Страница 11 из 91
Я обернулся вправо, влево. Вокруг ничего. Лишь бабка с котом и столом — единственный островок в пустоте.
— Пришел? — Проговорила старуха, не поднимая глаз от котла.
Голос ее прозвучал ворчливо и недовольно. К себе я этот вопрос не отнес. Не было на моем веку такого, чтобы сны разговаривали с теми, кто их видит. Поэтому опять оглянулся. Черт побери, с кем она? Вокруг никого.
Я обернулся обратно. Бабка стояла совсем рядом, только вытяни руку. Смотрела на меня в упор. От неожиданности я шарахнулся назад, но понял, что не могу сделать ни шага. Пустота за спиной была плотной, упругой. Не оставляла мне шанса на отступление.
Мелькнула мысль: «Ведьма, натуральная ведьма. Оценивает, решает, сожрать или нет»! Против воли вырвалось:
— Я не вкусный!
Мое высказывание было оставлено без внимания. Старуха придвинулась еще ближе и повторила вопрос:
— Пришел?
Ну, если вам так хочется, могу и ответить, мне не жалко. Я сказал, как есть:
— Не, не пришел, приснился.
Она услышала, приняла к сведению, довольно кивнула. После задумалась, на миг нахмурилась и вдруг сказала:
— Рановато пришел, ох рановато. Чую, не время еще. Иди-ка ты милок обратно!
Все это было сказано так буднично и спокойно, что среагировать я не успел. В руке у бабки вновь появился черпак. И этим черпаком прилетело мне в лоб. Метко, больно и чертовски обидно. Я еще попытался перехватить ее руку. Даже поймал, хоть черпак остановить не смог. И проснулся.
Рядом стояла Вика. Удивленная и слегка испуганная. Я держал своими пальцами ее запястье. Крепко, со всей силы.
— Сереж, ты чего? — Спросила она. — Я тебя только разбудить пришла.
Я осторожно разжал ладонь. На коже ее остались следы.
— Прости, приснилась какая-то ерунда. Я не нарочно.
Она потерла руку, доверчиво улыбнулась:
— Ничего, я понимаю. Ты вставай. Слава обещал сегодня к десяти приехать, а сейчас уже половина. — И без перехода добавила: — Я там какао нашла и молоко сухое. Сварила, с ванилином.
Я принюхался. Действительно по комнате разливался вкуснейший запах ванили. В животе призывно забурчало. Сон сразу показался забавным казусом. Сразу нашел объяснение.
— Сейчас, — сказал я, спуская с кровати ноги. — Я быстро, ты иди. Только на гауптвахту сбегаю.
Вика прыснула и ушла.
Лиса я увидел в окно. Приехал он с опозданием, ближе к одиннадцати. Довольный, деловитый. Дом открыл своим ключом. Заметил я его в окно. С собой он привез большую спортивную сумку и старенький кожаный чемодан с затертыми до полной неузнаваемости наклейками. Сумку бросил во дворе у забора, чемодан занес в дом. Воскликнул звонко:
— Виктория, куда нести твои сокровища? Командуй!
Меня он демонстративно игнорировал, делал вид, что не замечает. Вика выскочила из кухни, вытирая полотенцем руки.
— Ой, Слава! — Обрадовалась она. — Ты вовремя. Я тут как раз блины затеяла.
Лис выставил чемодан перед собой, похлопал по ему ладонью.
— Командуй, куда убирать. А по блинам я только за! Ты же знаешь, никогда не откажусь.
— Пойдем.
Вика повела его в свою комнатенку. Я за ними не пошел, остался в комнате. Стены дома были тонкие, разговор в Викиной комнате слышно было хорошо. Пусть я и не хотел, но невольно подслушал:
— Смотри, — хвалилась девчонка, — как Сережа помог мне комнату обустроить. Кровать перенес, шторку сделал.
Лис ее остановил. Спросил громким шепотом:
— Он тебя тут не, — запнулся, подбирая слова, кхекнул, с трудом облек свою мысль в нейтральную форму, — не обижал?
— Сережа? — Вика откровенно удивилась. — Нет, он хороший.
Лис помолчал. Мне подумалось, что он снова не знает, как лучше сказать. И вообще показалось, что в обществе соседки парень отчего-то робеет.
— Знаем мы таких хороших, — выдал он наконец. — ты скажи ему, если что, то я ему…
Он снова кхекнул, замялся.
— Нет, лучше я сам скажу.
Я мысленно ему ответил: «Можешь не говорить. Я сам тебе откручу все, что торчит. Если только попробуешь тронуть девочку». Но это было лишним. Вику явно никто не собирался обижать.
По пути на кухню Лис тормознул у моих дверей, сказал:
— Вик, ты иди, я только к Серому загляну.
Он дождался, пока она уйдет, просочился в комнату, встал напросив меня, набычился. Я прямо почувствовал, как чешсались у него кулаки, что сдерживался он с трудом. Даже угрожать не пытался, только буркнул:
— Кассеты смотрел?
Я испытывал весьма сходные чувства. И тон у меня получился примерно такой же:
— Что я там не видел?
Лис рыпнулся вперед, по вспомнил про Вику, про кухню, опять тормознул.
— Снова борзеешь? Вот скажи, Серый, почему ты не можешь просто ответить?
Я и сам удивился. Почему? Да вылетает как-то на автомате. Похоже ненависть к данному субъекту передалась мне по наследству от прежнего Сергея. Я пожал плечами.
— Отвечаю. Смотрел.
Лис сначала не поверил. Потом ухмыльнулься.
— Что думаешь?
Здесь уже ухмыльнулся я. О чем тут думать? Выдал предельно честно:
— Шарлатан.
Лис даже заржал.
— Ох, Серый, — сказал он, — Америку открыл. Ты сам-то так сможешь?
Вот здесь я слегка застопорился. Смочь-то смогу. Сколько лет проработал с людьми. Знаю их, как облупленных. А надо ли? Мне заниматься подобным обманом не хотелось совершенно. Жаль, я пока совсем не понимал расклад. Но жопой чувствовал — козыри точно не у меня.
Парень прищурился, многозначительно кивнул.
— Сможешь, куда ты денешься. Тебя никто за язык не тянул. Ты сам наобещал. К тому же денежки давно тю-тю.
Денежки. Это было совсем хреново. Подмывало спросить напрямую, кому и сколько задолжал тот кретин, что был здесь до меня. А как спросить? Вот же черт, никак. Сказать не помню? Не вариант. И Вику пугать не хотелось бы. Есть золотое правило, не знаешь, что говорить, молчи. Я снова промолчал.
Лис внезапно посмурнел, словно вспомнил что-то неприятное. Придвинулся совсем близко, громко зашептал.
— Вот, что, Серый, счастье твое, что ты, поганый актеришко, нужен важным людям. Трогать я тебя не буду, живи. Но если только узнаю… — Он бросил взгляд на дверь. — Если она только пожалуется… Я не посмотрю ни на что.
Вот это номер. Не такая уж ты и сволочь, Лис, какой пытаешься казаться. Сюрприз… Я остановил его на полуслове.
— Можешь не стараться, сам все понимаю. И обещаю, что Вика здесь со мной в полной безопасности.
— То-то же.
Он сделал вид, что пытается взять меня за грудки, сжал кулак. Остановил его у моего носа. Повторил:
— Если что!
И развернулся уходить. От порога бросил с невероятным ехидством: