Проклятие мертвых Богов

Каэле, наполовину Каганести, наполовину эрготианец, был подвержен припадкам неконтролируемой ярости. Он уже совершал убийства раньше и мог совершить еще. Отвергая в себе и человеческое, и эльфийское, он ушел от цивилизации, скитался по дикой пустыне, словно неприрученный зверь, пока благодаря вернувшейся к нему магии снова не ощутил интерес к жизни. Что касается Базальта, то благодаря приверженности черной магии гном нажил себе множество врагов, которые, когда Боги Магии исчезли, воспользовались его внезапным бессилием. Базальт был вынужден скрываться глубоко под землей, там он провел в отчаянии многие годы, оплакивая потерю своих способностей. Нуитари возвратил гнома к жизни.

Бог Черной Луны терпеливо ждал исхода стычки. Подобные столкновения были между его магами нередки. Однако же их нелюбовь и недоверие друг к другу меркли по сравнению со страхом перед ним, поэтому подобные ссоры ни к чему не приводили. Но на сей раз перепалка приняла более серьезный оборот, чем обычно, оба были вне себя из-за происшествия с Чемошем. Искры и заклинания готовы были пойти в ход, но Нуитари громко кашлянул.

Базальт дернулся, оборачиваясь. В глазах Каэле промелькнул страх. Скопившаяся магия улетучилась из комнаты, как воздух из проткнутого свиного пузыря.

Базальт спрятал ладони в рукава мантии, словно и не собирался ничего делать. Каэле несколько раз сглотнул, двигая челюстью, будто ему в самом деле требовалось сжевать свой гнев, чтобы подавить его.

– Вы хотите знать, почему я взял на себя труд создать иллюзорный образ Мины? – спросил Нуитари, входя в комнату.

– Только если ты сам хочешь нам рассказать, – скромно произнес Базальт.

– Я заинтригован ею, – сказал Нуитари. – Я не мог поверить, что смерть обычного человека способна повергнуть Бога в такое уныние, однако же, Чемош едва не погиб от горя! Так какую же власть имеет над ним Мина? И еще меня интересуют отношения Мины с Такхизис. Ходят слухи, будто бы Темная Королева завидовала этой девчонке. Моя мать! Завидовала смертной! Невозможно! Вот поэтому я и приказал вам поддерживать заклятие, вызывающее морок, чтобы Чемош не бросился на помощь Мине, а мы могли изучить ее.

– И ты что-нибудь узнал о ней, господин? – спросил Каэле. – Я думаю, мои отчеты должны были показаться тебе особенно полезными…

– Я их читал, – бросил Нуитари. Он находил записи о поведении Мины в плену едва ли не бесценными, особенно в одном отношении, но не собирался сообщать об этом кому бы то ни было. – Итак, теперь, когда я удовлетворил ваше любопытство, возвращайтесь к своей работе.

Каэле схватил тряпку и принялся драить чашу. Базальт прополоскал свою тряпку в воде, которая теперь приобрела розовый оттенок, и снова опустился на четвереньки.

Когда эхо шагов Нуитари затихло в коридорах Башни, Каэле сунул тряпку в ведро с водой.

– Заканчивай сам. Мне пора изучать заклинания. Если Повелитель Смерти соберется разрушить нашу Башню, они мне пригодятся.

– Ну, тогда ступай, – мрачно согласился Базальт. – Все равно ты мне больше не нужен. Только вымой ноги, прежде чем уйдешь отсюда. Я не желаю видеть кровавые следы в чистых залах!

Каэле, который никогда не носил башмаков, встал босыми ступнями в ведро с водой. Базальт видел пятна засохшей крови на и без того грязной мантии полуэльфа, но ничего не сказал, это все равно было бесполезно. Базальт был счастлив уже потому, что Каэле хотя бы соизволил надевать мантию. Он много лет носился по лесам голый, как дикарь или волк.

Каэле пошел к двери, затем остановился, развернулся.

– Хотел спросить тебя. Когда ты был с Миной наедине, она тебе не предлагала сделаться последователем Чемоша?

– Предлагала, – сказал Базальт. – Разумеется, я показал ей нос в ответ на это предложение. А ты?

– Я расхохотался ей в лицо, – заверил Каэле. Оба с подозрением рассматривали друг друга.

– Ну, теперь мне пора идти, – заявил Каэле.

– Скатертью дорога, – сказал Базальт, правда, себе под нос.

Покачивая головой, он снова принялся скоблить пол, бормоча:

– Каэле – свинья. И мне плевать, слышит ли это кто-нибудь. Он всегда умел держать свой длинный нос по ветру. Воображает, будто круче яиц Реоркса. И ленивый паразит к тому же. И лжец. Сваливает на меня всю работу и присваивает себе славу. – Гном яростно тер пол. – Нельзя, чтобы кровь впиталась. Пятно останется навсегда. Хозяин мне бороду отрежет. Вот интересно, – добавил Базальт, садясь на пятки и глядя на дверь, за которой скрылся полуэльф, – Каэле действительно рассмеялся Мине в лицо или же поддался на ее предложение стать последователем Чемоша? Наверное, стоит сообщить об этом хозяину…

Каэле заперся в своей комнате и достал книгу с заклинаниями, но не спешил ее открывать, а просто сидел и смотрел на обложку.

– Интересно, не поддался ли Базальт на лживые речи Мины? Не исключаю такой вероятности. Гномы так легковерны. Надо не забыть сообщить Нуитари, что Базальт может оказаться предателем…

Глава 3

Башня осталась стоять как была, целая и невредимая. Чемош не пришел растащить ее по магическим камням, чтобы освободить свою возлюбленную.

– Дайте ему время, – сказал Нуитари.

Бог Черной Луны расположился перед дверью комнаты, где держал в плену Мину, и принялся ждать Бога Смерти.

Время шло. Мина оставалась одна в своем узилище, лишенная возможности общаться с людьми и Богами, а ее любовник все не шел, чтобы освободить ее.

– Я тебя недооценил, мой господин, – пробурчал Нуитари своему невидимому врагу. – За что и извиняюсь.

Чемош должен был прийти в экстаз, узнав, что его любимая женщина еще жива, впасть в ярость, догадавшись, как его провели. Но, видимо, Повелитель Смерти был не из тех, кто позволяет радости или гневу лишать себя разума. Чемош хотел Мину, но заодно он хотел и могущественные священные артефакты, которые Нуитари держал у себя в Башне под замком. Повелитель Смерти, без сомнения, искал способ заполучить и то, и другое.

– Что ты делаешь? – спросил Нуитари своего божественного собрата. – Побежал жаловаться остальным? Расскажешь им, как Нуитари восстановил Башню Высшего Волшебства Истара? Как он отыскал и присвоил себе уцелевшие священные артефакты? Ты расскажешь им об этом? – Нуитари улыбнулся. – Нет, я так не думаю. А почему? Да потому, что тогда остальные Боги узнают тайну артефактов, а когда узнают, захотят вернуть все свои побрякушки. И где тогда окажется Чемош? Снова в холодной темной Бездне.

В конце Века Силы Король-Жрец Истара повелел, чтобы все священные артефакты тех Богов, которые не были праведными или добрыми (по мнению самого Короля-Жреца), подлежали конфискации армиями праведных воинов короля. Не довольствуясь тем, что уже было отнято, Король-Жрец предложил большую награду за каждый артефакт, который считался использованным с недобрыми целями. И праведные воины, «добрые» горожане, воры, грабители вынесли религиозные артефакты из Храмов практически всех Богов на Ансалоне.

Сначала народ тащил артефакты из Храмов явно злых Богов: Чемоша и Такхизис, Саргоннаса и Моргиона. Храмы нейтральных Богов стали следующими жертвами охотников за артефактами, которые основывались на утверждении «каждый Бог, который не за нас, – против нас».

А в итоге, когда религиозная лихорадка (и алчность) распространилась повсеместно, праведные воины начали совершать набеги и на Храмы Богов Света. Даже на Храм Богини-целительницы Мишакаль: пусть она и была супругой Паладайна, но она повинна в грехе распахивания своих дверей перед всеми смертными, даже теми, кто не заслуживал божественного благословения. На самом деле, было известно, что ее монахи возлагают исцеляющие руки на воров и проституток, кендеров и гномов и даже на магов. Когда монахи Маджере, Бога Справедливости, услышали, что жрецов Мишакаль избивают, а посвященные ей артефакты воруют, они начали протестовать. И тогда на их монастыри тоже стали совершать набеги. А потом дошла очередь и до их артефактов.