Страница 39 из 97
– Я, кажется, говорил. Я люблю разного рода споры. Вызовы, трудные задачи. На изменение твоего образа жизни на работе мы уже спорили, теперь можно обратить внимание на сферы вне работы.
– А что не так с моим обычным образом жизни?! – возмутилась я. – Питаюсь правильно, спортом не брезгую, досуг, по возможности, более чем насыщенный. Чего тебе еще надобно от меня? Личная жизнь тебя моя не устраивает? Еще скажи, что мне замуж надо. Личная жизнь – она на то и личная, что каждый ее проживает как хочет и с кем хочет, и никто указывать тут не может, а уж тем более споры устраивать!
Цербер поднял руки, мол, давай, тише, спокойно.
– Не хочешь, не надо. Как насчет такого варианта: на этих выходных у тебя будет второй шанс на то, чтобы отыграться. На прошлых, как я понимаю, все-таки был не самый стандартный для тебя сюжет. Если в этот раз твоя обычная жизнь покажется мне хотя бы немного более привлекательной, чем на прошлых, то уборка кабинета отменяется, это не будет входить в твои трудовые обязанности.
– И все, что ли?
– Тебе кажется, этого мало? Можем и не спорить.
Задумалась.
– Ой, а я не могу. Мы на завтра договаривались на корабле все вместе плыть. Это приключение не для моей обычной жизни с безлимитной-то картой на руках. А в воскресенье вечером мне на репетицию нужно. Решила вновь в фаер-шоу начать участвовать. Дополнительная денежка будет капать. Я раньше не брала ничего за свое участие, казалось, что это мелочь, а сейчас приятная прибавка к зарплате за клевое хобби.
– Тебе решать, как поступить.
Хм. Ну, убираться мне и правда не хочется, а уж еще одни выходные с золотой картой – мечта.
– Ладно, я согласна. Коллегам скажу, что еще не до конца выздоровела и поехать не смогу.
Решительно спрыгиваю со стола и в своих мыслях бреду в сторону приемной. Надо же продумать свои идеальные выходные. Шопинг уже был, тогда…
– Елизавета Натановна, далеко собрались?
– В приемную.
– Вы, вообще-то, пол не домыли. Право его не мыть вам еще надо заслужить, а сейчас берите швабру и вперед. Еще потом мой стол протрете. Очень тщательно.
У меня внутри все тугим узлом от злости свернулось и дыхание перехватило от насмешливо-издевательского тона начальника. Как же хочется Цербера задушить!
Под бдительным взором своего руководителя домыла-таки пол, коряво, но шеф особо придираться не стал. Мне кажется, ему моральное удовольствие доставил сам факт того, что я у него пол намываю. А вот со столом неожиданно возникли проблемы. Казалось бы, ничего трудного, тряпочкой поводить влажной по поверхности, но нет.
– Вы не все протерли, Елизавета Натановна. Уберите лишние вещи со стола.
Гр-р.
– Тщательнее, Елизавета Натановна.
Да я сейчас в берсерка превращусь!
– Все протерли? А почему разводы остались? Возьмите хотя бы салфетку и протрите еще ей.
– Как я сочувствую вашей невесте, Даниил Александрович, – со вздохом говорю я, доставая салфетки.
– Отчего же?
– Мне с вами меньше года осталось взаимодействовать, а ей всю жизнь. Вы ей тоже свои часики часто показываете? А пошаговую инструкцию уборки дома уже выдали, нет?
– Возможно.
– Ха!
– При всем этом, что удивительно, она остается моей невестой, ее к этому никто не принуждает, и она более чем довольна своим статусом.
Согласна, уел.
– Видимо, такая же зануда в некоторых вопросах, и вы нашли друг друга.
– Нет, просто она в восторге от меня и некоторых моих умений.
– Каких это умений?
– О которых может узнать только моя невеста.
– Ой, да ладно выдумы…
Не успела договорить, в дверь кабинета требовательно затарабанили. Кабинет я закрыла, а вот приемную нет.
– Вот будет забавно, если это твоя невеста, – хмыкнув, произнесла я. Спешно убираю салфетки и выставляю на стол то, что успела с него снять. – Представляешь, что она может подумать. Босс и его личная помощница в кабинете закрываются.
– Открой, пожалуйста, дверь.
Я вроде и рада, что кто-то пришел. С уборкой закончили, но вот от препирательств с шефом стала получать какое-то извращенное удовольствие. Может, это и есть тайное умение босса? Доводить до белого каления? Но так чтобы это человеку нравилось.
Открываю дверь, резко ее распахиваю и застываю с открытым от изумления ртом.