Страница 6 из 19
— Вау!
Барби прищурилась:
— Да-да, я из тех, кто хочет одновременно и к умным, и красивым.
— Это я уже поняла.
— Последние три года моделью работаю, и хочется уже чего-то нового. А тут мне список заданий на шоу прислали. Видно, что в этом сезоне миллионеру точно дурочки не нужны.
— Искал бы тогда уже в Оксфорде. Или он, как Винни-Пух, хочет и того, и другого, и можно без хлеба, а еще в шоу попиариться?
— Наверно, ему просто скучно стало жить, — зевнула Барби. — Вот он и решил развлечься.
Через четыре часа мы с Барби перешли на «ты», обменялись любимыми рецептами алкогольного и безалкогольного мохито, а также обсудили такие волнующие темы, как джинсы-скинни, белковые диеты, тик-ток, тайское манго, последний фильм Бондарчука и роль матерной лексики в творчестве Оксимирона. Все это время Джу проспала, лишь изредка позевывая и приводя этим мою соседку в состояние осторожного ужаса. Правда, как я ни пыталась выведать, в чем причина такого отношения к кошкам, Барби отвечать не пожелала.
Иррационально — и все тут.
Перед расставанием на вокзале я даже подумала, не обменяться ли контактами — очень люблю разносторонних собеседников! — но потом прикинула, что во время съемок шоу у Барби точно не будет времени встречаться со мной, а потом еще неизвестно, кто в каком городе будет. Некоторые в наше время, конечно, называют общением редкие сообщения в соцсетях, но по мне, так это суррогат. Все равно что жареный тофу против котлеты по-киевски. Кого-то устроит и первый, но мне подавай вторую.
Когда мы вышли из вагона, на секунду мне показалось, что Барби тоже хотела обменяться номерами, но потом она скомканно попрощалась, залипла в телефон и убежала вдаль по платформе, постукивая каблучками. Даже удивительно, как ей удавалось двигаться так быстро с огромным чемоданом.
— Ну что, — сказала я, вытащила Джу из переноски и усадила себе на плечо, чтобы та осмотрелась в свое удовольствие. — Приехали!
И медленно пошла вдоль состава, чувствуя каждой клеточкой тела настороженное внимание Северной столицы.
Несмотря на то что вечерний воздух был еще теплым, я чувствовала, что его пронизывают ледяные струны. В отличие от Москвы, тут сама душа города была жесткой, ершистой, кристаллической. Она имела четкую структуру и пыталась нанизать всех живых и неживых существ на эти незримые линии, которыми и была нарисована.
Я прикрыла глаза и на секунду представила, как будто иду по хрустальному лабиринту. Очень красивый образ, но… как-то безысходно, что ли? Я дернула плечом, чувствуя, что начинаю замерзать.
— Мяфф? — Джу покрепче уцепилась коготками за воротник свитера. — Мр?
— Давай сначала немного пройдемся куда глаза глядят, а потом уже в метро и к Инне… Хорошо?
— Мр.
— А еще тут такие булочки со сливками есть…
— Мяааау! — мол, что же ты молчала? Бежим-бежим-бежим, где их дают?
Булочная нашлась тут же, на вокзальной площади. Джу получила свою законную вкусность со сливочной начинкой, а я взяла стакан кофе навынос и белковую трубочку. Несколько минут мы посвятили веселому чавканью и прочим чисто животным, низменным наслаждениям, а потом я набрала Инну.
— Командуй, куда ехать?
— На Горьковскую. Там минут семь от метро… Если хочешь, я могу тебя встретить.
— Нет-нет, мы сами. Ты ж знаешь, я люблю ходить по незнакомым местам.
— Только не заблудись.
— В таком случае тебе придется выпускать поискового Сигизмунда.
— Боюсь, он не оценит.
— Да? А мне кажется, ему, наоборот, понравится…
Потом мы спустились в глубокое-преглубокое и очень людное по вечернему времени метро. Доехали до Горьковской, вышли наружу в какой-то парк, и тут мне вдруг захотелось летать. Ух! Если ведьме хочется летать, то это к добру. Ей либо хорошо и спокойно, либо колесико судьбы поворачивается в правильную сторону, она сама еще этого не поняла, а настроение уже улучшилось. Я покачалась с пяток на носки, сунув руки в карманы и поглядывая на кроны ближайших деревьев. Там виднелись птичьи гнезда, шептала листва, а озорной ветер дергал ветки за шевелюру. Хвать! — и лететь прочь. Хвать! — и через миг танцевать в соседней кроне. Местный ветер был смешливый, легкий и соленый, с запахом моря.
Еще где-то вдали орали чайки и слышалась громкая музыка. А потом — бум! — раздался пушечный выстрел. Я аж на месте подпрыгнула так, что Джу чуть не улетела с плеча.
— Мяу! — возмутилась она и запустила когти мне под ключицу.
— Испугалась? — Я взяла ее на руки и обняла, прижав к груди. — Прости. В нашем-то приличном городе из пушек средь бела дня, то есть вечера, не стреляют. Нет у меня привычки к таким развлечениям.
— Мя.
— Не бойся. — Я погладила ее по щеке. Почесала подбородок. — Это они небось по воробьям палят.
И мы пошли по Каменноостровскому проспекту, разглядывая серые дома, вынюхивая летние запахи, высматривая испуганных воробьев и составляя список подворотен, куда обязательно надо будет наведаться. Потому что там явно пряталось что-то интересное. Или кто-то.
Город настороженно ко мне присматривался.
То тут, то там виднелись следы городских эльфов, почти в каждом окне горел огонек теплой магии домового, черные кошки сидели на перекрестках, вылизывая лапы с независимым видом и сканируя обстановку. В некоторых местах волшебства было столько, что я даже удивлялась — как это прохожие его не чувствуют. Ну, невозможно же. Это все равно что влезть в самый центр фейского круга и оставаться в абсолютном спокойствии. Но люди спешили по делам, гуляли, болтали… а волшебство оставалось где-то в стороне. Было им побоку. До лампочки.
А потом мы нашли нужный подъезд, поднялись по лестнице на четвертый этаж, расцеловались с Инной… и тут в прихожую прошествовал Сигизмунд.
Вздохнул и посмотрел на меня с абсолютно уничижительным выражением.
«Все я о тебе знаю, — как бы говорил кошачий взгляд. — И ничего хорошего от тебя не жду».