Страница 48 из 127
Разговоры в тени — 3
— Под ноги-то смотри, тапир неуклюжий!
— Прости, старик! Засмотрелся я сильно!
— Засмотрелся? На Тлачиуальтепетль-то? Ну, это простить можно!
— Я понять только не могу: на Рукотворном Холме раньше не было храма…
— А вот и нет, орясина ты темная! — засмеялся радостно старичок в рванине. — Храм там всегда был! Только скрытый. А как к нам бог вернулся — так храм и явился миру!
— Бог вернулся?
— Да неужто не слышал, здоровяк?! — изумился горожанин. — Об этом весь мир уж знает! Вернувшийся Бог, Даритель — опора и надёжа всего Чололлана. Ты ведь из Уэшоцинго?
— Нет-нет, почтенный, я с берегов Тескоко. Из Чалько!
— Ну, не знаю… Болтай, что хочешь, но я говор Уэшо в любом состоянии сразу отличу.
— Много где ходил я, старец… Разного понабрался.
— Торговец, что ли? — с сомнением уточнил дед-оборванец, оглядывая могучие плечи незнакомца.
— Паломник, — поправил местного чужак и быстро спросил. — А что за имя у вашего вернувшегося бога?
— О, имя у него что ни на есть божеское! — заулыбался дед. — Каждый вечер его с пирамиды кричат. Дивное имя: Скорпион Текущий Початком*… Или как-то так.
— И впрямь дивное! — не смог удержаться от улыбки верзила.
— Ой, а у тебя-то самого имя лучше, что ли? — скривился старик.
— Да нет, имя самое простое, — улыбнулся незнакомец. — Зови меня Тростником, почтенный, не ошибешься!
— А видал ли ты, Тростник, в своих паломничествах что-либо похожее на это? — оборванец широко махнул рукой, так, что не очень-то понятно было, о чем он.
— Небо? Видал, конечно.
— Вот остолоп! Я тебе на что показываю? Видишь? Слева стоит Дом Заботы, а справа — Дом Даров.
— Нет, почтенный, никогда такого не видал.
— То-то же! Дом Заботы… Это, чужеземец, чудесное место! Там привечают всякого недужного. Всякого! Сначала, конечно, смотрят. Хвори ищут. Потом, чаще всего в маленькие темескали отправляют — жаром болезни выгоняют. Но это, если наружные болезни. Таких потом в большой светлый зал ведут. И там, слышишь, каждому своя циновка полагается! Кормят, поют, дважды в день моют! Мази мажут, повязки кладут… И всё это девки молодые делают. Эххх.. Лица круглые, груди сочные…
— Голышом делают? — изумился Тростник.
— Это нет, — вздохнул дед. — Но такие обходительные! Так, ясно дело — Вернувшемуся Богу служат.
— А, если не наружные болезни?
— Тогда тебя в отдельную каморочку ведут. Там и моют, там и лечат. Только неприятно и долго сильно. Уже давно здоров, а велят лежать и ни с кем не видеться.
— Я смотрю, у тебя, почтенный, большой опыт здесь.
— А то ж! Я два раза там бывал. В первый — ногу сломал, так меня старая туда отволокла. В другой — так брюхо скрутило, что сам побежал. Исцеляли оба раза… А сегодня не пустили, — нахмурился старик. — Говорят, не болен.
— Вот незадача, — искренне посочувствовал пришлый. — Так оно, поди, дорого — лечиться часто?
— А вот и нет! — торжествующе замахал руками оборванец. — Бог спасает людей бесплатно! Его силы хватит на всех! Он же бог!
— Ничего не берут? — изумился Тростник.
— Конечно, внутри тебе скажут, что верующему следует сделать подношение Богу. Особо ценят там золото… Но я же не дурак! Я сам слышал, как Вернувшийся вещал с пирамиды, что Забота — для всех и даром! Эти лекари меня не проведут!
— Может, поэтому тебя сегодня и не пустили?
Старик аж замер.
— Ишь ты! — пристально вгляделся он в здоровяка. — А по виду и не скажешь, что умный. Я вот не сложил…
— Не кручинься! — улыбнулся Тростник. — Обожди немного. Тебя забудут — и проскочишь. Снова будут тебя девицы мыть и кормить.
Оборванец мечтательно зажмурился.
— Прости, что отвлекаю, почтенный, — тихо заговорил Тростник. — Но меня теперь вопрос мучает. Если в Доме Заботы всё даром, то насколько же всё бесплатно в Доме Даров…
— А вот и нет, — развел руками старик. — В этом Доме без товаров делать нечего. Дары эти Вернувшийся людям явил. Но делать их людям приходится. А те бесплатно делать ничего не хотят.
— И что же ваш Бог подарил людям?
— Много чего. Так и не объяснишь. Это видеть надо. Пошли! — и оборванец стремительно повлек гостя города к высоким затененным проходам, завешенным тканями.
Едва новые знакомцы проникли внутрь, как Тростник понял, что перед ним.
— Рынок.
Только рынок непривычный, с высокими прилавками, полками. Кое-где стояли дивные весы с одинаковыми гирьками-мерилами. И все товары на этом рынке были… непривычными.
— Вот первый дар — свечи! — не затыкался старик. — Представляешь? Из воска! А полыхают ярче лучины.
Далее Тростник увидел непривычную посуду и одежду. Причем, дед уверял, что такую одежду могут пошить прямо на месте, непосредственно на его обильные плечи. Тютелька в тютельку. Был целый ряд со свежеприготовленной едой. «Верзила» не удержался и угостил старика какой-то незнакомой снедью.
— А вот это самый новый и удивительный дар! — заявил старик так гордо, будто это была его личная лавка.
Это снова была посуда. Только…
— Погоди. Я, кажется, видел такую. Ну да, дивные чаши, ни с чем не перепутаешь. Их делают где-то на юге… В землях пурепеча, кажется.
— Чево?! — взвился дед. — Гляделки-то открой! Это дар Вернувшегося! Нет и не было такого нигде! Это они с виду каменные. А ты глянь — сквозь них видно! И камень этот хрупкий — страсть! Вот купи любую — я одним ударом ее расколочу!
— Боюсь, я не так богат, — улыбнулся Тростник. — Да и спешу.
— Ишь чо, — протянул оборванец. — Спешащий паломник. И куда ты спешишь?
— Мне бы к дому тлатоани. Дорогу не знаешь?
— Как не знать, — дед завел руки за спину. — Каждый день туда паломников вожу. Ну, пойдем, провожу!
-----
*