Наш секрет

После смерти Кости, два года я носила кольцо постоянно, снимала только на работе. Положила его в шкатулку совсем недавно — когда мать настояла. Она пояснила, что, не отпуская мужа, я делаю еще хуже. Душа Кости где-то на небе мается. Это подействовало молниеносно. Не хотелось делать мужу больно, пусть даже его оболочка теперь покоится в могиле. Две недели я не носила обручальное кольцо и чувствовала себя какой-то беззащитной. Потом познакомилась с Северовым, сорвалась и вновь надела.

Первое, что хочется сделать в данной ситуации — горячо поспорить с Иваном. Сильно, до сорванного голоса. Сказать, что я на такое не подписывалась. Ну ведь правда! Он хотел развлечься и отдохнуть, взял меня с собой. Родители тут при чем? Я не обязана им нравиться и соответствовать. Достаточно одного взгляда, чтобы понять: я не подхожу их сыну. Ни по каким параметрам. Случайная встреча, случайная поездка, которая скоро закончится. Осталось не так много потерпеть.

Но, с другой стороны, осознаю, что споры совершенно бессмысленны. Не я ставлю условия, а он — Иван Северов. Он может забрать свое обещание насчет постройки нового приюта обратно. Стоит мне только взбрыкнуть.

Мы слишком долго молчим. Иван не дает никаких поблажек. Взгляд жесткий и бескомпромиссный.

Кручу кольцо, оно легко поддается. После смерти мужа я немного похудела. Ела и пила, только когда заставляли. С тех пор поправиться до привычного веса в пятьдесят пять килограммов почему-то не удается.

— Будет странно, да, если я приду на празднование Нового года с кольцом? — горько улыбаюсь.

Иван кивает. Ему почему-то совсем не весело.

— Хорошо, я сниму. Извини, что компрометирую тебя. Алина, наверное, заметила? Мы пожимали друг другу руки.

— Ей показалось, — коротко отрезает Северов.

Нехотя сняв обручальное кольцо, я прячу его во внутренний карман лыжной куртки и закрываю на замочек. Каждое движение настолько бережное и осторожное, что это не укрывается от Ивана. Он хмурится сильнее, тщательно следит за моими действиями.

Все же Северов сложный человек. Временами обманчиво хороший, но порой как сейчас — строгий и жестокий. Долго бы я с ним не выдержала. Да и не надо… Кто я для Ивана? Временная игрушка? Девушка, которая не запрыгнула к нему в койку после первого же предложения. Только и всего. Вдоволь наигравшись, он с легкостью вышвырнет меня из своей жизни.

Что ж, вот и всё. Кольцо лежит в кармане, где-то рядом с сердцем. Греет, обволакивает теплом. В номере надо не забыть переложить его в кошелек или, на худой конец, просто в сумочку, чтобы не потерялось. Этой утраты я не переживу.

Опустив взгляд, пытаюсь сдержать подбирающиеся к глазам слезы. Мир не перевернулся, земля не задрожала. Я по-прежнему жена своего мужа. И сердцем ему верна.

У Ивана звонит телефон, я пью уже остывший глинтвейн. Хочу ещё.

Северов, пользуясь моим замешательством, снимает трубку и глухо приветствует собеседника.

Я встаю из-за стола и указываю рукой в сторону стойки. Мол, отойду ненадолго. За добавкой. Успеваю услышать, как Иван говорит кому-то, что уехал из города.

— …День рождения? А, точно, забыл. К тому времени, конечно же, вернусь.

Пройдя между тесными рядами столов, шумно вздыхаю и прошу бармена сделать мне порцию глинтвейна. Хорошая вещь. Успокаивающая.

Оплатив заказ, возвращаюсь за столик. Северов как раз прощается с товарищем и обещает, что поздравит его с именинами.

Я задумываюсь о том, что вообще знаю про Ивана? Он новый директор завода. Молод, богат и, чего уж скрывать, привлекателен. И… и похоже, что больше ничего не знаю. Ноль информации.

— Понравился? — спрашивает Иван, глядя, как я пью глинтвейн.

— Очень. Надо будет подкинуть хозяйке идею продавать этот чудо-напиток в «Плюшке и Ватрушке». Правда, боюсь, тогда меня вышвырнут с работы за пьянство.

Лицо Северова трогает легкая улыбка, он улавливает шутку.

Мы выходим из кофейни и вновь идем на горнолыжную трассу. Только в этот раз забираемся на подъемнике немного выше. Я стараюсь и, кажется, делаю успехи. Страх, что не получится, постепенно растворяется. Без падений, конечно же, не обходится. Первые несколько раз Иван подъезжает, чтобы помочь подняться, а потом я встаю сама.

В один из подъемов Северов остается ждать внизу. По моей просьбе — будет снимать на телефон. Хочу отправить видео Светке, чтобы заценила. Подруга у меня та еще экстремалка. Уверена, что она похвалит и порадуется.

Заняв исходную позицию, делаю глубокий вдох. Ставлю лыжи, как учил меня Иван. И к собственному ужасу, замечаю внизу Алину в компании подружек. Они стоят чуть поодаль от Северова и пристально за мной наблюдают. Перешептываются, взрываются громким хохотом, который слышно даже здесь.

Это выбивает из колеи. Ошибка будет провалом. Если струшу и не съеду, то покажу им свою слабость. Выпитый глинтвейн приободряет, я все же начинаю спускаться. Сначала медленно и осторожно, постоянно притормаживая, а затем увереннее. Сердце часто стучит, адреналин зашкаливает.

Мне удается съехать без единого падения! И красиво остановиться рядом с Иваном.

Он убирает телефон и смотрит на меня… с восхищением!

Я подъезжаю ближе, стараясь не зацепить его лыжами. Еще ближе, и еще. Бросаю палки на снег, поддаюсь порыву и обнимаю Северова за шею. Потянувшись, нежно, едва уловимо касаюсь губами его твердых холодных губ. Согреваю своим теплом. И тут же отстраняюсь, чувствуя, что за нами неотрывно наблюдают со стороны.

— Спасибо, — шепчу Ивану.

— За что?

Он теснее прижимает меня к себе, его глаза горят каким-то бесовским огоньком. Теперь руки Ивана на моей талии. Он большой и сильный, а я много выпила. И готова выбросить белый флаг, признав, что целоваться с ним мне очень сильно нравится. Темная моя половина интересуется, что же понравится еще…

— Спасибо за то, что научил кататься на лыжах, Вань. Без тебя я бы не смогла.

— Давай займемся сноубордом, — тут же предлагает он. — Хочу заслужить поцелуи погорячее.

Глава 27

27

— Мне нужна мука. И сахарная пудра. И венчик!

Бегая между рядами в крупном продуктовом супермаркете, я мысленно перечисляю, всё ли купила. Одно дело — готовить дома, на кухне, пусть крохотной, но оборудованной всем необходимым, и совсем другое — в гостинице, где есть всего лишь кухонный блок и минимальный набор посуды.

Иван ненавязчиво спрашивает, не хочу ли я отказаться от затеи с приготовлением торта, на что получает мое категорическое «нет». И не в таких условиях приходилось работать, особенно во время практики практики, когда я была студенткой.

В итоге тележка заполнена под завязку, а я чувствую себя обессиленной и измученной. Шутка ли, весь день кататься на лыжах! Предвкушаю, как будут болеть мышцы после тренировки. Но вместе с тем, опустившись на переднее сиденье автомобиля и вытянув ноги, испытываю эйфорию от всего, что со мной происходит.

В дороге Северов коротко обрисовывает планы на сегодняшний вечер. Он везет меня в гостиницу, поднимает покупки в апартаменты и едет за подарками родственникам. Я в это время готовлю торт. Это займет не один час.

Крупными хлопьями идет снег, дворники с трудом справляются. До гостиницы едем очень долго.

Пока Иван достает из багажника пакеты, я стою в сторонке и любуюсь территорией. Когда темнеет, здесь красиво, будто в сказке. По периметру горят маленькие фонарики, каждый корпус увешан гирляндами. Завтра Новый год, и наверное, впервые в жизни я ощущаю приближение праздника настолько остро.

Замечаю, как у административного корпуса хозяйка гостиницы кормит собак, что сидят в вольере и охраняют территорию. И понимаю, как же сильно я соскучилась по Черри, своей хрюкающей крошке!

— Это немецкие овчарки? — спрашиваю, подойдя немного ближе.

— Кавказцы, — поправляет женщина.

— Ой, постоянно их путаю!

— Я тоже мало разбираюсь в породах, — отмахивается хозяйка. — У нас в городе есть приют, так вот эти два красавца попали туда позапрошлой зимой. Какой-то нелюдь расплодил и вышвырнул на улицу. Знакомая, которая работает в приюте, подобрала щенков и предложила мне их взять. Сразу же двоих. Муж построил вольер, сказал, что такая охрана нам не повредит.