Страница 49 из 62
Первой скользнула с плеч Сарманта рубашка. Какой же он горячий, просто огненный!
— Вам явно нужно под холодный душ, господин следователь, — вырывается неуместный совет.
— Я с удовольствием приму его, но с тобой вместе, и только после трёх раз как минимум, — страстно целует в губы, пронизывая пальцами волосы. — Вишен… — опрокидывает меня на постель и приникает губами к моей шее.
Я краснею до кончиков ушей. Боже, почему меня это так заводит? Этот голос, эти руки, губы… будто этому мужчине ведомы не только самые чувствительные точки моего тела, но и мера моей порядочности, с которой он ловко управляется.
— Прикоснись ко мне, — это уже не приказ, а просьба с нотками мольбы.
— А это вообще безопасно?
Рэн Сармант усмехается.
— Наверное, нет.
Я никогда не испытывала желания доставить Лонрэйту удовольствие, и более того, чувствовала отвращение. Но Сармант… Он совершенно другой, во всём. Голова пьянела, мне безумно хотелось его касаться, очень хотелось, но как решиться?
— Чёрт, Вишен, ты дотронешься до меня или нет? — всегда сдержанный господин следователь теряет терпение, обхватывает моё запястье и прижимает мою руку к своей гладкой груди, уверенно ведёт вниз.
Боже, это настолько интимно, что я начинаю просто гореть. Я чувствую под пальцами твёрдый пресс и… Мои глаза округляются. Ого! Задыхаюсь, когда чувствую твёрдое, горячее как лава мужское орудие.
Сармант вбирает в себя воздух сквозь зубы, на его лице отражается непонятная гримаса, удовольствие на грани пытки. Да, признаюсь, я не умею ласкать мужчину и не знаю, как это делать.
— Что-то не так? — спрашиваю, с досадой прикусывая губу.
— Всё так, — усмехается он и опускается губами вниз, вдоль моего тела, оставляя тёплые следы на коже.
Что он собирается делать? Цепляюсь за постель, когда чувствую его губы в сокровенном месте. Я хочу возразить, но и это Сармант предвидел, обхватив мои запястья.
— Просто получай удовольствие, — был мне совет на грани угрозы.
Да уж какое тут может быть удовольствие: на меня накатывали волны чего-то необъяснимо возбуждающего, изо рта едва не вырывались стоны, кусала губы от разливающейся сладкой истомы в животе.
— Я не могу больше, — прошипела, теряя остатки самообладания.
Моя мольба услышана, Рэн проделывает дорожку и возвращается к моему лицу.
— Знаю, — порочно шепчет, захватывая мои губы в совершенно пьянящем поцелуе, и я чувствую самый интимный вкус на его языке.
Но всё же что он имел в виду, знает что?
— Ммм, — волнующе выдыхаю ему в рот, когда Сармант подается бёдрами вперёд, заполняя разом.
— Знаю, что ты… хочешь того же, чего и я.
— Справедливо, — успеваю выдохнуть, ощущая его.
Он продолжил меня целовать, заставляя начать двигаться в каком-то неописуемо плавном танце, мне только лишь оставалось обвить его шею руками, держаться, чтобы соединиться в этом упругим и в то же время твёрдом ритме, который набирал обороты.
Мне ещё никогда так высоко не доводилось взлетать на самые вершины облаков и парить где-то над ними, а потом упасть с этой невообразимой высоты, разбиваясь о камни вдребезги, жестоко и беспощадно, оголиться до самой души, когда вот так он стонет мне в губы, не выпуская. В какой-то момент он сжимает челюсти и вдавливает меня в постель, а с моих губ срывается откровенный стон. По телу волна за волной проходит сладкая дрожь. Рэн Сармант останавливается, напрягаясь всем телом, и быстро отстраняется, а я тряпичной куклой раскидываюсь под ним, не в силах пошевелиться и даже приоткрыть веки. Всё это бурное великолепие Рэн Сармант завершает чувственным поцелуем, таким проникновенным, что я просто отдаюсь этому бездонному омуту его объятий и продолжительных ласк.
Сердце стучит тяжело, но вскоре успокаивается, но всё ещё туман в голове и слабость в теле.
Мне хотелось думать, что это сон, но всё было слишком реальным, горячие объятия, сбившееся дыхание, испарина на спине и ощущение заполненности, будто мы и не разъединялись вовсе, секунда за секундой разум начал просыпаться и беспощадно набросился на меня с осуждениями, не успела я осознать случившееся.
— Вишен, перестань.
Я повернула к нему лицо и столкнулась с чёрными омутами глаз, смотрящими на меня всё ещё туманно из-под век.
Нащупав рядом покрывало, я потянула его к себе, рассчитывая, что это будет незаметно.
— Что именно? — не поняла я.
— Винить себя.
— Разве? Ничего подобного.
Он перехватывает моё запястье, берёт покрывало и укрывает меня. Такое проявление заботы заставляет меня растеряться.
— Я растоплю камин. Отдохни пока.
И снова прозвучало как предупреждение, что это ещё не завершение.