Страница 116 из 127
Меня вежливо, но настойчиво пихнули в спину. Ну да, я же сам всем прожужжал уши о том, как важно торопиться.
Через день мы уже вышли на равнину и начали втягиваться в узкий нос полуострова, отделяющего озеро Чалько от Тескоко. Обошли стороной довольно крупный городок Истапалуку по гористым склонам и устремились на запад. Забавно, но полуостров весь состоит из сети конических небольших гор — явно бывших вулканчиков. Не перепутать бы…
Оказалось, это невозможно. Когда мы подошли к Колючему Холму — еще одному «разлагающемуся» вулканчику — мне он показался таким знакомым!
«Откуда? — недоумевал я. — Никогда ведь не бывал здесь».
Но дежавюшное чувство не отпускало. Чем ближе, тем больше я узнавал места. Вон тот нависающий отрог, глубокие трещины в скале. А впереди… впереди будет тропинка!
Точно!
И я вспомнил. Я стоял здесь. Только совсем маленький, наверное, вдвое ниже. А рядом находился старый вонючий дед, который приказывал не бояться. Он называл меня Один Тростник. Се Акатль… Топильцин!
Мое давнее видение о живом боге-человеке — оно происходило прямо здесь! Только многие века назад. Другие деревья, кусты — но гора точно та же.
— Стойте! — отдал я приказ. — Сворачиваем на тропу. Углубляемся в заросли и вооружаемся.
День едва перевалил за полдень, так что у нас времени с запасом. Отдохнем пару часов и…
— Окружайте гору! — приказал я Отмеченной Спине, который лично командовал нашей частью бесцветных. — Прочесывайте каждый куст — никто не должен убежать и выдать нас.
Тяжелая пехота тоже в этом участвовала, но им тяжело за беглецами по кустам гоняться. А народ на Колючем Холме был. Правда, в основном, на вершине, где располагалась небольшая пирамидка с алтарем на вершине — одним из самых важных в империи астеков. Тут обитали жрецы, храмовые служки и несколько десятков паломников.
Полчаса — и гора зачищена.
— Бесцветным — перекрыть все подходы на горе, — раздавал я приказы. — Золотые с моей стражей — собирают сухой лес. Надо собрать два больших костра: на самой пирамиде и на восточном склоне, так чтобы было видно с озера.
Озеро плескалось совсем неподалеку — с северной стороны горы. С вершины пирамиды я прекрасно видел темную массу Теночтитлана и ведущую от него дорогу-дамбу. Нет, штурмовать город по ним — это гиблое дело. Хоть сто тысяч приводи.
— Атотола, прикажи своим людям собирать камни, — обратился я к Пеликану. — На пирамиду наши не влезут, так что нужно организовать насыпи для обороны. Вот там и там. Когда Черные освободятся, они вам помогут.
Темнело. Я в тревоге вышагивал вокруг «пионерского» костра, который замутили воины. Погода портилась, так что луна сегодня мало что подсветит.
— Смотри, — тыкал пальцем на север, поясняя Атотоле. — Сейчас они гасят все огни в городе. От священных огней в храме Уицилопочтли до самого последнего кухонного очага. Детей с беременными бабами прячут по сараям. Топят в воде всё старье… Готовятся к обновлению. В это время никто их не защищает от злобных Цимимиме. Они верят, что даже боги бессильны заботиться о людях.
Атотола хмыкнул.
— И вот по этой дамбе ночью огромная толпа попрется сюда. Зажигать огонь нового Круга Лет. Жрецы все в масках богов, у каждого связка из 52 тростинок — по одной на каждый год круга. Сюда они потащат самого «вкусного» и благородного пленника. Вот на этом алтаре вырвут его сердце и прямо в груди разожгут новый священный огонь… — я помолчал. — А мы не позволим им это сделать. Надо продержаться до утра! Дать им увидеть, что Тонатиу взойдет и без их дурацких жертв. Что вся их забота о Пятом Солнце — это лишь бессмысленное пролитие крови. Которое раздражает богов. И чаша терпения их вот-вот переполнится.
Мы молчали. Атотола явно хотел что-то спросить, но не стал. Конечно, его варварская душа полна сомнений. Но толимек всегда казался мне чересчур прагматичным.
Темнота постепенно окутала нас. Очень хотелось запалить пару факелов, но я запретил это делать настрого! Мы почти у цели — спугнуть врага в последний момент было бы полным крахом.
— Спина, собирай своих людей на вершине, — отдал я приказ. — Больше охранять не надо. Остальным — строиться по всем сторонам вокруг храма.
Время замерло. Между каждым ударом сердца — вечность.
— Идут! — услышал я крики снизу, а потом и топот быстрых ног; бежали дозорные с дамбы. — Процессия! Сотни и сотни! Поют что-то.
— Далеко они?
— Ну, пока мы бежали… наверное, уже Истапалапан проходят.
— Началось! — у меня камень с души свалился. Теперь уже всё: или получится или поляжем здесь все. — Зажигайте костер на восточном склоне!
Я надеялся, что процессия на западе его не увидит из-за горы. А вот наше войско на островке — заметит. И тут же отправит первую партию подкрепления: лодок на всё войско Бога, увы, не хватало.
Тихий рокот, гул сначала был почти незаметен для уха. Словно, шорох невидимых волн по гальке. И мы услышали его уже как-то вдруг и резко — шум многосотенной толпы, которую вели жрецы по западной тропе.
Астеки, конечно, охренели. Когда, выбравшись на вершину холма, увидели пред собой ощетинившийся строй щитов и копий.
— Вы кто такие? Убирайтесь прочь, святотатцы! — заголосили жрецы.
— Сами убирайтесь! — пророкотал я в мегафон с широким раструбом (несколько месяцев искали идеальную форму, которая максимально усилит мой голос). — Я — Золотой Змей Земли — повелеваю вам покинуть это место! И прекратить оскорблять богов своими нечестивыми жертвами!
Астеки опешили. Всё это время снизу подходили всё новые и новые толпы. Блин, это не сотни — это тысячи! Непонимающая толпа всё сильнее волновалась, давила на передних.
— Опомнись, безумец! — заорал один из жрецов с такой голосиной, что ему никакой мегафон не нужен. — Ты погубишь Пятое Солнце! Весь мир погубишь! Уже Тианкицтли восходят!
Он, видимо, куда-то показывал пальцем, но я ничего не видел в кромешном мраке.
— Зажгите верхний костер, — приказал я.
Пирамида сухостоя занялась стремительно, вызвав многотысячный вопль боли и ярости! Святотатский огонь!
— Сметите их! Уничтожьте их! — орали жрецы, и их приказы моментально потонули в криках гнева.
Астеки хлынули на нас. В многотысячной толпе не было женщин и детей — только мужчины. Разные, вплоть до самых дряхлых стариков; и почти все безоружные. Но они накинулись на нас с такой яростью, что едва не опрокинули строй золотых и моей стражи. Насаживались на копья, давили их своим весом, тянулись агонизирующими руками к врагу…
— Атотола! — я лично кинулся со ступеней к северному рубежу, где стоял «морской народ». — Дай часть людей в помощь золотым!