Лабиринт без Минотавра

— Ещё герои есть? — переступив через труп, спросил у двух лежащих на полу санитаров Мордоворот. — Нету? Вот и ладненько. Сразу бы так. Теперь слушайте меня внимательно: Снимайте свою одежду, забирайте шлюх и ползите в туалет, закройтесь и сидите там не высовываясь. Форвэртс, босота. Хотя, стоять — ты шлюха, с самой большой жопой останься — покормишь нас.

После того, как больные, (нет лучше сказать налётчики) переоделись в одежду санитаров; они со смаком попили, поели — всласть попользовались бабёнкой, и взвалив ей на загорбок труп отправились в подвал к Минотавру, с помощью которого думали вырваться на свободу.

План этот придумал Мордоворот, когда проанализировав все возможные варианты побега, пришёл к выводу, что это возможно единственный реальный вариант. Сам бы он сбежал с пансионата без проблем, у него и так практически был свободный выход, а вот прораба Прусака, вывести было сложно — кобёл Брюхо пасла его не за страх, а за совесть — не спускала с него глаз ни днём, ни ночью. Пришлось за ужином подать на их столик чайник с лошадиной дозой люминала. Когда она со своими шестёрками уснула, Мордоворот взяв с собой своего телохранителя Ада, вывел Прусака в туалет. Вооружившись, заранее припрятанными, лопатами они выставили решётку в туалете и по вентиляционной шахте пробрались на кухню, где неожиданно столкнулись с санитарами. Нет худа без добра — теперь у них была пища для Минотавра.

Вход в подвал они отыскали за бронированной дверью бомбоубежища, на которой висел большой навесной амбарный замок. Провозившись с ним несколько минут, и поняв, что без ключа его не открыть, Ад старый опытный вор-домушник, отогнул штифты и легко снял дверь с петель.

В проёме, в сумеречном свете пыльных лампочек, виднелся лабиринт коридоров захламлённого всяким мусором старого бомбоубежища. Невдалеке за столом, на лавках, скованные одной общей цепью, сидело две миловидные девчушки. Увидев вошедших в подвал незнакомых людей, они закричали и в страхе полезли под стол.

— Вот так Минотавр… — увидев такое удивился Прусак.

— Первое впечатление обманчиво. — тихо прошептал ему Мордоворот и обращаясь к сидевшим под столом девушкам громко сказал. — Не бздите девчата — свои. Вылазьте из под стола — будем знакомиться. Я Мордоворот, это мой телохранитель Ад, рядом с ним Прусак, а это — и Мордоворот вытолкнул вперёд повариху с трупом — ваш ужин. Вы тут пока ужинайте, а мы с вашего разрешения попробуем отсюда выбраться. Случаем, где у вас здесь выход случайно не подскажете?

— Случайно подскажем, если пообещаете нас не есть. — раздалось из под стола.

— Клянёмся. — не сговариваясь ответили все трое.

— А ты чего молчишь? — вопрос был задан поварихе, которая воспользовавшись случаем сбросила труп дяди Пети на стол и почувствовав своим бабским чутьём хорошего человека, спряталась за спину Ада, и что-то страстно шептала ему в ухо.

— Причём здесь она? — удивился Мордоворот.

— Так она же и готовит нам человечинку, да и сама с удовольствием её жрёт или вы думали, что мы живьём жрём людей?

— Мать честная! — ахнул Прусак — Что же у вас здесь творится!?

— Что творится — русский мир — во всей своей красе. Что ты так удивляешься? Можно подумать ты сам никогда не ел в тайге с голодухи человечинку. — сплюнул Ад.

— Не ел.

— Значит не знаешь что такое настоящий голод, а вот когда сбежишь от «хозяина», да побродишь с полгода зимой по тайге, так всё будешь жрать, не перебирая.

— Так хорош, гурманы вашу мать, — прервал гастрономические изыски Мордоворот. — Значится так девчонки; вы нам показываете выход и мы оставляем вам повариху Агошкину и труп. Делайте с ними, что хотите. Согласны?

— Договорились. Закройте их в комнате и идите за нами.

Пробродив полчаса по тёмным лабиринтам подвала, они с трудом нашли нужный им подземный ход. Воспользовавшись им, грязные и усталые они наконец-то вышли на белый свет. Выход из подземелья находился в километре от пансионата в заросшем углу заброшенного старинного кладбища. Невдалеке виднелась развалившаяся церковь с колокольней. Осмотрев развалины, они нашли подвал. Некоторые его комнаты сохранились в довольно приличном состоянии. Кроме деревянных нар, там стояло пара столов и несколько лавок. Отыскался даже старинный колодец, в котором была чистая вода. По всей видимости, когда-то здесь были кельи монахов-схимников. Решено было временно остановиться в них. Завалив вход старыми надгробьями, беглецы попили воды, погрызли сухарей и завалились спать.

Ночь прошла без особых происшествий… Вот разве, что утром Мордоворот, проснулся, и не обнаружил на своём привычном месте головы. Его телохранитель Ад, сговорившись с Прусаком, аккуратно отрезали её и положили в стол. Шутка удалась.

После того, как клад был выкопан, та же участь постигла и строителя-интеллектуала Прусакова. Ад не тот человек, который будет с кем-то делиться — хоть кладом, хоть литературной популярностью.

МАДАМ ЛАЙНО

ПРЕДИСЛОВИЕ

В Польше содержательниц публичных домов, борделей, народ любя называет — пани старша курва. В Германии — Groсmutter аltere Hure. Относятся ли там к ним с уважением? По мере возможности. По крайней мере — почти во всех Европейских странах проституция легализована и жрицы любви имеют не только социальную защиту, но и свой профсоюз, в который они платят взносы и который им помогает в случае заболевания или при возникновении каких-то других экстренных неблагоприятных обстоятельств. У нас же их зовут; либо мадама, либо старшая шлюха.

Всё у нас намного сложнее — мы давно уже забыли за строительство коммунизма, молча восстанавливаем капитализм и пытаемся стыдливо прятать за демократической вывеской его язвы — проституцию, наркоманию, организованную преступность и т. д. Вместо того, чтобы попытаться некоторые (не все) из них легализовать, выведя их из тени получать налоги — по честному.

А сейчас, наши путаны или если хотите жрицы любви поставлены в жестокую зависимость не только от своих мадамок, но и от крышующих их представителей из правоохранительных органов, которые слившись с криминальными элементами, плодотворно трудятся на этой ниве. Устраивая путанам субботники, плавно перетекающие в воскресники. А что с такими церемонится — чай не из благородных девиц дворянок — не сахарные, не растают и не резиновые — не сотрутся.

Вот такая проза жизни — возрождаем капитализм, стыдливо пряча его уродливую гримасу за демократическими вывесками и болтовнёй о всеобщем равенстве и где-то даже, как-то и братстве.

Смешно — было бы смешно, если бы не было так грустно.

Я понимаю, что роль обличителя социальных язв, а тем более борца с ними мне одному не под силу, а потому прошу вас, уважаемые читатели, не рассматривать этот рассказ, как документальный — это художественное произведение, плод воображения и потому все совпадения моих выдуманных героев с реальными персонажами — случайны.

Есть ли прототип у моей главной героини? Нет — это образ собирательный, списан с разных людей, так что не спешите примерять его на себя — ни та которая после «русской весны» повернулась, со своим пансионатом, задницей к своим украинским родственникам, и у которой потом «освободители» его потом отжали, ни та у которой я был на свадьбе посажённым отцом, и которая теперь смотрит на меня с фотографии со снайперской винтовкой в руках, охраняя в Крыму — от кого? свой «русский мир», и не та, которая проживая в Севастополе, наслушавшись обо мне всяких гадостей, за моей спиной, обзывает меня на сайте редкой сволочью, требуя убрать меня, потому что от меня нет пользы. Я ей, что корова, которую если не приносит пользы, (не доится) надо зарезать? Совсем, однако ёк!