Опасная работа

Репутация у этого гиблого места сложилась в точности под стать антуражу: в народе господствовало устойчивое мнение, что приличному человеку лучше сюда не соваться. Впрочем, если приличный человек заинтересован в покупке наркотиков, или мечтает навести черную порчу на ближнего своего, то, как говорится, сюда ему и дорога. Сказать наверняка, в какой степени правдивыми являлись слухи о том, что в Старом Центре можно запросто приобрести запрещенные вещества, мне было сложно, а по второму пункту я кое-что слышала от мамы, чья подруга лично обращалась за помощью к здешней цыганке. Учитывая, что специфика оказываемых цыганкой услуг требовала соблюдения конфиденциальности, многого мама не рассказывала, однако, суть я все же уловила: лечить бабка не лечила и сглаз не снимала, а вот запустить обратный процесс – это всегда пожалуйста, но, естественно, не бесплатно. Насчет предсказаний и гаданий мама ничего не говорила, но когда мы с Индреком перешли дорогу, разграничивающую частный сектор и высотные дома, я начала подозревать, что таинственная Эмбер, и цыганка из маминого рассказа – это один и то же человек.

К понятию «дорога» я вынуждена была прибегнуть лишь потому, что не смогла найти подходящего слова для описания довольно широкой колеи, сразу за которой начинались перекошенные, просевшие, обшарпанные, и просто отвратительные на вид постройки, огороженные гнилыми досками, весьма бездарно изображающими забор. Сама же колея была заполнена густой мутной жижей из смеси расквашенного грунта и тающего снега – ноги моментально утонули в грязи по щиколотку, и я поняла, что после этого экстремального похода кроссовки тоже отправятся на помойку вслед за ботильонами.

–Как тут только люди живут! – не сдержалась я, в очередной раз провалившись в вязкую субстанцию подозрительно бурого цвета.

– Да откуда тут люди? Нечисть одна, – презрительно хмыкнул Индрек, форсирующий пересеченную местность с непрошибаемой уверенностью гусеничного вездехода, – сброд со всей столицы, настоящий паноптикум редких видов.

–В смысле, нечисть? – запоздало насторожилась я, выдергивая ногу из плотоядно чмокающей грязи.

–В прямом, – безразлично сообщил Индрек, – но ты не бойся, я знаю подход к этому контингенту. Я не собираюсь здесь надолго задерживаться, по-быстрому вытрясем из Эмбер информацию о моей вещи и сразу уйдем.

–Жуть какая-то, – передернула плечами я, и исподтишка заглянула Индреку в глаза, однако, в отличие от слов, явно содержащих признаки психического расстройства, взгляд моего спутника не давал ни малейшего повода усомниться в его адекватности. Разве что цвет поменялся на темно-серый, с едва заметным оттенком синего.

Хриплый многоголосый лай взорвал тишину и эхом понесся над крышами домов – казалось невидимая свора сейчас в полном составе выскочит из-за хлипкого ограждения и растерзает нас на мелкие кусочки. Еще через мгновение хоровой лай перешел в дикий, истошный вой, периодически перемежаемый утробными взрыкиваниями.

–Ужасно боюсь собак! – клацнула зубами я и почувствовала, как от страха у меня сводит челюсть и немеют все четыре конечности разом.

–Это не собаки,– «успокоил» меня Индрек, крепко удерживая меня за беспрестанно трясущийся локоть, и вдруг громко крикнул в пустоту, – Эмбер, отзови своих крошек, иначе я поочередно сдеру с них шкурки и продам любителям экзотических наркотиков, которые сделают из них курительные смеси.

ГЛАВА XI

–Чтоб тебя демоны сожрали! – с ненавистью пожелал в ответ надтреснутый старушечий голос, и за кривым, наполовину сгнившим забором, служившим единственной ненадежной преградой между нами и заходящейся в исступленном вое сворой, внезапно началось какое-то странное шевеление, сопровождающееся недовольным цыканьем и уже совсем не поддающимся рациональному объяснению потрескиванием. «Неведомые зверушки» в унисон взяли душераздирающе высокую ноту, сделавшую бы честь прославленной оперной диве, и вдруг дружно замолчали, будто разом лишившись способности издавать звуки. Воцарившаяся на улице тишина ощутимо излучала незримую угрозу, и в бесконтрольном порыве я отчаянно закрутила головой по сторонам в поисках наиболее предпочтительного направления для панического бегства из этой обители кошмаров.

–Стоять на месте, – жестко пресек мои робкие поползновения Индрек, как только я инстинктивно попятилась к оставшимся за спиной высоткам, – одна ты отсюда не выберешься! Оглянись назад!

Я осторожно повернула одеревеневшую шею, несколько раз моргнула в расчете, что чары страшного наваждения все-таки развеются, однако, представшая передо мной картина даже не думала меняться. Плотная стена непроницаемого тумана разделила окружающий мир надвое, отгородив частный сектор от многоэтажек. Зыбкое, клубящееся марево сочилось мокрым снегом и, казалось, дышало как живой организм, словно в глубине этой молочно-белой пелены скрывался безжалостный страж границ между измерениями, готовый в клочья разорвать нарушителя.

–Что это за…? – одними губами прошептала я, не в состоянии отвести неотрывно прикованный к мерно колышущемуся туману взгляд.

–Местная разновидность силового поля, – совершенно будничным тоном просветил меня Индрек, -весьма интересная штука: ломает хребет, перемалывает кости и поглощает еще живую добычу без остатка. Если быть точным, это гигантское растение-хищник, без труда переваривающее практически любой биоматериал. Так что я бы настоятельно попросил тебя не соваться к нему в пасть, или по крайней мере, не делать этого до тех пор, пока Эмбер не возьмет след моей вещи. Эмбер, открывай уже ворота! Тебе прекрасно известно, что все эти спецэффекты на меня давно не действуют, не трать попусту время!

–Чего тебе надо? – проскрипела из-за забора старуха, – ты обещал забыть ко мне дорогу!

–Прости, дорогая, но тебя оказалось невозможно забыть, – выразительно ухмыльнулся мой спутник, – ну что, ты меня впустишь, или мне самому войти?

–Кого ты с собой привел? – подозрительно осведомилась по-прежнему невидимая Эмбер, и меня прошиб холодный пот, – ты же знаешь, что я не люблю гостей.

–А я не люблю, когда меня заставляют подолгу ждать на улице, – мрачно сообщил Индрек и с размаху пнул хлипкие доски. Пронзительный вопль, преисполненный невыносимой боли, сотряс окутанные туманом окрестности, а тот участок забора, в который пришелся удар Индрека, внезапно подернулся сизой дымкой и окрасился в кроваво-красный цвет.

–Идем! –стальные пальцы Индрека мертвой хваткой стиснули мое запястье, и я с ужасом обнаружила, что его глаза потемнели до такой степени, что зрачки в них стали почти не различимы. Понимая, что такими темпами неподвижное оцепенение отпустит меня достаточно нескоро, Индрек решительно увлек меня за собой. Кровавое пятно часто пульсировало на фоне обшарпанных досок и стремительно увеличивалось в размерах, а дымка таяла и истончалась под пробирающий до корней волос аккомпанемент сдавленных стонов, доносящихся, казалось, со всех сторон одновременно. Еще через секунду в центре пятна возник просвет, и Индрек уверенно втянул меня в обрамленный трепещущими лохмотьями плоти круг.

–Что ты творишь, живодер проклятый? Ему же больно! – в ярости прошипел дребезжащий голос откуда-то из глубины тонущего в белесом мареве двора.

–Я предупреждал тебя, Эмбер, чтобы ты убрала свой зверинец. И хватит уже наводить туман, ты же знаешь, что у меня модифицированное зрение, – холодно напомнил Индрек, и его невозмутимое спокойствие невольно заставило меня выйти из ступора и снова начать хотя бы элементарно дышать. О том, чтобы оглядеться вокруг, пока не велось и речи, равно как и о попытке пошевелиться. Неподвижно застыв перед лицом пугающей неизвестности, я молча созерцала, как из медленно расступающейся пелены плавно выплывает стройная женская фигура, вопреки моим предположениям принадлежащая вовсе не древней карге, а юной девушке совершенно неземной красоты.

–Бедняга, как же тебе досталось, – сочувственно пропела девушка сочным контральто, и ее смуглая ладонь с нежностью коснулась отрывисто сокращающегося разрыва в заборе. В результате короткой серии из нескольких хитрых пассов отверстие полностью затянулось, нанесенное Индреком повреждение исчезло и чудесным образом восстановленная ограда опять приняла обманчивую форму гнилых досок. Так как мое внимание было целиком сосредоточено на манипуляциях с забором, я не сразу заметила, что создававшее нулевую видимость марево успело за это время окончательно рассеяться. Машинально окинув взглядом двор, я поймала себя на мысли, что и дальше была бы не против находиться в счастливом неведении.