Бывшая жена мажора

– Ладно, – соглашаюсь я. – Я могу временно переехать в нашу старую квартиру с Фимой.

– Нет, оставайтесь здесь, – возражает Кир. – Там не так удобно, да и Фиму лучше не дергать с места на место. Я сам перееду. А потом мы решим, что хотим делать дальше.

– И как рассказать об этом папе, – нервно смеюсь я.

Глава 2

Рассказать папе приходится, потому что спустя время мы с Киром приходим к выводу, что порознь нам лучше и развод – дело уже решенное.

– Почему? – помрачнев, спрашивает папа, когда мы объявляем свою новость ему и моей мачехе Вере. – Ты ей изменил?

– Петя! – одергивает его Вера.

– Нет, – с каменным лицом отвечает Кирилл на заданный ему вопрос.

Я понимаю, что его это задело. То, что папа автоматически переложил вину на него. Он рассказывал мне, что именно папа первым догадался о его чувствах ко мне, когда мы были подростками и предупредил его, что Кир должен держать эти чувства при себе, если не уверен в том, что это навсегда. Папа хотел быть уверен, что мимолетное влечение не испортит отношения внутри нашей семьи, но кто может дать гарантии, что любовь будет длиться вечно? Это изначально было несправедливо с его стороны – класть всю ответственность за последствия на плечи Кира, словно я вообще ничего не решаю и мое мнение неважно.

– Никто никому не изменял, – пытаясь бороться с раздражением, отрезаю я. – Просто нам так будет лучше. Мы много говорили, попробовали пожить отдельно и поняли, что врозь нам лучше, чем вместе. Иногда так случается, папа, отношения изживают себя и в этом вина обоих.

– Чушь собачья! – злится тот. – Я никогда не думал о разводе ни с твоей матерью, ни с Верой! Хотя трудности возникают в любой семье и задача супругов – бороться с ними. По-вашему, брак – это шутка? Поссорились и все, больше не нужны друг другу? А как же Фима? О дочери вы подумали?

– Мы всегда думаем в первую очередь о счастье своей дочери, дядя Петя, и Фима сейчас намного счастливее, чем когда мы жили вместе, но при этом практически не разговаривали друг с другом, – говорит ему Кир. – Мы пришли сюда сообщить о своем решении. Уже принятом. И поверь, от того, что ты распекаешь нас, как детей, оно не изменится. Нет смысла жить вместе, когда мы делаем друг друга несчастными. Фима от этого тоже счастливой не станет.

По лицу папы я вижу, что он еще многое хочет нам высказать, но Вера крепко сжимает его руку, заставляя молчать. Не знаю, как мы справились бы без ее участия, ведь она всегда судит объективно и не спешит никого осудить или заставить сделать что-то, согласно ее желанию. Чего не скажешь о папе, который время от времени склонен к небольшому деспотизму.

– И как все теперь будет? – взяв себя в руки, спрашивает он.

Мое сердце сжимается от беспокойства в его глазах и злость тут же утихает, потому что я понимаю, как для него это непросто. Мы-то с Киром уже обдумали и свыклись, а он даже о нашем отдельном проживании узнал далеко не сразу и питал надежду, что все наладится.

Мама умерла, когда мне было десять, а Киру тринадцать. Папа растил нас один, Вера у него появилась уже когда я училась на втором курсе универа, так что можно сказать, как родитель-одиночка, он ощущал за нас большую ответственность и, все наши ошибки и проступки записывал на свой счет, потому что понятия не имел, как правильно растить нас без мамы. Именно поэтому я так боялась сообщить эту новость ему, зная, какой болезненной будет реакция.

– Как и всегда, – отвечаю мягко. – Кир будет забирать Фиму с ночевками, мы больше не будем вместе, но в остальном ничего не изменится. Мы не стали врагами, не терпящими друг друга из-за этого. Отношения с семьей и друзьями не изменятся.

– Это ты сейчас так думаешь, – остро смотрит на меня отец. – Посмотрим, как вы заговорите, когда у вас появятся другие отношения с новыми людьми.

– Сейчас рано об этом говорить, – утверждает Кир и я согласна.

Меньше всего я сейчас думаю о том, как бы найти себе другого мужчину и наладить личную жизнь. Я только недавно вышла на работу после длительного декрета и забот у меня хватает с лихвой.

– Не обижайтесь, он скоро привыкнет к этой мысли и перестанет ворчать, – пытается замять все Вера. – Ну так что, ужинать будем?

– Будем, – соглашаюсь я за всех.

Не сказать, что это разряжает обстановку, потому что во время ужина только мы с Верой пытаемся говорить на отвлеченные темы, но, когда мы с Киром выходим из квартиры родителей, я чувствую, словно самое сложное позади.

– Хорошо, что нам больше не придется вести такие разговоры, – усмехается Кирилл, провожая меня до моей машины.

– Ага, напишем в групповой чат, что разводимся, а друзья пусть уже сами переваривают эту мысль, – предлагаю я.

– Думаешь, они не знают? – сомневается Кир. – Ты же сказала Стуже.

Стужа – это моя лучшая подруга Ваня Стужева, которая на данный момент сидит с Фимой у меня дома. Мы учились вместе в универе, в одной группе, но она всегда была той еще стервой и подружилась я с ней только на последнем курсе, хотя у нас очень мало общего, что нам совершенно не мешает находиться в близких отношениях. Кир не очень ее жалует, так что я привыкла к его скептицизму к ее способности быть верной подругой. Она пока единственная знает, что мы с Киром разошлись, и я уверена, что она не разболтала об этом никому, как он думает.

– Ваня умеет хранить секреты, – хмурюсь я. – Если хочешь, сам признайся парням. Мне все равно. В любом случае мы редко видимся всей компанией.

– Посмотрим, – говорит Кир, когда мы доходим до моей машины на темной стоянке. – Езжай тогда. Я заберу Фиму в среду.

– Пока, – киваю я, залезая в машину.

Стараюсь не думать о том, что с каждой встречей я надеюсь на то, что все станет менее неловким, но этого не происходит. Теперь мы с Киром словно ходим на цыпочках около друг друга и только присутствие других людей рядом сглаживает эту ситуацию. Все-таки, что бы мы не говорили друг другу, или папе, как раньше уже никогда не будет. Но я по крайней мере надеюсь, что это не сильно отразится на наших отношениях с окружающими.

***

Дома меня встречает подруга и мой маленький зайчонок.

– Мамотька-а-а! – бежит мне навстречу малышка, ведь сегодня из сада ее забрала тетя Ваня и мы не виделись с утра.

– Привет, сладусик! – крепко обнимаю свою девочку, целуя в пухлую щечку. – Хорошо повеселились с тетей Ваней?

– Да, тетя Ваня купила мне куклу! – с восторгом рассказывает Фимка, показывая мне куклу-балерину.

– Какая прелесть! – восхищаюсь я.

Ваня, утверждающая, что дети – настоящее наказание для взрослых, питает необъяснимую привязанность к моему ребенку и часто задаривает ее подарками, несмотря на мои возражения. Усадив Фиму смотреть мультики, мы с ней уходим на кухню и садимся за стол, чтобы поговорить.

– Ну, как все прошло? – спрашивает подруга, делая глоток вина, которым предварительно наполнила наши бокалы.

– Папа нас отчитал, как детей, – невесело улыбаюсь я. – Но Вера помогла все сгладить.

– А Кир?

– Что Кир? – не понимаю я.

– Он действительно согласился развестись? Вот так просто? – хмурится Ваня. – Не ожидала от него.

– А чего ты ожидала, Вань? – устало спрашиваю я. – Почему всем так трудно принять тот факт, что мы расстались? Почему обязательно кто-то должен удерживать другого?

– Это все наш эгоизм, – невесело усмехается Стужа. – Вы с Киром были слишком идеальны вместе, чтобы окружающие нормально восприняли ваш разрыв. Помнишь, как это было, когда развелись Питт и Джоли? Вот, что-то вроде того.

– Ну и сравнение! – смеюсь я. – Куда нам до знаменитостей?

– Вы просто были образцом, – вздыхает Ваня. – Примером того, что идеальные отношения существуют. Почти десять лет вместе, Ася. Знаю, что люди и дольше живут вместе, но вы не просто жили, глядя на вас я точно могла сказать, что вы все еще без ума друг от друга, а не просто застряли в браке.

– Ты преувеличиваешь, – закатываю я глаза. – И вообще, ты слишком молода, чтобы разочаровываться в любви. Двадцать семь, Ваня. Нам с тобой всего лишь по двадцать семь, вся жизнь впереди.