Страница 58 из 62
— Теперь они будут здесь до тех пор, пока вы не выйдете.
Сама того не желая, я загнала себя в ловушку. Бросаю взгляд на часы. Нужно дождаться Рэна, и буду сидеть до последнего.
Дождался Эрола, который вернулся домой только ранним утром. Эти два дня как пропасть, я искал любую информацию, любую улику, которая могла бы защитить Вишен. И нашёл. Так и знал, что у семейки Лонрэйт слишком всё мутно и нечисто. Теперь осталось дело за малым.
Я не стал ожидать, пока Эрол войдёт в свой дом, и перехватил его у ворот.
— Вы?? — выгнул он брови, не ожидая меня увидеть. — Что нужно?
— Мне — ничего, только одна услуга для Вишен.
Подбородок Лонрэйта затвердел, а взгляд потяжелел.
— Не хочу о ней ничего слышать, — сухо бросает и пытается пройти, но я не отступаю.
— Вам придётся, если дорога Иллин.
Лицо Рокснара вытянулось, ноздри раздулись.
— При чём здесь Иллин? — рычит сквозь зубы.
— Прямо сейчас вы отправитесь со мной в прокуратуру. И я вам всё расскажу.
— Вы в своём уме, вздумали мне указывать?
— Нет, не указываю, лишь шантажирую, ведь именно так вы поступали с Вишен все эти годы, — делаю паузу чтобы Рокснар обдумал сказанное. — Понимаю, нелегко мириться с тем, что ребёнок не от вас.
Скулы Эрола побледнели.
— Что?
— Даже не пытайтесь скрыть. Мне всё известно.
— Что вам известно?
— Кое-что о Рингере Рокснаре, вашем брате. Не хотелось бы, чтобы Иллин была принижена в обществе из-за давней ситуации, случившейся в вашей семье. Ведь вы этого боитесь больше всего?
Эрол резко вздернул подбородок и тут же осмотрелся по сторонам, будто испугался, что нас может кто-то слышать.
— Что вы хотите? — наконец соглашается.
— Хочу не многое, идемте, я расскажу всё по дороге.
Мы прошли к моей машине. Сев за руль, я взглянул на Рокснара, который заметно помрачнел.
— Я растил её как свою дочь… дал ей всё… не отказался, — начал он говорить отрывисто и с досадой. — Что ещё ей нужно от меня?
Я повернул ключ зажигания.
— Вы это сделали только лишь ради себя, ради своего имени, — напомнил его истинные мотивы.
Эрол повернул ко мне голову, но так и не нашёлся, что ответить, лишь сухо пробормотал:
— Что я должен сделать?
Выруливаю на дорогу.
— Иллин кое-что украла, поддельные улики против Вишен, которые ваша младшая дочь вручила госпоже Лонрэйт.
— Какие ещё улики? О чём вы?
— Магдален Лонрэйт хочет посадить Вишен за решётку и забрать себе её наследство, немалое состояние, которое находится за границей и хранится в банке.
— Какое ещё наследство? — от непонимания начинает ещё больше злиться Эрол.
— Вашего брата Ригнера, который ещё до своей гибели завещал Вишен, — отвечаю, не отрывая взгляда от дороги.
Рокснар замолк, видимо, обдумывая услышанное.
— Хотите сказать, что Камрон жив?
— Этот брак с Вишен махинация, к которой эта семейка долго готовилась.
— Камрон жив? — пропустил мимо мои слова, пристально смотря на меня.
— Да, — говорю правду, которую узнал сам от своих агентов ещё вчера. — Но он не здесь… не в Ветенбере.
— Сукин сын, — ударяет кулаком по своему колену после недолгой паузы.
Думаю, этого было достаточно, чтобы задеть самолюбие этого человека. Теперь главное — успеть перехватить госпожу Магдален Лонрэйт.
Мы подъехали к зданию прокуратуры и вышли из машины. Я бросаю взгляд на наручные часы.
— Всё, что вам нужно, это вывести Лонрэйт на чистую воду, нужно, чтобы она на словах призналась в своих планах, в преступлении. Всё остальное дело за нами, — коротко пересказываю суть своего плана.
Часы ожидания оборачивались мукой. Неведение давило. Что, если с Рэном что-то случилось? А я сижу здесь и чего-то жду! Мысли о нём сводили с ума. Брамс тоже нервничал, иногда выходил в зал и смотрел в окно, его тоже занимали тревожные мысли.
Напряжение росло с каждой минутой.
Даже если Рэн появится, чем это всё обернётся для него? Я ведь прячусь в его доме, и слуга скрыл моё присутствие.
Очередной звонок в дверь снова всполошил Вайта.
— Спрячьтесь в кабинете господина, — указывает Брамс в сторону коридора.
Подхватив подол платья, направилась туда. Шагнула в полумрак комнаты, прикрыла за собой дверь. Здесь пахло Сармантом, настолько ощутимо, что по плечам разбежались мурашки и ощущение защищенности. Застыла у двери, вслушиваясь в голоса.
Вайт громко лаял. Я слышала обрывки мужских голос. Там что-то происходило. Пёс резко смолк, мои ноги и пальцы рук онемели, когда я услышала уверенные приближающиеся шаги.
Может, это Сармант!
Обрадовавшись, я чуть отступила, чтобы позволить войти ему.
Дверь распахнулась.
Моя улыбка сходила с лица медленно. Прямо передо мной стоял следователь Наб Терсон.
Я попятилась.
— Даже не думайте, леди Лонрэйт, — предупреждающе сверкнул взглядом мужчина, давая знак возникшим в дверях законоправникам войти в кабинет.
— Берите её.
Я даже не успела моргнуть и среагировать, ко мне приблизился законоправник. Одним движением он накинул на мои руки холодные металлические наручники, которые тяжёлым грузом сковали кисти.
Я моргнула, пребывая в заторможенном состоянии.
— Вы арестованы, леди Лонрэйт, — заявляет Наб, а по моей спине расползается мороз.
Меня грубо берут под локоть и выводят из кабинета. Брамс посторонился. Он сводит брови и смотрит на следователя исподлобья. А потом переводит взгляд на меня, и его выражение лица меняется, становится тревожным и растерянным. Но что он может сделать? Если бы здесь находился Рэн Сармант…
Брамсу понадобилось много сил, чтобы оттащить Вайта, который рвался на чужаков. Мы вышли на улицу, и в обществе законоправников меня довели до машины. И когда меня посадили внутрь, а дверь захлопнули, внутри вдруг всё оборвалось. Не думала, что этим всё может закончиться.
— Трогай, — командует Наб водителю, а я вздрагиваю.
Следователь поворачивается ко мне и усмехается. Равнодушно, холодно. Ему плевать на меня и мои чувства, ему главное поймать преступника. Но я не преступница, я ничего плохого не совершала! Только кто мне теперь поверит.
Дорога оказалась слишком короткой. Я знала, что если попаду в участок, то из него мне уже не выйти. Это какой-то кошмар. Со мной не может такого произойти. Не могло. Но это случилось. И меня обвинят в смерти Камрона. Посадят на много лет. Моя жизнь перечёркнута.
Страх нарастал как снежный ком, весь ужас грядущего буквально раздавил, так что я не могла толком соображать и думать.