Волчица

Настя не выдержала и спросила Эллерса — что тут вообще происходит, и какова система боев. Почему они все тренируются, и никто не выпускает их на арену? Думала — не ответит, скажет, что это не ее собачье дело. Мол, когда выпустят, тогда и выпустят, но…Эллерс все ей подробно объяснил.

Как оказалось, бои на Арене происходят не каждый день, и обычно приурочены к неким событиям или праздникам. Собственно говоря, все это сооружение под названием «Арена», это подарок империи своим гражданам, которые смотрят на разыгрываемые здесь представления под названием «Убей, и не будь убит». Именно представление, потому что профессиональные бойцы Арены хоть и могут погибнуть в поединке, но происходит это довольно-таки редко. Рядом с ареной всегда дежурит штатный медик, который вытаскивает бойца из практически безнадежной ситуации — даже вспоротый живот или пробитое сердце не представляет для него особого затруднения. Вылечивает. Вот если разбить голову — тогда, да. Повредишь мозг, и все на этом закончится.

Бои происходят или между одинаковыми полами, или смешанные поединки, одиночные и групповые. Какой именно будет бой — решает Эллерс вместе со своими помощниками. Они пишут сценарий боя, и «актерам» остается лишь воплотить их задумки в жизнь. И все это чем-то напоминало реслинг, где обман зрителей доведен до совершенство, никакой речи о настоящем бое идти не может.

Но все это не касается Насти. Она на особом положении. Ее задача — драться с заключенными, пока что женщинами, чуть позже и мужчинами. Когда поднатореет в боевых искусствах. Ее противников никто не будет спасать. Тут же настоящий, смертельный бой.

Бойцы Арены не делятся на свободных и рабов. Здесь все рабы. Даже те, кто пришел в Арену заработать денег, будучи свободным человеком. Ему на шею надевают рабский ошейник, и до окончания срока контракта он теряет все свои права свободного человека. Минимальный срок контракта — пять лет. Единственное отличие свободного бойца от купленного на рынке раба — это то, что свободному платят жалованье, которое составляет один золотой в неделю. Это по здешним меркам очень много, потому что крестьяне, к примеру, золота не видят вообще. Максимум — серебро.

Кроме жалованья свободные бойцы получают питание, одежду, оружие для боя, и бесплатные тренировки. После окончания пятилетнего контракта боец может покинуть Арену, и зажить жизнью обычного человека, или же продлить контракт еще на пять лет, и продолжить ковать свой капитал. Многие продлевают, и не по одному разу. Например, тот же Эллерс продлял контракт четыре раза, то есть пробыл на арене двадцать пять лет. Желающих попасть в бойцы Арены более чем достаточно, но сюда не берут всех подряд. Каков критерий отбора претендентов Эллерс не сказал. А Настя и не спросила. Наверное — смотрят на силу и скорость человека. А может на его харизматичность. Научить драться не сложно, а вот «фотогеничность» бойца — это врожденное. Но и само собой — задохликов сюда не возьмут.

Впрочем, было и еще одно отличие свободных бойцов от купленных на рабском рынке. Увольнительные. Свободные могут ходить в увольнение — на сутки, максимум на двое суток. Это сделано для того, чтобы боец мог посетить свою семью, жену, детей. Или…любовницу. Может быть — любовника. Эллерс с улыбкой сказал, что бойцы арены пользуются огромным успехом у обоих полов жителей столицы, считающих, что при сексе с таким бойцом его партнер перенимает часть жизненной силы и омолаживается. Особенно это поветрие распространено среди женщин. И Настю эта информация ничуть не удивила — то же самое было и на Земле у римских гладиаторов. Тамошние дамы считали гладиаторов непревзойденными любовниками, и платили огромные деньги, чтобы заполучить их в свою постель. Только вот в отличие от этого мира, женщин-гладиаторов в Риме не было. Их было завели при одном из императоров, но следующий их запретил, считая подобное развлечение верхом разврата, противным богам. И так осталось до угасания Рима.

Не считая этих отличий, все бойцы равны между собой и подчиняются правилам Арены, которые Эллерс Насте сразу и озвучил. И кстати, одним из правил было — не устраивать свары и драки между соратниками. За такое карают жестокой поркой, а у свободных бойцов еще и вычитают деньги из жалованья. Кстати сказать — Сонгар был оштрафован на два золотых. Что не прибавило ему любви к Волчице.

Настя не раз ловила на себе его ненавидящий взгляд, и знала — случись ей встретиться с ним на арене, он точно попытается ее убить. Мужчины не забывают тех женщин, которые их унизили, да еще и прилюдно. Она нажила себе смертельного врага. Очень сильного смертельного врага. А когда Эллерс все это рассказал, он посмотрел на девушку тяжелым, будто чугунным взглядом, и сказал, четко выговаривая слова:

— Тебя спасает то, что ты на особом положении. Мне приказано проследить, чтобы тебя никто не тронул. Но вот что я тебе скажу, Волчица Наста…я не смогу уследить за всеми. И твоя комната, если ты заметила, не запирается изнутри. Так положено. Здесь нет засовов. Так что спи вполглаза, иначе можешь проснуться уже на том свете. А еще — позаботься о том, чтобы наладить отношения со своими товарищами. Да, они твои товарищи, и возможно — ты с ними встретишься на арене. И тогда, если будет выбор у твоего противника, он будет решать — то ли тебя убить, то ли тяжело ранить так, чтобы можно было воскресить. И если тебя твой противник ненавидит — ты знаешь, какой он сделает выбор. Я тебе по секрету скажу: у бойцов есть негласная договоренность — не убивать своего соперника наповал. Если только на то нет приказа высшего руководства. Да, бывают такие бои — насмерть, но это редкость. Так вот раз ты поставила себя одиночкой — на тебя это правило не распространяется. Тебя не любят. Ты высокомерная, ни с кем не общаешься, не заводишь дружбы. Чего тебя жалеть? Тем более что ты вызываешь зависть и ненависть у женщин — своей красотой, и у мужчин — своей неприступностью. Мой совет, заведи себе любовника, или любовницу. Пусть все видят, что ты такая же женщина, как и все наши женщины, и тебе не чужды людские желания. Это не поощряется среди бойцов, но и не запрещается. Мы смотрим сквозь пальцы на то, как бойцы ныряют в комнаты друг к другу.

— А почему не поощряется? — спросила Настя, опять же не надеясь на ответ. Но Эллерс глянул на нее прищуренными глазами, и мрачно ответил:

— Представь себе, что ты в кого-то здесь влюбилась. Такая любовь, что хоть завтра в Храм — оформить отношения. А тебя выставляют против любимого, и ты должна его калечить, а то и убить. Как тебе это? Потому, если мы замечаем, что отношения на самом деле серьезные — можем их и прекратить.

— Каким образом? — не выдержала Настя.

— Арена не одна. Есть Арены в других крупных городах Империи. Просто разделим пару, вот и все.

— Ты противоречишь сам себе — и заводи отношения, и заводить нельзя! — усмехнулась Настя — И дружи, и дружить нельзя! Так?

— Нет, не так — вздохнул Эллерс — Это жизнь. Тут случается всякое. Одно дело потрахаться для удовольствия и здоровья, и другое — когда все видят, что вы любите друг друга. Поверь мне, я знаю что говорю (вздохнул) Я видел тут всякое. Если голова есть — поймешь, а если нет — свою тебе не приставлю. И вот еще что…ты хорошо изображаешь безумную суку. Вот только меня этим не обманешь. Ты нормальнее всех нас, вместе взятых. Понимаю, зачем тебе это нужно, и не осуждаю. Просто…не считай всех дураками, а то можешь и пострадать.

— Не считаю — Настя скривила губы в презрительной гримасе — А любви вашей мне не нужно. Меня насильно, обманом забрали в рабство, и ни одна скотина мне не помогла. Я вам не верю! Вы все подлые твари. Мужчины, женщины — все! Даже дети. Когда я висела на столбе, умирая каждый день много, много дней подряд — дети кидали в меня камнями. Так что не надо мне про любовь, про дружбу — мне ваша дружба не нужна. Меня убьют здесь, на арене, я это знаю, но до тех пор я сделаю все, чтобы меня не убили. И чем больше вы меня ненавидите — тем больше у меня повода выжить!