Странник в Закулисье

«Час от часу не легче – ещё не успел понять, что из себя представляет Закулисье, а тут опять какие-то кактусы с бананами в придачу. Словно бы оказался на одном из Карибских островов, а не в цивилизованной стране с европейским жизненным укладом. Да уж, пора хотя бы в этом разобраться». Конечно, Сеня сознавал, что любознательность чревата скверными последствиями, но так уж устроена его натура, в основе которой принцип: хочу всё знать!

Едва ступили на землю, как последовало предложение пройтись по парку, поговорить с людьми, на что Хэм с Сеней без раздумья согласились – помимо всего прочего надо бы и ноги размять, а то, как знать, может, целый день придётся колесить по городу. Но только они подошли к воротам парка, как к Сене подскочил какой-то человек – с виду вроде бы не бомж, но впечатление произвёл не вполне приятное. Уж очень его поведение не соответствовало размеренному течению жизни в Закулисье. И словно понимая, что эта его инициатива ни к чему хорошему не приведёт, бедняга торопливо прокричал:

– Мы все здесь спим! Но ещё сохраняется надежда, что когда-нибудь проснёмся.

Не успел Сеня что-нибудь ответить, как из минивэна выскочили двое в камуфляже, скрутили возмутителя спокойствия и запихнули в подъехавшую к ним автомашину – обычно такие используют для перевозки заключённых.

Инцидент завершился столь стремительно, что у Сени возникло ощущение, что ничего такого не было – вполне возможно, что на несколько секунд он потерял связь с окружающим миром и случилась мимолётная галлюцинация. Но посмотрев на Хэма, он понял, что всё было наяву. Хотел задать вопрос девице, но та прервала его на полуслове:

– Не обращайте внимания, это сумасшедший, сбежавший из психушки. Однако после этой наглой выходки мы привлечём его к суду и отправим в колонию особого режима.

– За что? Ведь бедняга никаких преступлений не совершал, – попробовал возмутиться Хэм.

– Он будет наказан за распространение дезинформации. Ну вы же видите, что мы не спим, так что искажение фактов налицо.

Хэм с Сеней переглянулись, так и не найдя, чем возразить, ну а девица тянет в парк чуть ли не силком:

– Сейчас здесь начнётся диспут о краеугольных проблемах закулисного бытия. Вам будет очень интересно.

Так это же совсем другое дело! А коли так, можно хотя бы на время выбросить из головы переживания по поводу участи несчастного маргинала – куда важнее понять, что в головах у большинства здешних обитателей.

Мероприятие проходило в летнем кинотеатре – публика заполнила предназначенные ей места, ну а участники диспута расположились на сцене. Над их головой висел огромный транспарант, на котором аршинными буквами были написаны слова: «Жизнь в Закулисье – это счастье». Сеня не сразу понял, то ли такова тема диспута, то ли это образец наглядной агитации, который присутствует здесь даже по время показа комедийных фильмов.

Вначале ничего достойного внимания на сцене не происходило. Ведущий предоставлял возможность выступить всем участникам диспута по очереди – один справа, другой слева, а потом опять по той же схеме. Казалось бы, должны излагать свою позицию как бы враждующие кланы, но Сеня, как ни старался, существенных отличий в их высказываниях не уловил – и те, и другие расхваливали достижения закулисцев на все лады, а публика то и дело вставала с мест, чтобы устроить каждому выступавшему овацию. Чем-то всё это действо напомнило Сене телевизионные ток-шоу – когда-то смотрел их с интересом, но с недавних пор в его сознании возник какой-то перекос. Вроде бы должен был ещё больше возлюбить власть, которая ведёт страну к процветанию, однако, что станет с человеком, если с утра до поздней ночи потчевать его таким сладко-приторным продуктом? Даже если проблем со здоровьем удастся избежать, очень скоро всё это до жути надоест и захочется чего-нибудь вроде селёдки пряного посола.

Но вот как будто дождались – на авансцену вышли два спорщика, которые никак не могли прийти к консенсусу. Дело вроде бы пустяковое, поскольку каждый упёрся рогом, всего лишь отстаивая свою формулировку, ну а суть всё равно оставалась прежней, и никто из них не имел намерения её поколебать, а то и вовсе поставить под сомнение. Итак, Сеня и Хэм стали свидетелями такого диалога:

– Я утверждаю, что все закулисцы счастливы.

Эти слова произнёс седовласый метр, а тот, что немного помоложе, мотал головой, выражая несогласие, и для большей убедительности сопровождал свои слова жестами, которые должны были убедить присутствующих в его правоте:

– Нет, дорогой профессор, вы категорически не правы. Надо говорить, что закулисцы довольны своей жизнью.

– Милейший, да чем же вам моя формулировка не понравилась? Счастлив или доволен… Не вижу большой разницы.

– Да как же вы не поймёте?! Дело в том, что счастье – от слов «причастный», «соучастие». То есть участие в строительстве процветающего Закулисья – это и есть счастье. А вот удовлетворение от достигнутых успехов нельзя так называть.

Профессор скорчил презрительную рожу:

– Вы сами себе противоречите…

– Вовсе нет! Не все же закулисцы имеют возможность участвовать в нашем поступательном движении вперёд. Есть люди преклонного возраста, есть безнадёжно больные…

– Но ведь и они когда-то принимали участие…

– Хотите сказать, что прежде они были счастливы, а теперь нет?

– Вы приписываете мне слова, которые я не произносил. Это непростительная наглость с вашей стороны! Могли бы проявить уважение к моим сединам.

– Вот так всегда! – взмахнув руками, воскликнул оппонент. – Стоит лишь уличить престарелого маразматика во лжи, как сразу в ход идут аргументы, не имеющие никакого отношения к обсуждаемой проблеме.

– Да как вы смеете!

– Смею, потому что истина превыше всего! Ну а такие, как вы, способны извратить всё, чем так гордятся закулисцы.

Похоже, профессор потерял дар речи и потому не нашёл ничего лучшего, как схватить оппонента за грудки…

Тут уж потребовалось вмешательство ведущего, однако попытка разнять драчунов не удалась. Осталось одно единственное средство – вызвать кого-то на подмогу. Послышалась трель милицейского свистка, и вслед за тем из-за сцены выскочили двое в камуфляже, взяли недавних спорщиков под руки и куда-то увели.

Странно было то, что публика никак не отреагировала на инцидент – то ли это привычное явление, то ли массовка не получила указаний, как вести себя в подобной ситуации. Судя по всему, и Хэм не знал, что делать – вот рассмеёшься, и могут отправить обратно в Забугорье, ну а там жуткая тоска… Всякого он за свою жизнь насмотрелся, но, чтобы дрались по столь ничтожному поводу, никогда такого не было.

– А не пойти ли нам выпить по бокалу вина? – обратился он к сопровождающей. – Наверняка, на территории парка есть какой-то ресторан или хотя бы забегаловка.

Девица только после этих слов пришла в себя:

– От лица руководства я приношу вам извинения за доставленные неудобства. Инцидент мы тщательно расследуем, организаторов найдём и все понесут заслуженное наказание. А что касается вина, то выпивать мы разрешаем только дома, поскольку пропаганда подобного образа жизни у нас запрещена. Это вызвано заботой о здоровье закулисцев.

Сеня хотел было возразить, поскольку, если напиваться дома, здоровье вряд ли значительно улучшится, но тут Хэм снова ткнул его в бок, намекая на то, что надо бы помалкивать. Вдали кто-то прокричал:

– Автобусы стоят у южного входа. Поторопитесь, а то придётся добираться до работы пешком.

Когда Хэм с Сеней возвратились в гостиницу, узнали, что остальные писатели находятся на карантине. Будто бы один из них подцепил в Забугорье какую-то инфекцию, а во время поездки по городу заразил всю их компанию. У Сени сразу возникло опасение, что власти сделали ставку именно на тех, что якобы на карантине, но не стали расстраивать нобелевского лауреата, потому и придумали «отмазку». И вот теперь Хэма с Сеней отправят восвояси – Хэма снова в Забугорье, ну а Сеню-то куда? Хэм попытался успокоить: