Страница 4 из 15
– Девушка, позовите Галю.
– Алё, извините, я снимаю квартиру недавно. Про какую Галю вы говорите?
– Галю Никонову позовите пожалуйста, – мужской, чуть усталый голос.
– Простите, я снимаю квартиру, я не знаю Никонову Галю, простите…
– А вы кто?
– Я? Я Ольга, Оля Емельянова.
– Оля Емельянова… А не могли бы вы, Оля, позвать Галю Никонову?
– Я же вам говорю, я не знаю никакую Галю, возможно, эта девушка до меня снимала квартиру, я не знаю. Завтра как раз придёт Григорий Максимович, и я спрошу у него, перезвоните завтра или оставьте номер телефона. Я всё узнаю про вашу Галю и позвоню вам. Слышите?
– Завтра? Я не могу ждать завтра, у меня его может не быть, понимаете, это вопрос жизни и смерти…
– Да что же такое-то, а? Ну не знаю, позвоните в полицию, что ли, или спасателям, ну я правда не знаю, как вам помочь!
– Мне бы услышать Галю… Девушка, а вы можете передать ей… Возьмите листочек и карандаш и запишите, слышите, запишите, идите.
Оля метнулась к сумке, достала записную книжку и ручку. Надо записать, может тогда человек успокоится и не произойдёт чего-то непоправимого, – думает Ольга.
– Алё, говорите, алё, вы здесь?
– Да… Пишите, – голос слабел и раздавался будто издалека, – пишите… Галя, это я, Гриша, я не ушёл от тебя, я не бросил тебя, слышишь, пурга… метель… сильная, Галя, мы сбились с дороги, мы пошли другим путём, слышишь?
Никто не знает, что мы здесь, нас трое – Мишка Якимов, Саша Пустовалов и я.
Это секретное задание, Галя. Прости, я не мог тебе сказать, куда я еду. Я люблю тебя, слышишь… Я так хотел, чтобы ты родила мне сына, Галя… Всё, за нами пришли… Наверное, я больше не смогу тебе позвонить, каким-то чудом заработала рация, и я просто набрал твой номер, прости…
Ольга записала всё это, ей стало не по себе. Она вырвала листок из записной книжки и долго смотрела на слова, написанные её рукой и надиктованные чужим, мужским голосом.
А вдруг это сумасшедший, псих? А вдруг он придёт сюда…
До утра Ольга проворочалась, на работе хотела спать, пришла домой разбитая, готовила себе ужин, когда позвонили в дверь.
Ольга посмотрела в глазок – Григорий Максимович.
– Здравствуйте, Григорий Максимыч…
– Здравствуйте, Олечка, вы чем-то озабочены?
Ольга пригласила хозяина квартиры на кухню, предложила чай. Мужчина, тяжело дыша, согласился присесть.
– Вам плохо?
– За маму беспокоюсь, из больницы приехал, понимаю, что возраст, но всё же, ей восемьдесят с небольшим…
Ольга рассказала о странном вечернем звонке на стационарный телефон.
Мужчина напрягся.
– Кого, вы говорите, спрашивали?
– Никонову Галю, а ещё вот…
Григорий Максимович перечитал несколько раз.
– Вы, наверное, думаете, что я сумасшедшая? Или что я придумала?
Мужчина посмотрел на неё задумчиво.
– Оля, я вам верю, – сказал мягко, – Никонова Галя – это моя мама, а Григорий – её первый муж… Мой отец, куда-то пропавший…
– Но… Вы…
– Отчим усыновил меня, дал своё отчество. Мама рассказала мне много лет назад, я любил отца, того, который воспитал меня, и не знал другого. Но откуда это всё? Откуда… Звонок… слова…
– Простите меня, я правда не знаю.
– Не побоишься одна? Может внучку прислать?
– Да не.
– Если вдруг позвонят… Набери меня…
– Хорошо.
Больше не позвонили, а через месяц Григорий Максимович рассказал Ольге, что какая-то поисковая группа, намеренно или нет, отыскала в горах замёрзших троих человек с небольшой рацией.
Три молодых парня, одетых в хорошую, добротную одежду – такую, как выдавали только для спецзаданий.
Что они там делали, куда направлялись, что за задание было, никто не распространялся. А вот то, что нашли её первого мужа, матери пришло официальное письмо.
– Олечка, их нашли в тот день, когда вам позвонили…
– Ваша мама… Как она это восприняла?
– Она хочет вас увидеть. Вы последняя, кто говорил с её мужем, как бы это дико ни звучало.
Ольга съездила в больницу, они поговорили с мамой Григория Максимовича. Бабушка была уже седая, старенькая, но в здравом уме.
– Вы мне кого-то напоминаете, Олечка, кого-то родного и близкого, я знаю, так бывает.
А потом Олечке позвонила мама и рассказала такую историю, что вчера им сообщили про найденного родственника.
– Представляешь, это брат моей бабушки, младший – говорила мама, – она всю жизнь его искала, и вот… Ты представляешь, он где-то служил, что ли, я не поняла. В общем, выполнял какое-то спецзадание, и они потерялись высоко в горах, и через шестьдесят лет их нашли!
Олька, это такое чудо…
– Мама, как звали этого бабушкиного брата? – тихо спросила Оля.
– Григорий, Оль. Да я же тебе рассказывала и фотки показывала, помнишь?
Ольга чётко вспомнила молодого парня, который обнимает маленькую худенькую девушку с уложенными вокруг головы косами, в полосатом платье с белым воротничком.
Ольга вспомнила, что видела в тумбочке старый фотоальбом. Она, слушая маму, прижав телефон плечом к уху, достала этот альбом и стала перебирать чужие, старые фотографии, пока не нашла то, что искала.
Точно такое же фото, как в старом бабушкином альбоме, на обратной стороне карандашом было написано:
«Гриша и Галя» и год, когда сделано фото…
Ольга позвонила Григорию Максимовичу, и они долго не могли поверить, что судьба свела близких родственников таким образом.
– Вот кого ты мне напоминала, девочка, – сказала мама Григория Максимовича, – свою бабушку, она была такая же красивая и с добрыми глазами, сестра моего Гриши, тётка моего сына Гриши. Я назвала в честь отца, он так и не успел узнать, что у него есть сын…
Как так могло произойти, удивлялись потом две семьи, объединившись в одну, большую и дружную, что за мистика. Это же надо было так случиться, что Оля сняла именно эту квартиру, а ещё этот звонок…
Про звонок решили никому не говорить, мало кто может поверить… Ведь это мистика какая-то…
– Мама не разрешала убирать телефон, будто чувствовала, – говорит Григорий Максимович.
Он очень рад, что семья его выросла, что он знает теперь своих родственников по папе. И знает, что отец его не бросал. Просто так получилось.
Что там было на самом деле, куда шла группа, – никто не знает, это секретные материалы.
Как никто и не узнает про странный звонок, прозвучавший сквозь время, нарушивший все законы и объединивший две семьи.
Без памяти
– Вася, а вот доченька твоя, Вика. Викусю помнишь? Васенька?
Мужчина смотрит в стол и качает отрицательно головой.
– Ооой, – плачет женщина, – ооой, Васенька…
– Папа, папка, – плачет девчонка с косичками, – папка, это же я, Викуся, ты чего.
– Не помню, – равнодушным голосом говорит Василий, – не помню…
Побежали?
– Ооой, – в голос заплакали женщина и девчонка, – оёёёй.
Василий сидел за столом, застегнув рубашку на все пуговицы и положив руки на колени.
– Вааась, Вася, а ну посмотри, это я, Галя, жена твоя, ну?
– Не помню, – говорит Вася, – не помню.
– Кума, кума, – в коридоре затопали, приоткрылась дверь и заглянул мужик в кепке, – кума, здорово.
– Ой, здравствуй, кум.
– Ну чего, не пришёл в себя, – шёпотом спрашивает мужчина.
Галя качает головой, зажимая рот носовым платком.
– Ой, кум, не знаю, не знаю, – мотает она головой, – не знаю… Молчит, в точку смотрит, только и талдычит одно и то же, не помню и всё…
– Я, это, Галь, – поглядывая на Василия, говорит кум, – долото у меня Василий брал, и это, вилы с тремя рожками, ага…
– Ой, бери там, – махнула Галя рукой и пошла обратно к мужу. – Вася, Васенька, а может это…?
– Я не знаю, – сказал Василий и вздохнул.
– А вот я сейчас окрошечки, ага-ага, холодненькой, на кваску, сейчас-сейчас, мой хороший. Ну что же ты? Сейчас.