…
А Майк невозмутимо жег взглядом Марка. Тот моргнул первым.
– Марк, я серьезно. Я лучше буду воевать на два фронта и проиграю, чем выиграю в паре с тобой и обреку Аристилл на правительство.
Тот еще хотел было возмутиться, да смолчал.
– Предлагаю перекур, – вставая, сказал Хавьер. – Мы все голодные и злые. Майк, будешь пиццу?
Майк будто и не слышал. Он все продолжал сверлить Марка глазами: слишком уж давно тот пытается извернуться, и…
Ему на плечо легла рука Хавьера.
– Коллеги, увидимся в кафетерии.
Зашуршали стулья по ковролину. Хавьер отпустил Майка и проводил остальных за дверь.
Только тогда Марк наконец-таки отвел от него глаза и тоже последовал за всеми.
Разжав кулаки, Майк огляделся. Кабинет пуст, даже Хавьер ушел. Остался один только Роб Веерманн, глядящий в планшет.
Ох, неужели всей Конференции только что гражданской войной угрожал? Вот это сцена…
Как пить дать, еще и Хавьер сейчас затянет свое: «Разорался, как буйнопомешанный, жизни под удар поставил».
Майк опустил голову на грудь. Да, начнет читать нотации, к гадалке не ходи, – и будет прав. Проклятье. И так поспать за месяц удается часа четыре, Дарси в плену на Земле, денег не хватает, да еще и рука, черт бы ее побрал, разнылась!
Майк глубоко вздохнул.
Вымораживает. Что война пришла на пять-десять лет раньше ожидаемого. Что надо содержать Восстание, а денег нет. Что приходится зарываться в политику, кривить душой и терпеть компромиссы. Что, пока буквоеды вроде Карины гнили на Земле, он с десятком помощников всего себя отдал на создание Аристилла – а теперь его смеют тыкать носом в недостаток аварийных гермоворот.
А вишенка на торте – Марк. Хладнокровный, уверенный в себе Марк. Всегда держит нос по ветру и безошибочно чувствует слабость – и едва почувствует, вцепится зубами. Подкинет одну мысль о централизованной власти, другую, третью. По чуть-чуть зараз.
Враг наступает, вдобавок объявились и малолетки, вчерашние студенты; Карина смотрит сверху вниз, Марк…
Под такой ношей не рухнуть – уже достижение.
– Концерт окончен?
Майк вздрогнул. Точно, в кабинете же еще Роб Веерманн.
Тот опять подал голос:
– Моя дочка Джина в тринадцать закатывала истерики. Я ждал, пока накричится, и задавал этот вопрос.
У Майка невольно прорезалась улыбка.
– Да, я вроде успокоился.
– Да ладно, я не виню, – хрипло посмеялся Роб. – Говнюки те еще.
– Значит, я в доброй компании.
Роб опять хмыкнул.
– Нравится мне, как Карина с Марком квохчут о гермоворотах. Посмотрел бы я на них январским утром возле бульдозера, на котором гидравлический шланг лопнул.
Улыбка Майка растянулась еще шире. Они с Робом никогда не были друзьями. Майк не испытывал тяги к миру напомаженных, одетых с иголочки белых воротничков – мир Марка и Карины, – но и куряга Роб, фанат «Ред Сокс» с еле понятным говором, был ему чужд. И все же приятно сохранить хоть какого-то союзника, когда Хавьер проталкивает идею о банке и чуть не братается с Марком.
– Унял бы Марк свой агитпроп хоть на секунду.
Роб невнятно промычал.
– Ты не согласен? – продолжил Майк.
Тот пожал плечами.
– Да мне по барабану. Нам надо выиграть войну, или всем кранты. Если Марк приведет нас к победе, я с ним.
Майк опять начал закипать.
– Но…
– Хорош нокать, Майк, – оборвал Роб. – Либо план нормальный выдумай, либо молчи. В уши заливать и мы умеем.
Майк со вздохом опустился на стул. Роб прав, нужен план получше. Но что…
Дверь в импровизированный конференц-зал открылась, и внутрь проскользнул Хавьер. Он встретился взглядом с Майком.
– Ну что, концерт окончен?
– Вот и я так спросил! – усмехнулся Роб.
– Да, Хав, я спокоен.