Страница 16 из 91
Глава 6
Лис стоял на крыльце и курил, уставившись напряженным взглядом куда-то в сторону. Я посмотрел туда же. Хм, забор, череп на колу… Что интересного он там нашел? Я встал рядом. Вопросительно уставился на Вику.
Она кашлянула. Произнесла:
— Слав, ну?
Тот вздохнул, щелчком запулил недокуренную сигарету вниз, в траву. Повернулся ко мне. Вид у него был, как у самоубийцы, которому вот-вот предстоит сигануть с обрыва. Я пока не понимал, что происходит. Агрессией от парня не пахло. Но и хорошего я от него ждал.
Вика повторила с нажимом:
— Ну? Я жду.
Лис глянул на свою ладонь, отер ее о штаны и протянул мне. Я замешкался. Черт его знает, зачем ему это надо. Вика тут же переключилась на меня. Подтолкнула, показала взглядом: «Давай, сколько можно ждать?» Я поспешил ответить Лису пожатием.
Странное это, должно быть, было зрелище. Два взрослых парня жмут руки, глядя друг на друга исподлобья. Хорошо хоть улыбаться не пришлось.
— Ну! — Третий раз напомнила о себе девчонка.
И Лис заговорил:
— Серый, ты это… — Он поморщился, как от зубной боли. — Короче, я зла на тебя не держу…
И покосился на Вику. Та кивнула, ободрила улыбкой. И Лис окончательно сдался. Фразы его были сбивчивые. Слова с трудом вылетали из горла. Смысл прослеживался с трудом.
— Если, — он опять покосился на девчонку, — ну ты знаешь сам. То я тоже ничего. Короче, — он отчего-то взбодрился, выдал извечное, — не плюй в колодец, пригодится!
Вика прыснула. Я с трудом сдержал смешок. Видно было, что речь далась бедолаге с большим трудом.
— Слав, — сказал я совершенно искренне, — обещаю. И ты на меня зла держи.
Он крепче сжал мою руку, задержал на миг, потом отпустил. Обернулся к Вике, спросил:
— Все?
Та со смехом подтвердила:
— Все, Слав. Я тобой горжусь.
Жутко захотелось спросить: «А мной?» Но этот вопрос был риторическим.
— Тогда я пошел.
Лис опять вздохнул, на этот раз облегченно, украдкой отер ладонь о штанину. Мне пришло в голову, что индульгенцию я получил временную. Действует она ровно до тех пор, пока рядом Вика. А это отнюдь ненадолго. Задерживаться здесь я не собирался. Завтра в ночь придется валить.
И настроение сразу испортилось. Я не имел ни малейшего понятия, куда бежать. У меня не было ни денег, ни документов. Я даже не знал, как меня зовут. Не знал, где живу. Не знал никого и ничего. Если только отправиться к самому себе! Эта мысль мне отчего-то показалась дрянной. Меня от нее буквально воротило с души. Но если не будет выхода, если не удастся ничего о себе ничего узнать, то другого варианта не останется.
— Сереж, — Вика трясла меня за плечо, — Сереж, пойдем, тебе учиться надо. Слава просил за тобой проследить, а я обещала.
Взгляд у нее был серьезный. Брови нахмурены, пальцы теребили локон.
— Пойдем, — сказал я, — раз обещала, то надо выполнять.
Как во всю эту муть можно верить?
Взгляд у Анатолия Михайловича был честным-честным. Ровно таким, как у любого, кто лжет безбожно. Вспомнилось, что тогда, в девяностые… Я едва не чертыхнулся и мысленно себя поправил. Не тогда, а сейчас. Как же тяжело привыкнуть к мысли, что жить опять придется в это бурное время.
Так вот, некоторые умудрялись прикладываться к экрану больными частями тела, в надежде на целительное слово великого гуру. Говорят, даже геморрой пытались лечить. Воображение мое разгулялось, я живо представил эдакую пикантную картину, чудом не заржал. Сразу стало любопытно — как именно происходило приложение? В штанах или без? А вдруг, без них эффект куда забористей?
Не сдержался и хрюкнул.
Вика посмотрела на меня с укоризной. Она к передаче относилась совершенно серьезно.
— Смотрю-смотрю, — шепотом заверил я.
Черт, и не денешься никуда. Я поднял глаза вверх, оглядел потолок, задержал взгляд в углу на паутине. Паук деловито упаковывал муху в белый саван. Муха была знакомая — помоечная, с зеленым брюшком. Почему-то представилось, как так же пакуют Лиса. Это была хреновая мысль. Я сам себе напомнил: «Еще не известно, что твой предшественник натворил. Как бы тебя самого… Того… Как муху»
Я отвел глаза и глянул на часы. Скоро три. И этой мутотени на кассете осталось минут на пятнадцать. Там уже введенные в транс личности бродят по залу и лезут на сцену, как тараканы на стол. Все-таки Михалыч не зря слыл мастаком. Вон, сколько народу морочил.
Я тихонько вздохнул и вновь переключился на паутину. Там движуха закончилась. Спеленатая муха не трепыхалась, паук уполз по своим паучьим делам. Занять себя было нечем. Время тянулось безбожно медленно. Ползло едва-едва. Я с трудом подавил зевок, сел полубоком, чтобы совсем явно не палиться, и прикрыл глаза.
Проснулся от того, что кто-то тычем в бок. Встрепенулся. На экране немигающий взгляд Кашпировского исчез. В тишине повис черный фон.
— Закончилось, — сказала Вика. — Чего ждешь?
— А? — Я с трудом подавил зевок. — Сейчас выключу.
Но тут из телевизора раздалась знакомая мелодия и неудачник Том бросился в свой бесконечный бег за пакостником Джерри.
— Ой, мультики! — Оживилась Вика, вновь устраиваясь на стуле. — Сереж, а можно я посмотрю!
Сказала совсем как когда-то говорила Ирка. Мне безумно захотелось погладить ее по голове, я едва успел удержать руку.
— Можно, — ответил я и вышел во двор.
На крыльце лежал забытый Лисом кэмел. Вот это соблазн! Вот это везение! Спасибо тебе, Господи! Я воздел глаза к небесам. Сунул пачку в карман и тихонько проскользнул на кухню, чтобы стырить у Вики коробок. Благо видел на окне не один.
Потом так же бесшумно выбрался обратно, шмыгнул за дом, уселся под стеной, чиркнул спичкой и жадно закурил.
Мысли у меня были странные. Настойчиво крутилось в голове: «Что за жизнь наступила? За что такое везение? С чего это вдруг я должен изображать из себя другого человека? Почему обязан подстраиваться под его привычки?»
Я вспомнил намеки Лиса, оговорки Воланчика и подумал, что покойный уже Серега был далеко не ангелом. Он натворил дел, а мне их расхлебывать? Вот уж премного благодарен за такой подарочек. Да я понятия не имел что он сделал! Знать не знал, как с этим быть!
Я глубоко затянулся и прикрыл от удовольствия глаза. Сколько я там не курил? Неделю? Две? Тут же усмехнулся. Если считать от 78-го, то двадцать с хвостиком лет. А если… Я махнул рукой и затянулся вновь. И почему этот гад не курил? Принципы у него, видите ли. А мне что до этого? Я не он. Кто сказал, что я все должен делать, как он?
Кажется, Сереге пришла пора измениться. Я снова поднес сигарету ко рту.
— Сережа! — Вика свесилась вниз из окна и смотрела на меня. Взгляд у нее был осуждающий.