RAL

На работе все складывалось радужно только если рассматривать формальную часть вопроса.

После того, как Черен прокатила его со свиданием, Хенджин явно затаил обиду. Но иначе она поступить не могла: резко сменивший траекторию Минхо грозил в любой момент взять курс в обратную сторону и вновь начать морозиться и морочить ей голову. Этого Черен допустить не могла, потому предпочла в первые дни после того, как Минхо изъявил желание остаться у нее на ночь, максимально много времени проводить с ним. А потому и пятницу и все выходные она просидела с Минхо дома, изучая ассортимент и выслушивая часовые лекции по лакокрасочным материалам. Ли, казалось, от работы никогда не уставал, действительно интересовался тем, что продает, и был готов нуба отделочных материалов Черен подтянуть до хоть сколько-нибудь приемлемого уровня. Она была ему искренне благодарна за это, но вместе с тем ей хотелось конфетно-букетного периода, а не обсуждений марок производителей ЛКМ и рассуждений о минимальной, но достаточной длине шубки валиков для покраски фасадов с неровной поверхностью перед сном.

Они будто бы проходили экспресс курс молодого торгаша, включающий в себя секс с тренером, который, кстати, Черен тоже не особо устраивал.

Минхо совершенно точно умел доставить удовольствие женщине: жал на нужные точки, технично гладил, где требовалось, умел держать темп. Только вот в его руках Черен ощущала себя куклой, которой дрочат, не более. Вся техника Минхо разбивалась о его безэмоциональное поведение: лишний раз не поцелует и не обнимет, никогда не скажет комплимент, нежности. Если изначально, когда они только познакомились, Черен вайбы его страсти казались очевидными, то сейчас складывалось впечатление, будто они находились в браке не один десяток лет и все огни давно погасли. Он не говорил ей слов любви, она тоже. Он просил не разглашать их отношения на работе, она соглашалась. Он не строил никаких планов вместе, просто ставил перед фактом, ему, казалось, было наплевать, устроит ее данность или нет.

И если Черен и показалось на краткий миг, что она словила удачу за хвост, то вскоре она уже всерьез строила теории о том, что Минхо кто-то принуждает с ней встречаться. Его натужное поведение, тщательно замаскированное заботой, вызывало у нее миллионы вопросов.

Иногда проскальзывало в нем что-то трепетное, когда, например, он подолгу смотрел на нее, как казалось Минхо, спящую, когда ласково целовал ее в висок, задумавшись о чем-то своем. Но такие моменты были редки и за две недели их непонятной связи Черен устала от него больше, чем от кого-либо за всю свою жизнь.

Конечно, на работе невозможно было скрыть на все сто процентов, что они вместе уезжают после трудового дня, что часто обедают в компании друг друга, что проскальзывают между ними вольности, невозможные между обычными коллегами.

Черен знала наверняка: ходят слухи. Какие именно она и не думала уточнять, предвидя, что ничего хорошего там быть не может, учитывая, что не так давно все считали, что она в отношениях с Хваном.

Как ни пыталась она выбить информацию из Хенджина насчет того, что именно знают о том вечере остальные участники вечеринки, ничего внятного выведать не удалось, да и совестно ей было наседать на него, после того, как не сдержала обещания. С его слов, свое он сдержал.

Феликс тоже молчал, отделываясь общими фразами по типу «кто-то видел, как вы уходите вместе и подумал больше, чем стоило, не переживай».

Не переживать она не могла, беспокоилась о репутации, которую так легко потерять и так сложно вернуть.

Она пыталась поговорить об этом и с Минхо, но и он отмахнулся от расспросов, ссылаясь на то, что с ним, как с заинтересованным лицом, никто и не заикнется обсуждать такое, если уж кто-то что-то и болтает за их спинами. В конце концов, Черен тоже плюнула на это дело, решив не заморачиваться, пока оно не мешает работе.

Так или иначе, но жизнь шла своим чередом, и в рутине Черен всегда находила что-то чарующее. Она любила стабильность всей душой и всегда тянулась к ней: так часто рушились планы и топтались надежды, что за счастье казалось, если ничего не происходит.

Стоило только войти хоть в какой-то режим, как Черен уже цеплялась за него руками и ногами, страшась потерять.

— Тебе не очень этот наряд, — Минхо бросил недовольный взгляд на самое обычное платье в горошек, которое Черен не глядя вытащила из шкафа. Они собирались на прогулку к реке Хан, дресс кода на этот случай не существовало, главное — удобно.

— А что с ним не так? — Черен придирчиво рассматривала себя в зеркале, не находя в образе ничего неприятного. Простое синее платье в классический мелкий белый горох длиной на две ладони выше колена казалось беспроигрышным вариантом. В нем сочеталась простота кроя и все же некоторый намек на игривость — нашлись бы те, кто сказал, что оно слишком короткое.

— Ноги в нем как-то не очень выглядят, на мой взгляд, — Минхо застегивал пуговицы на рубашке и в сторону Черен даже не смотрел. — Толстит тебя, если честно. Надень что-то другое, выглядишь глупо.

Черен стояла с широко открытыми глазами и лишь растерянно хлопала ресницами, глядя как Минхо как ни в чем не бывало продолжает собираться. На языке вертелись резкие, ехидные ответы, которыми хотелось одарить незадачливого парня. Колкое слово уже было готово вылететь из ее рта, как вдруг Черен вспомнила, что Минхо, вообще-то, просто так никого не оскорбляет, а вот правду-матку рубит часто, к месту и не очень. Может быть он и не собирался ее обижать, и она действительно выглядит плохо? Платье на самом деле короткое, а она в последнее время совсем перестала следить за рационом, получив вместе с компанией Минхо еще и регулярное питание в придачу. Неудивительно, если и впрямь пополнела.

Взглянув на себе по-новому в отражении зеркала, Черен с сожалением заметила, что ткань и вправду на бедрах натянулась больше, чем стоило бы, не спасал даже расклешенный фасон. И как она сама не заметила, что ей эта тряпка совсем не к лицу?

Уже с большим вниманием она принялась перебирать вещи в своем гардеробе, не зная, на чем остановиться, чтобы скрыть отяжелевшую фигуру.

— Ты долго еще возиться собираешься? — раздраженный голос Минхо вывел ее из тяжких раздумий. — Мы никуда не успеем, если ты так и продолжишь гипнотизировать взглядом вещи. Давай быстрее.

— Я не знаю, что надеть! — в отчаянии всплеснула руками Черен. — Это ты виноват!

— Не я каждый вечер по три кимбапа в одно лицо лупил, — фыркнул Минхо, — ты там точно не беременная, а?

Черен почти задохнулась от возмущения и обиды. Сжав руки в кулаки и существенно покраснев, она направилась в сторону невозмутимого Ли, пыхтя как паровоз.

— Ой только не надо сцен, — скривился Минхо, — не обязательно орать каждый раз, как тебя что-то не устраивает. На, держи, — он бросил в нее модным спортивным костюмом оверсайз, который сам ей недавно и купил, — в этом ты будешь выглядеть замечательно. Я тебя на улице подожду, пожалуй.

Черен не успела выплюнуть ему в лицо оскорбление, пощечину или хотя бы тот самый костюм, что он для нее выбрал. Она не успела ничего сказать, как он уже испарился из квартиры. Слезы непрошено наворачивались на глаза и она просто молча застыла у зеркала, сжимая в руках вещи. Это не была их первая размолвка, но, казалось, какая-то черта была пересечена конкретно в этот момент.

Она могла пойти многими путями: послать Минхо нахуй и потом простить его; послать Минхо нахуй, долго дуться и все равно простить его (ведь из-за таких мелочей не расстаются); просто дуться на него весь день, наверняка испортив выходной; забить и сделать вид, что ничего не произошло и хорошо провести время.

Взвесив все «за» и «против», Черен остановилась на последнем варианте.

***

Заводить новые контакты никогда не было тем, что давалось ей легко и безболезненно. Черен плохо понимала других людей и при первом знакомстве, как правило, производила не лучшее впечатление. Если только не выжимала из себя совершенно другую личность. Ту, которая помогала ей пережить поездки в отчий дом, ту, которая помогала заполучить работу, ту, которую однажды полюбил Субин и ту, которую любили другие мужчины до него.