Страница 11 из 11
– Господа, – начал он, наконец, по-немецки, приблизив губы к замочной скважине, – пожалуйста, не говорите так громко. Я могу слышать все, что вы говорите в соседней комнате. Кроме того, уже очень поздно, и я хочу спать.
Он остановился и прислушался, но ответа не последовало. Он повернул ручку и обнаружил, что дверь заперта. Ни один звук не нарушал тишины ночи, кроме слабого свиста ветра над окном в крыше и поскрипывания досок то тут, то там в доме внизу. Холодный воздух очень раннего утра прокрался по коридору и заставил его поежиться. Тишина в доме начала производить на него неприятное впечатление. Он оглянулся назад и по сторонам, надеясь и в то же время боясь, что что-нибудь нарушит тишину. Голоса, казалось, все еще звучали в его ушах; но эта внезапная тишина, когда он постучал в дверь, подействовала на него гораздо неприятнее, чем голоса, и породила в его мозгу странные мысли – мысли, которые ему не нравились или которые он не одобрял.
Крадучись отойдя от двери, он заглянул через перила в пространство внизу. Оно было похоже на глубокое хранилище, которое могло скрывать в своих тенях все, что было нехорошим. Нетрудно было представить, что он видит под собой неясное движение взад-вперед. Была ли это фигура, сидящая на лестнице и косо смотрящая на него своими отвратительными глазами? Был ли это звук шепота и шарканья там, внизу, в темных коридорах и заброшенных лестничных площадках? Было ли это чем-то большим, чем невнятный шепот ночи?
Ветер сделал усилие над головой, напевая над окном в крыше, и дверь позади него задребезжала, заставив его вздрогнуть. Он повернулся, чтобы вернуться в свою комнату, и сквозняк медленно закрыл дверь перед его носом, как будто кто-то давил на нее с другой стороны. Когда он толкнул ее и вошел, сотни темных фигур, казалось, быстро и бесшумно метнулись обратно в свои углы и укромные места. Но в соседней комнате звуки полностью прекратились, и Шортхаус вскоре забрался в постель и оставил дом с его обитателями, бодрствующими или спящими, самим заботиться о себе, в то время как он вошел в область снов и тишины.
На следующий день, полный уверенности, которую приносит солнечный свет, он решил подать жалобу на шумных обитателей соседней комнаты и заставить хозяйку попросить их говорить тише в такие поздние часы ночи и утра. Но случилось так, что в тот день ее не было видно, и когда он вернулся из офиса в полночь, было, конечно, слишком поздно.
Подойдя к кровати, он заглянул под дверь и заметил, что там нет света, и пришел к выводу, что немцев дома нет. Тем лучше. Он лег спать около часа ночи, твердо решив, что, если они придут позже и разбудят его своими ужасными звуками, он не успокоится, пока не разбудит хозяйку и не заставит ее отчитать их тем властным звоном, в котором каждое слово было подобно удару металлического кнута.
Однако оказалось, что в таких радикальных мерах нет необходимости, поскольку Шортхаус мирно проспал всю ночь, и его снам – главным образом о зерновых полях и стадах овец на отдаленных фермах поместья его отца – было позволено беспрепятственно следовать своим причудливым курсом.
Однако две ночи спустя, когда он вернулся домой уставший после трудного дня, промокший и продуваемый одним из самых жестоких штормов, которые он когда-либо видел, его снам – всегда о полях и овцах – не суждено было быть такими безмятежными.
Он уже задремал в том восхитительном сиянии, которое следует за снятием мокрой одежды и немедленным укутыванием под теплыми одеялами, когда его сознание, зависшее на границе между сном и бодрствованием, было смутно потревожено звуком, который неясно доносился из глубины дома, и между порывами ветра и дождя, достиг его ушей с сопутствующим чувством беспокойства и дискомфорта. Он поднимался в ночном воздухе с некоторой притворной регулярностью, снова затихая в реве ветра, чтобы вновь заявить о себе издалека в глубоких, кратких затишьях бури.
В течение нескольких минут сны Джима были только окрашены, так сказать, этим впечатлением страха, незаметно надвигающегося на него откуда-то. Сначала его сознание отказывалось возвращаться из той зачарованной области, где оно блуждало, и он не сразу проснулся. Но характер его снов неприятно изменился. Он увидел, как овцы внезапно побежали, сбившись в кучу, как будто испугавшись близости врага, в то время как поля колышущейся кукурузы пришли в волнение, как будто какое-то чудовище неуклюже двигалось среди скопления стеблей. Небо потемнело, и во сне откуда-то из облаков донесся ужасный звук. На самом деле звук внизу становился все более отчетливым.
Шортхаус беспокойно заерзал на кровати с чем-то похожим на стон отчаяния. В следующую минуту он проснулся и обнаружил, что сидит прямо в постели и прислушивается. Был ли это кошмар? Не снились ли ему дурные сны, что по его телу пробежали мурашки и волосы зашевелились на голове?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.