По местам стоять

— Плохо, топтание на месте, не даёт того эффекта, а ну все шагом марш за мной на вертолётную палубу, — вмешался в воспитательный процесс Дигавцов. — Не забывайте свои аттестаты. Тут ебальником не щёлкают.

Молодые матросы и весело переговаривающиеся годки пошли следом за ним. На вертолётной площадке было больше места и сложив свои атестаты возле кормовой надстройки, молодые матросы подгоняемые Курловичем, начали отрабатывать парадный строевой шаг. Не забывая при этом отдавать честь пиллерсам.

Собравшиеся на палубе годки курили и угарали со смеху. Представление длилось часа два и уже, когда салабоны совсем осипли, Дигавцов приказал прекратить забаву и отвёл салабонов в их кубрики. Приказав, перед тем, как лечь спать — принять баню и постираться. Сам же отправился со своими годками в шхеру допивать полученный от Лупашина спирт.

— Что ты мне хотел сказать утром на баке? — спросил Вася Бакин у Лёхи Дигавцова, после того, как они выпили по паре глотков спирта.

— Есть у меня к тебе дело. Можно здесь сделать такой ключ? — и Лёха Дигавцов показал Васе оттиск ключа.

— Здесь нет таких станков и напильников, но на девятке можно сделать. У Лося и Васи Батюся помнится были такие надфили.

— О девятке я помню. Ладно сам завтра туда схожу. Давай ещё накатим и в люлю.

— Давай. За тех кто утоп…

— …Мать их вьёб, пусть далеко не плавают. Пойдёшь со мной в город?

— За каким хером? — поинтересовался Бакин.

— Хочу проведать своего земелю. Он в госпитале санитаром служит.

— Да ну его нахуй те госпиталя. Не люблю я их. Ты, Лёха, не обижайся, но без меня…

— Как скажешь. Гуляйте я пошёл. Не знаешь кто там вахтенным у трапа стоит?

— Да должен стоять дежурным по кораблю Шепель, а у трапа Яша Слизькой…

— Понял. Всё я пошел.

Спуститься по трапу с корабля и перелезть забор не составило большого труда. Поднявшись на гору Лёха зашел по дороге к знакомой бабушке, купил грелку самогона и сев в тролейбус, через полчаса был уже в госпитале имени Пирогова, где служил его земляк, друг детства Витя Кириленко. Перелезть через забор не составило большого труда. Он прошел территорию госпиталя и подойдя к психиатрическому отделению, обнесенному трехметровым деревяным забором, постучался в двери. Дверь открыл незнакомый матрос в белом халате санитара и подозрительно косясь на Лёхину гражданскую одежду недружелюбно спросил:

— Тебе чего пацан?

— Привет. Витёк Кириленко здесь?

— Тебе он зачем?

— Передай ему, что земеля грев приволок.

— Грев… — задумался санитар. — Подожди минутку, — и он исчез.

Вернулся он довольно быстро. Был он не один. Рядом с ним стоял покачиваясь небольшого роста худощавый матрос. Увидев Лёху, матрос растопырил руки и облапив его, радостно закричал:

— Братан здорово. Какими ветрами!?

— Решил перед боевой службой тебя проведать.

— Молодец. Здорово придумал. Подожди я сейчас переоденусь и сходим в город купим винца.

— У меня с собой есть грелка чемера. Закуси правда нет…

— Гавно вопрос. Заходи. Сейчас организуем поляну. Серёга, — позвал он напарника. — У нас что-то забакланить имеется в холодильнике?

— Конечно. Сегодня привезли того овоща адмирала комбрига. Так его жена на радостях столько жратвы оставила, что можно роту неделю кормить. Куда ему одному столько?

— Логично. Тащи тот хавчик к нам в шхеру.

— Что за адмирал? — спросил Лёха.

— Сейчас накроем поляну и я тебе расскажу за него и его шлюшку жену. — ответил Витёк ловко очищая бак в шхере от грязной посуды и окурков.

Лёха достал свою грелку и отлил немного содержимого в пустую бутылку из под лимонада «Буратино». В это время пришел и Серёга, он принёс с собой авоську с продуктами, которые стал выставлять на стол. Там была палка сырокопченной колбасы, целая жаренная курица, половина круга голландского сыра и много разной сухой и копченной рыбы, была даже баночка красной икры. Достав нож Серёга стал быстро нарезать колбасу и хлеб, готовя бутерброды.

— Не хуёво товарищи адмиралы трудности флотской службы преодолевают, — присвистнул Лёха.

— Не завидуй, — разливая самогон сказал Витёк. — Вздрогнули братва. За тех кто в море.

— Так что там с этим адмиралом? — после того, как выпили и закусив закурили спросил Лёха.

— Что, с каким адмиралом? — кайфуя пусквя табачный дым в фортчку переспросил Витёк.

— Да чей хавчик мы сёйчас бакланим.

— А с комбригом… Там весёлая история. Прикидываешь пацану нет ещё и сорока лет, а он уже контр-адмирал и комбриг.

— Н-да, попёрло малому, — согласился Лёха. — И это всё?

— Если бы. Шикарная хата в центре Севастополя, машина Волга и красавица жена. Кстати она его сюда и заканопатила.

— Как так? Любовник? — спросил Лёха, вспомнив о плане Жанны в отношении мужа.

— Не, ну любовники есть у всех этих офицерских шлюх. Если бы они всех рогоносцев сдавали в дурдома, то и служить бы на флоте было некому. Здесь другое. Как-то перепил адмирал и стал гоняк «белку». Белая горячка, слышал о таком заболевании?

— Да что-то слышал. А что ею и адмиралы болеют? — удивлённо спросил Лёха.

— Болеют и не только адмиралы, но и почти все офицеры флота. — успокоил его Витёк. — Короче ловил он ловил «белку», пока случайно не вывалился в окно. А там третий этаж. Не высоко, но ему хватило. Нихуя сейчас не соображает. Уже второй раз у нас лечится шланг. Через месяц лечения вроде как полегчало ему. Выписали. А он опять наебашился с блядями в бригаде и отдал приказ запустить ракеты на Америку. Еле спеленали борова. Держали неделю дома, а сегодня жена опять привезла его к нам. Адмирала обкололи аминазином и димедролом, еле успокоили. Хочешь посмотреть на это животное?

— Конечно, не каждый же день увидишь алкоголика адмирала.

— Тогда ебанули ещё по соточке и погнали.

— Далеко идти?

— Да нет он лежит здесь же в отделении, только в отдельной палате инвалидов войны.

— Он что воевал? — удивился Лёха.

— Угу, ветеран Куликовской битвы, — хохотнул Серёга. — Пришли.

Они остановились возле палаты в самом конце коридора. В отличии от других палат в этой палате была дверь, на которой висела табличка «Палата инвалидов ВОВ». Ручки правда в замке не было. Витёк достал её из кармана своего халата и вставив в замок открыл палату. В палате стояла одна кровать, тумбочка, столик и стул. В спёртом воздухе стоял смрад перегара и мочи.

— Ёб твою мать, опять обоссался, падла!! — взвыл Серёга и ловко выхватил из-за пояса кусок шланга стал избивать лежащего на кровати человека.

Лежащий на кровати человек на побои никак не реагировал. Похоже, что он вообще был без сознания. Серёга стукну его ещё пару раз сплюнул на пол и со злостью сказал:

— Бесполезно — овощ он и есть овощ. Тащи, Витёк, того алкоголика лейтенанта осназевца, пусть сука за своим командиром ссаки застирывает.

— Пошли, Лёха, поможешь мне.

Они вышли из привелигированной палаты и пройдя по коридору вошли в большую палату заставленную большим количеством кроватей, на которых спали больные. Лежали они и на полу. Форточка в зарешеченном окне была закрыта и смрад там стоял такой густой, что казалось его можно было рвать кусками. Не говоря ни слова Витёк подошел к одному больному спящему на полу и потащил его к выходу. Лёха тут же бросился ему помогать. Больной спроснья стал брыкаться и что-то бурчать. Вытащив больного алкоголика в коридор, Витёк ловко перепоясал того шлангом вытащенным из-за пояса и добавил ему ногой в пах. Не отстал от него и Лёха. Ещё несколько пинков и и они довели того до палаты.

— Скинь, пидор, это дерьмо на палубу. Сними простынь и пойди в баню её застирай. Потом застелиш кровать. Тебе понятно, козёл!? — насел сразу же на него Серёга.