Страница 18 из 23
В начале февраля 1944 года, ей принесли «казенное» письмо с адресом на конверте, напечатанном на машинке. Командир полка, где служил Антон, сообщал: « Уважаемая, Надежда Михайловна! С прискорбием сообщаем, что ваш муж, капитан Брусникин Антон Николаевич, героически погиб при освобождении города Луцка, от немецко -фашистских захватчиков. Возвращаясь с выполнения боевого задания, его самолет был подбит зенитным огнем противника. Сам капитан Брусникин, будучи тяжело раненым, приказал штурману и стрелку-радисту, – покинуть самолет, а сам – направил пылающую машину на двигающуюся на помощь немецкому гарнизону Луцка, механизированную колонну. За этот подвиг, он награжден орденом Отечественной Войны 1-й степени. Примите наши соболезнования. Личные вещи капитана Брусникина А. Н., будут в скором времени отправлены вам». Подпись.
А дня через три, пришло письмо от Антона. Он писал, что любит, верит и надеется, что они скоро будут вместе. Если первое письмо от командира полка – было для Нади ушатом ледяной воды, то письмо от Антона, стало таким же ушатом – кипятка…. Но, чудес в этих делах не бывает, просто письмо Антона было отправлено за несколько, дней до его гибели, а официальна почта его обогнала….
Сказать, что с получением официального письма, жизнь для Нади остановилась – было бы неправильно. Нет, жизнь вокруг продолжалась, и она в ней также и участвовала, по инерции, внешне, а внутри у неё, как будто что-то удалили, скорее – вырвали, и теперь она – вроде бы и есть, а -на самом деле, её и нет. Удар смягчило её постоянное общение со смертью на работе. Она к этому давно привыкла, но все эти потери до сих пор, были «чужими», не своими –кровными, а теперь ушел – ставший таким для неё родным, – её Антон.
Надя замкнулась, принимала соболезнования от коллег, знавших Антона, без слез и рыданий. «Надо же! – думала она, отдыхая после смены, – Антон погиб, освобождая мой родной Луцк. Это не просто так. Это, наверное, – Знак Божий. Это он, Бог, меня наказал за то, что я и перед войной, и в начале её, ненавидела эту страну и её народ! А ведь мой Антон – это и есть тот самый русский народ, который нас учили ненавидеть с самого детства. Да разве знают те, кто нас этому учил, – какой он на самом деле, – русский народ!.Да разве знают они, каким был мой Антон!». Она старалась больше работать, часто по своей инициативе подменяла по работе своих коллег и даже в других отделениях. В работе она как-то отвлекалась от того, что постоянно жгло в её груди – боль утраты, дорогого человека.
Глава восьмая
По мере удаления фронта на Запад, функции их госпиталя начали сужаться. Многие заволжские госпитали, начали двигаться вслед за фронтом – на Запад. Отдельные –укрупнили, объединив с другими, или расформировали совсем. Такая же участь постигла и госпиталь в Алге. Врачи и большинство среднего и младшего медицинского персонала, разошлись по другим местам службы, отдельные – вернулись в гражданские больницы, откуда были призваны на службу. Там тоже в то время хватало работы. Надю «выпросил» у начальника госпиталя главный врач местной районной больницы, которую раньше, при образовании госпиталя, практически «оголили» полностью.
К моменту перехода на работу в районную больницу, Надя уже имела медаль «За трудовое отличие», была постоянным донором-спасателем госпиталя. За время работы в обоих госпиталях – она сдала для переливания нуждающимся раненым, значительное количество своей крови. Врачи знали, что она готова отдать кровь всегда, когда было срочно надо и часто пользовались этим, с учетом разрешенных возможностей. Весной 1944 года, ей выдали ордер на однокомнатную квартиру, в Алге, жизнь текла размеренно и, как ей казалось, – так, как надо. Знакомых вне работы у неё не было, кроме женщины-технолога, бывшей её соседки по квартире во время войны . Химкомбинат в Алге наращивал производственные мощности, ускоренными темпами рос и сам поселок. Многие люди из разрушенных городов и сел страны, приезжали сюда на работу. Война сюда не дошла, зарплата на комбинате была приличная, обеспечение по сравнению с другими местами, – нормальное, тем более – в Алге началось интенсивное строительство жилья и объектов соцкультбыта.
Надя привыкла к этому месту, к этому району, где проживало довольно много переселенцев из областей Украины, из Чехии, отдельных регионов России. Она изучала состав населения данного района по учетным карточкам больных, проходящим через районную больницу. Со многими постепенно знакомилась ближе, особенно, с женщинами, которые во время тяжелых дней войны, вынесли на себе вся тяготы того времени и чаще нуждались во врачебной помощи, по разным направлениям.
Казалось бы -все нормально- живи, работай, радуйся, но для Нади такая жизнь была бы слишком большой роскошью.
В конце августа сорок четвертого года, её пригласил к себе главный врач районной больницы, где она работала. «Надежда Михайловна! – начал он, – поверьте, мне очень тяжело это вам говорить, но приходится. Говорить не только во имя вас, лично, но и в интересах нашей больницы, и, естественно, нашего района. Вы уже опытнейшая хирургическая сестра, прошедшая за годы войны в госпиталях, все, что можно было пройти. А вам всего –то 19 лет! Я сам уже убедился, работая с вами рядом, что вы переросли уровень медицинской сестры и вам пора работать со скальпелем самостоятельно, то есть стать – врачом, может даже не просто лечащим, а именно –хирургическим врачом. Я абсолютно уверен, что вы сможете им стать. Но на врача заочно или экстерном, – не выучиться. Надо пройти полный курс высшего медицинского ВУЗа.
Мы получили письмо от нашего, Актюбинского областного мед здравотдела. Они сообщают, что в соседней, Чкаловской области, организовывается медицинский институт. Туда, в сорок первом году, были эвакуированы из Харькова два медицинских института, потом, уже в Чкалове, они были объединены в один. Харьков наши войска освободили, и мединститут возвращается туда. Но государство решило на базе этого института, образовать новый, Чкаловский медицинский институт. Намерены уже в этом году, начать занятия. Разослали приглашения в соседние области, помочь в его организации, в первую очередь – подобрать и направить в Чкалов абитуриентов, имеющих желание связать свою судьбу с медициной. Такое приглашение получила и наша область. Вы знаете, что у нас ВУЗа подобного профиля пока нет, поэтому, областное начальство обратилось по этому поводу, к районам, в том числе и к нам.
У вас, Надежда Михайловна, диплом среднего медицинского образования есть, сам видел, и в нем одни отличные оценки. Вы, сегодня, очень нам нужны в больнице, как специалист, но – у нас в районе, практически нет врачей, любого профиля. Все – на фронте. Вот я, скрепя сердце, и предлагаю вам пойти учиться в этот новый институт. Именно сейчас, в организационный период, легче будет стать студентом-медиком, чем через год-два, когда закончится война, домой вернется масса молодых еще людей, которым после фронтовой жизни, захочется учиться и учиться. Уверен, что потом поступить будет сложнее. Подумайте, Чкалов (бывший Оренбург) рядом, – 300 километров, в период практики будете работать в своей больнице, пять лет пролетят – и вы станете дипломированным врачом. Как вы на это смотрите, в свои 19 лет, а?!. Конечно, на одну стипендию, жить будет трудно, но, кому сейчас легко!».
Пока главврач говорил, Надя сидела и думала: « А ведь это – тоже глас Божий, для меня. Ведь именно для этого, мой Антон, сам того не подозревая, обеспечил меня материально, ценой своей жизни и смерти!». Так получилось, что вдобавок к тем деньгам, что он положил ей на сберкнижку, ежемесячно добавлялась половина его денежного довольствия, а после его гибели, – Надя получила все, причитающиеся Антону деньги, плюс пособие ей, как жене погибшего в бою, трижды орденоносца. Поэтому, в материальном плане, в период учебы, у неё проблем не должно быть. « Да даже ради этого, ради его (Антона)заботы и памяти, – она получит диплом врача и будет служить людям!. Значит это он так хотел!» – заколотилось у неё в груди.