Страница 30 из 36
Быть на дистанции с охотниками было спокойно. Сколько времени они ждали? Почему решили, что за мной нужен надзор? Впрочем, сейчас меня это не так сильно беспокоило. Никто не выломал ко мне дверь, не потребовал объяснений. Знал ли уже Сэм обо мне? Выглядел он спокойным. Ангел сел рядом, и я не знала как начать разговор и стоило ли это делать? Кем я была в его глазах?
— Что-то случилось? — я с подозрением осмотрела его, но тот не выглядел враждебно, больше напоминая огромного плюшевого мишку, чем небесного воина.
— Никогда не думал, что встречу этот символ здесь. Так далеко от его родины.
Первым порывом было вскочить, начать обороняться, но что в этом толку? Тайна уже была раскрыта, пусть и только часть, но большего не знали и многие приближенные к семье. Кастиэль был ангелом, и глупо было полагать, что ему неизвестно откуда взялся древний герб, и как выглядел он раньше тоже мог знать.
Я вздохнула, оставшись сидеть на месте. Ничего не случилось. Никогда не видела толку носить фамильный перстень-печать, используя обычное семейное кольцо, которое носила еще в детстве. Периодически обкатывала его, подгоняя под размер. Оно не привлекало слишком много внимания, но всегда было рядом, как напоминание и обещание. Где бы не была, каким бы именем себя не называла, я все еще была частью семьи.
— Они знают?
Получив отрицательный ответ, кивнула. Это было хорошо.
— Они злятся? — задала я новый вопрос.
— Сэм не злится, но в смятении. То, что произошло было похоже на…
— Я знаю, на что это было похоже, — перебила я, отчаянно растирая лицо ладонями, — все это видели, но это больше не повторится. Не так. У меня в голове была каша. Можешь сказать им, что все в порядке? Я не собираюсь ничего вытворять.
— Хорошо, — он поднялся, и перед тем как выйти, обернулся, — иногда бойцы теряют силы, не знают за что им бороться дальше, но у тебя есть. Ты дорога им, иначе меня бы не стали вытаскивать с другого конца штата.
Оставшись в одиночестве, рухнула на подушку. Это было настоящее безумие. Хотелось спрятаться от мира, от всей этой заботы, которой меня пытались обвить, но она мне не была нужна. И еще больше я надеялась, что вся эта чудесная история не дойдет до ушей моего семейства. В лучшем случае, меня бы ждал такой разнос, что выход в окно стал бы отличным решением.
Через час я довольная возвращалась из закусочной, куда отправилась совершенно одна, чему и была рада. Погода моего состояния не разделяла. Небо заволокло тучами, в воздухе пахло озоном. На теле не было ни единой царапины, ребра не сводило и взгляд был четкий. Неужели Винчестеры всегда этим пользуются? Ангел на быстром наборе невероятно полезная вещь. Я была готова снова рваться в бой, и была уверена, что буду спешить, работая на износ до тех пор, пока просто не свалюсь.
Можно ли считать за отдых время проведенное в бинтах на постели?
Не хотелось думать о том, как все усложнилось для меня. Радовало то, что воспаленный мозг не выдал Дину ничего такого, что я не смогла бы объяснить, а после и Кас не стал делиться интересной информацией. Не к чему это было.
Задумавшись я не сразу поняла, что что-то не так. Словно улица резко изменилась. Остановившись, осмотрелась, разглядывая мотель с облупившимися стенами. Раздался гром, новый порыв ветра, поднял вверх пыль. Протерев глаза рукавом, заметила припаркованную сбоку, вдали от прохожих машину. Черный глянец сверкал и без солнца. Машина класса люкс не вписывалась в ряд старых видавших виды авто. Даже шины были новыми.
Я успела сделать несколько шагов дальше, пока меня не прострелило осознанием. Оглянувшись, уставилась на машину, беззвучно хлопнув ртом, и бросилась к ней, надеясь, что братья этого не увидят. Сердце бешено колотилось, ладони вспотели. Водителя не было на месте, и всего на мгновение я облегченно вздохнула, опустив напряженные плечи. Только на мгновение.
— Чудно, что не придется ломится в номер.
Реагировать на голос не хотелось, но взяв себя в руки, натянула вежливую улыбку и повернулась к сестре. Она протянула стаканчик кофе, пожав плечами, словно в этом не было ничего необычно, и мы не были на другом континенте, где я была под уже провалившемся прикрытием. Карина не изменяла себе, появляясь в американском захолустьев в строгом черном костюме. Бледные пальцы едва проглядывали через обилие колец.
Кофе пахло восхитительно, и я испугалась, что сестра угрозами заставила приготовить что-то стоящее администратора. Мне тридцать минут назад выдали редкостные помои. Сделала глоток, смотря на неё, ожидая продолжения.
— Не пялься, — она поморщилась, пройдя мимо меня, звонко цокая шпильками, — У меня есть несколько новостей. Одна хорошая, другая так себе.
Я поспешила за ней, под очередной раскат грома. Становилось заметно холоднее, и меня не покидало предчувствие чего-то ужасного, но не успела сказать и слова, как в кармане завибрировал телефон. Это был Дин, и да простит меня Бог, у меня не было никакого желания разговаривать.
Карина завела меня за здание, к скамейке под раскидистым деревом. Смахнув мусор, села, закинув ногу на ногу. Что-то в ней было неправильно, разительно отличающееся от того, что я знала. Неужели она так сильно изменилась за четыре года? Лицо было точно таким же, только уставшим, и взгляд смотрел в пустоту чаще обычного. Я пристроилась рядом, кутаясь в куртку. Здесь ветер был слабее, но теплее от этого не становилось.
Сестра поджала губы, поправила волосы, выдавая свою взволнованность. Ей было тяжело говорить, что было странно. Среди остальных детей, она всегда была самой бойкой, не подверженной ничему.
— Кулон у тебя?
— Неужели ты бросила все свои дела, чтобы лично забрать какую-то побрякушку? — я бы рассмеялась, не встань в горле ком.
Я вытащила из внутреннего кармана украшение, покрытое куском простыни. Видеть его не хотелось. Оно обладало силой, с которой я больше не хотела иметь дела. Карина забрала его, повертев в руке, взвешивая в руке.
— Они знают про него? — она понизила голос, словно боялась, что братья могут выскочить из-за угла, и когда я мотнула головой, немного расслабилась, — теперь оно будет в нашем хранилище. Можешь гордится, ты принесла в коллекцию достойную вещь. В семейный хрониках отметят это событие.
— Зачем ты здесь?
Карина кивнула, делая глоток из кофе, и едва заметно прокрутила на пальце фамильный перстень. Взгляд её на мгновение остановился на собственных туфлях, но тут же стал серьезным и сосредоточенным. Она отставила стаканчик, вытащила из внутреннего кармана пиджака белый конверт с моим именем, вложила его мне в руку.
— Начну с хорошей новости. Ты возвращаешься домой. Эту программу свернули.
— Это по твоему хорошая новость? Какая тогда вторая? — сердце клокотало, грозясь вырваться из груди. Я не была готова уезжать. Не сейчас.
— Мама умерла вчера в пять вечера.
Её голос не дрогнул, словно она говорила совсем о другом. Не о человеке, что дала нам жизнь, а после успешно попрекала этим не одно десятилетие. Я потеряла дар речи, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба. Карина поднялась, забрала свой стаканчик, сжав на прощание мое плечо.
Она не могла меня сейчас поддержать. Все эти годы именно она была тем мостом, что не давал нашей семье провалиться в пучину взаимной ненависти. Карина была ближе всех к матери, и переняла от нее слишком много черт. Я понятия не имела, какого ей было. Старшая сестра всегда брала ответственность за нас, за наши жизни, и теперь ей предстояло заменить мать. Я накрыла её холодную ладонь своей.
Карина назвала время и место, а после ушла, не оборачиваясь, оставив меня одну с конвертом. Я не могла сдвинуться с места еще несколько минут, смотря на ствол дерева, по коре ползали муравьи. Скорбела ли я? Было ли мое сердце разбито от горя? Была ли я плохим человеком, если не чувствовала ничего?
Обратно в номер мотеля я пошла только когда на голову стали падать капли дождя. Прогремел гром, и я с задержкой в три секунды открыла дверь номера мотеля. Прищурилась, подавила желание топнуть ногой. Я оказалась не в своем номере, а у братьев, обернувшихся на мой приход.