RAL

— Короче, оказалось, что это не джем никакой, а какой-то мега острый соус, который Джисону прислали родители из Малайзии. Он решил поделиться с нами, отлил его в банку из-под джема, отдал Чанбину, а тот поставил в холодильник, забыл про него и мне не сказал, что это за хрень.

Черен сжимает пальцы на ногах, задерживает дыхание и кусает губы, что не заржать и не обидеть товарища. Ситуация кажется нелепой до абсурда, она уже предвкушает, как они будут смеяться с Хенджином, перемывая косточки ребят.

— В результате у него ожог слизистой и марлевая повязка на члене. — Феликс смотрит грустно, как котенок, которого пнули злые люди. — Только, прошу тебя, не говори никому об этом, а то Чанбин меня убьет.

— Конечно, — Черен, несмотря на абсурдность ситуации друга жалко и хочется поддержать. — Я – могила. А Чанбин отойдет, не переживай, ты же не специально. Просто задета его, кхм, самая чувствительная зона, дай ему время переварить это. Обезболивающие ему принеси лишний раз.

Они еще некоторое время тихо переговариваются, обсуждая, как умаслить Чанбина, сходятся на том, что Феликсу вечером стоит хорошенько его накормить и даже испечь брауни, несмотря на будний день и усталость.

В офис они возвращаются в гораздо более приподнятом настроении, чем до обеда и расходятся каждый в свою сторону.

— Ну, чего там, говори! — требует Хенджин, стоит ей только присесть за стол.

— Прости, — у Черен натурально чешется язык, она хочет все разболтать в самых смачных красках, но останавливает себя усилием воли. — Феликс просил не рассказывать никому, и я пообещала. Но, думаю, они скоро помирятся.

— Эй! — Хван от обиды роняет ручку и обиженно сверлит ее взглядом. — Мне ты тоже обещала все рассказать! Клялась даже! Мамой!

— Прости, — Черен пожимает плечами и надевает гарнитуру. — Может, ты сам поговоришь с Ликсом? Он же твой лучший друг, наверняка расскажет. А я не могу.

Хенджин не разговаривает с ней два следующих дня.

========== Часть 14 ==========

Пятница, этот священный грааль каждого офисного работника-пятидневщика, наступает внезапно быстро. Черен, измотанная целыми двенадцатью днями без выходных, конец этой недели ждет как манну небесную. Она имеет великие планы нажраться в хламину и спать весь последующий день беспробудно.

Черен уже представляет заранее, как будет отлеживаться в горячей воде вечером субботы, как завернется в пушистый махровый халат и выпьет зеленого чая, как закажет доставку какой-нибудь вредной еды, развалится перед телевизором и посмотрит дораму послезливей, такие дорамы она, к своему стыду, тайно обожает.

Она неторопливо проверяет сделанное за день, дорабатывает новый заказ, поглядывая из-под занавеси волос то на Хенджина, то на Минхо. Оба парня заняты работой и выглядят очень серьезно. Ли внезапно поднимает глаза, и они встречаются взглядом, прошибающим Черен насквозь. Она уговаривает себя, что он не может видеть ее лица, что это просто случайность, что он может смотреть куда угодно, но не в ее сторону.

— Бу!

Она вздрагивает от теплого дыхания у самого уха, подпрыгивает на месте, а Феликс заливисто смеется над ее суматошной реакцией.

— Трусишка, — комментирует Енбок.

— Сам не лучше, — парирует Пак. — Забыл, как чуть не навалил кучу там, у лифта?

— Скажешь тоже, — сконфуженно мнется Ликс. — На сегодня все в силе?

— Ты в чате три раза спросил, в личку-два, даже прислал письмо с подтверждением о прочтении на рабочую почту. Каких доказательств тебе еще нужно, Енбок? — устало вздыхает Черен. Похоже, не ей одной необходимо ужраться в какашку этим вечером.

— Феликс, реально, ты задолбал, — поддакивает Хенджин, отложив гарнитуру в сторону. — Сходим мы в этот бар сегодня, хватит докапываться.

— Я просто хочу в комфортной обстановке помириться с Чанбином.

— У него член что ли зажил? — интересуется Хенджин и, видя удивленный взгляд подруги, добавляет, — Да, я в курсе. Он мой лучший друг и всем со мной делится.

Черен усмехается этой ревностной демонстрации превосходства и отворачивается к монитору. Работа сама себя не сделает.

— Да, зажил, — улыбается Феликс. — Но я чувствую, что Чанбин все еще дуется на меня, хотя мы и разговариваем теперь, а не молчим вечерами. В любом случае, сегодня надо выпить и, так сказать, скрепить наш союз телесно, отбросить все сомнения и обиды.

— Гляди, как запел, — хихикает Черен, обращаясь к Хенджину. — Воздержание ему на пользу. Глядишь, стихи писать начнет.

— Нуна, ты просто дно, — фыркает Феликс. — Короче, не подведите, я даже оплачу вам выпивку, — он задумчиво чешет висок, — ну, первые два напитка.

— Сразу бы так, — одобрительно гудят Хван и Пак, — конечно пойдем.

Феликс уходит, успокоенный их пусть и корыстной, но все же поддержкой. Остаток рабочего дня проходит у каждого хорошо.

Черен скучает и ждет, пока Хенджин, обещавший ее подвезти, соберет вещи и разложит цветные гелиевые ручки на своем столе в порядке цветов радуги.

— Каждый — красный, охотник — оранжевый, желает — желтый, — бубнит он себе под нос детскую запоминалку, раскладывая канцелярию местам, — знать — зеленый…

— Как ты после двух бутылок соджу и литра пива, — вставляет Черен.

— Тупая шутка, — он отмахивается от нее, как от назойливой мухи. — Где-голубой…

— Как твой лучший друг.

— Ты точно чувство юмора где-то потеряла, — цыкает на нее Хван. — Сидит-синий…

— Как Феликс после двух дайкири и сета наливок.

— Фазан-фиолетовый…

— Как Чанбин после тренировки по боксу.

Хенджин старательно игнорирует вдруг ставшую несмешным комиком подругу, неспешно заканчивает уборку, окидывает внимательным взглядом их стол, проверяет, точно ли все взял.

— Пойдем, — он трет виски, имитирует усталость от ее кривляний, будто бы сам не смеялся над шутками про жопы еще в начале дня.

Уже в дверях Черен спиной ощущает чей-то взгляд, впрочем, не нужно быть экстрасенсом, чтобы догадаться чей именно.

Тень Минхо, как тень отца Гамлета, незримо присутствует всегда и везде. Он наблюдает издалека, но теперь уже не подходит и не ищет контакта. Черен иногда кажется, что его, если можно так сказать, сталкерство, она придумала. Если бы не находились регулярные подтверждение ее опасениям, она бы решила, что сошла с ума. Но машина Минхо за углом ее дома — это факт, а не плод ее воображения. На всякий случай, она делает фотографии. Если Минхо окажется маньяком, его точно поймают и ее изуродованный труп будет показан по всем главным телеканалам страны, какая честь.

В остальном, Ли не проявляет себя никак, не мешает ей жить и ничего не требует.

В теле и душе Черен появилась легкость, и не известно, это от того, что она стала меньше есть и вследствие весить, или от того, что тяжелые переживания и мысли почти покинули ее. Она поняла, что с Минхо ей было хуже, чем без него. Этот короткий болезненный опыт навсегда останется в ее памяти, как нечто противоестественное. А начиналось так красиво, думается ей.

Черен тыркает пальцем в пахучую елочку и брезгливо поджимает губы: Хенджин экономит на ароматизаторе, потому что мало зарабатывает или потому что ему действительно нравится запах этой дешевой вонючки? Вопрос так и вертится на языке, готовый сорваться едким замечанием, но до сих пор есть грани, которые она не любит пересекать. Например, вопросы о финансах, столь болезненные для нее самой в первую очередь. Как бы она ни любила деньги, как бы ни стремилась к ним, но в последнее время на первый план вышли совершенно другие вещи и Черен иной раз кажется, что она стала совсем другим человеком.

Хенджин уверенно держит руль одной рукой и смотрит вперед, он выглядит расслабленным и отстраненным. Если бы Черен не знала, каким он бывает конченым придурком, то могла бы влюбиться прямо сейчас. Хотя, одергивает она себя, не могла бы. Любовь мгновенная — лишь изуродованная форма страсти, болезненная аддикция, никогда не ведущая к добру. Любовь настоящая — то, с чем она еще не сталкивалась. Черен уверена, что, если бы вся эта херня из дамских романов действительно существовала, ей бы не приходилось в каждые новые отношения заходить, сокрыв свое настоящее «я» под семью печатями.