Страница 6 из 12
‑ Видишь ли, это… скажем, наследие наших предков… Оно бывает весьма разнообразное. И зачастую носит весьма милитаристический характер. Но это не про данный случай. Я даже рад, что мы можем найти что-то, что способно исцелять, а не только создавать убийц.
Эварист замолчал и прислушался.
‑ Слышишь? – грек привстал со стула. ‑ Лопасти… Звук рассекаемого воздуха. ‑ Потомок Геракла со скоростью рыси отпрыгнул в сторону, и вовремя: крыша не успела застонать, она завопила от того, что ее пробила груда металла. Щепки разлетелись в стороны, шкафы попадали. Шмель успел прикрыть лицо рукой и с ужасом увидел в своей кисти огромную заостренную деревяшку, что целилась ему прямо в глаз.
Машина смерти, что сперва в дыму походила на бесформенный конгломерат железа, выпрямилась во весь рост. Пол не смог выдержать ее тяжести, поэтому он, жалобно скрипя, прогнулся под ней, и доски с треском лопнули. Чудовище ушло в него по колено, достав землю. Шмель все еще не мог оправиться от шока. Да что там оправиться! Он не мог дышать: огромный боевой экзоскелет чуть не превратил его в лепешку!
Бездонное жерло оружия угрожающе уставилось на него.
‑ Ой, все! ‑ все, что успел произнести последний, мимолетно вспомнив всю свою жизнь и даже больше.
Экзоскелет взвыл и отпрянул, как ошпаренная кошка. Стены словно картон погнулись и порвались под его давлением, уродливая расщелина в полу потянулась за монстром.
Эварист выступил против чудовища. Тога грека преобразилась: она обволокла его всего, превратив в подобие живого металла: лазурные ручейки заструились по поверхностям его мышц, выплескиваясь с его тела, желая ужалить монстра.
В определенный момент, когда потомок Геракла буквально вырвал нагрудную броню противника, Шмель понял, что монстр все же был человеком. В любой другой момент он не смог бы сдержать рвотных позывов от увиденной жестокости; но сейчас боль от раны в руке с лихвой перекрывала требования желудка.
Эварист, расправившись с противником, вновь вернулся к Шмелю:
‑ Идем со мн… ‑ грек не успел договорить, стена разверзлась, и из нее вырвался новый экзоскелет. Словно носорог он снес Эвариста и скрылся с ним от взора Шмеля за пределами дома.
Шмель с трудом сполз на искореженный пол и спрятался среди разбитых шкафов и остальной поломанной мебели, надеясь на то, что изувеченный дом никого больше не заинтересует.
Сражение продолжалось не более пяти минут. Пара шальных снарядов угодила в дом, не задев Шмеля. Та часть деревни, что открылась ему в результате обрушения стены, пылала. Безмятежное небо лишь наводило дополнительной жути на фоне всего этого кровопролития.
Звуки боя резко оборвались с последним выстрелом. Наступила гробовая тишина, которую нарушало постанывание искалеченного дома. Шмель съежился в комок, поглядывая на улицу, где стали собираться монстры в железных костюмах.
Чудовищ возглавлял мужчина в простой военной форме. Без всяких выделяющихся черт, он вполне мог затеряться среди толпы обыкновенных людей. Он выглядел жалко и ничтожно посреди этих боевых машин. И все же в нем было что-то, что явно выделяло его среди этих чудовищ. Шмель поймал себя на мысли, что не может запомнить лица этого человека. При каждом повторном взгляде оно словно новая личина.
Мужчина внимательно слушал доклад воинов, осматривая измученную от боев деревушку. Наконец его взгляд устремился в сторону дома, где прятался Шмель. И у того внутри все замерло. Он всем своим естеством ощущал, как это существо остановило на нем свой взор, несмотря на расстояние и весь царивший здесь хаос.
Подчиняясь беззвучному приказу, один из экзоскелетов направился в сторону укрытия Шмеля. Он пробрался в строение и откинул в сторону импровизированное укрытие. Холодные визоры пронзили, словно наточенные ножи. Шмель смог заставить себя лишь заслонить лицо рукой, дабы не видеть чудище.
Солдат молча сжал руку, которой закрывался Шмель, и бесцеремонно потащил его за собой, словно плюшевую игрушку, не особо беспокоясь о том, что она может сломаться по пути.
И вновь Шмелю пришлось почувствовать вкус земли, когда его бросили к ногам обыкновенного человека.
‑ Данный материал забрать, ‑ кивнул в его сторону человек.
‑ Мы можем выдвигаться к нашей цели? ‑ один из монстров поравнялся с мужчиной. И почему-то это чудовище ужасало гораздо меньше, чем этот, ничем не примечательный господин.
‑ Идемте.
Монстр двинулся за своим господином, предварительно отдав приказ, чтобы Шмеля «упаковали».
Глава 5
Он очнулся в палатке. Через полузакрытый вход проглядывало жаркое полуденное солнце. Рядом стоял стул с водой; недалеко от него шкафчик с медицинскими препаратами. Прошло немного времени, и к Эваристу пришли с обходом.
Медик со страхом глядел на него. Тем не менее он изобразил какую-то мышиную возню у постели больного.
Эварист так и не получил объяснения тому, как он оказался на поверхности. В лагере остались лишь сами археологи; простые же рабочие поспешно покинули его, побросав все свои инструменты.
Грек почти сразу же смог встать на ноги. Самочувствие у него было, как после тяжелого похмелья. Вдобавок ко всему ему страшно хотелось есть; поэтому он направился в столовую. В ней не было ни души.
Эварист сам приготовил себе еду. Пообедав, грек понял, что все еще голоден. Он снова приготовил еды, затем еще и еще. Он ел не переставая. Никогда в жизни он не наблюдал у себя такой булимии.
Двое итальянцев со страхом наблюдали за ним издалека. Грек решил не обращать на них внимания и продолжил набивать живот.
Наконец нашелся тот, кто осмелился к нему подойти. Он беспринципно надавил дулом пистолета Эваристу в висок. Грек выронил ложку, боясь даже покоситься на человека рядом с ним. Солдат бросил ошеломленный взгляд на груду пустых тарелок, лежавших перед греком, и еще сильней надавил на висок.
Как только Эварист ощутил холод наручников на запястьях, его сопроводили на улицу. Уже под палящим полуденным солнцем грек осознал, что пропустил многое: прибытие целой роты военных. Солдаты, лишенные опознавательных знаков, с закрытыми противогазами лицами, встали поодаль от пленника и направили в его сторону автоматы. Эварист недолго жарился под солнцем, его грубо затолкали в бронетранспортер. Последнее, что он увидел, исчезающую полоску света, когда двери сомкнулись, и в воздухе послышалось шипение. Наступил сон.
Дальнейшие дни, недели, а может, месяцы прошли в полном забытье: наркотики и иные транквилизаторы делали свое дело. Грек помнил, что ему было минимум все неприятно. Может, даже к лучшему, что все это прошло как сон. С ним разговаривали, он старался что-то отвечать. Но ему казалось, что его собеседники оставались не удовлетворены.
Наступил день, когда ему дали шанс прийти в себя.
Его аккуратно усадили на стул; охранники покинули зеркальное помещение. Эварист обнаружил себя абсолютно голым в холодном помещении из зеркал. Кто-то томно дышал в микрофон.
‑ Хватит! ‑ не выдержал грек однотонного дыхания.
‑ Что вы нашли на раскопках? ‑ послышались слова на греческом с явным акцентом Северной Европы.
‑ Пещеры, воду, летающие шарики, ‑ дерзко признался грек. В одном из зеркал Эварист обнаружил на своем левом предплечье большую родинку в виде расплывшейся кляксы. Но его сразу же отвлек голос:
‑ Что еще?
‑ Ничего!
‑ Отвечайте на наши вопросы! Ваше тело оказалось абсолютно бесполезно для нас. Если не желаете сегодня закончить в качестве комбикорма для скота, то советую сотрудничать.
‑ Но я ничего не знаю! Я простой археолог! Там действительно была лишь пещера с древними затопленными развалинами и огромным количеством летающих шариков!
‑ Очень печально, ‑ голос затих. И Эварист ощутил, что в помещении что-то меняется. Невидимая опасность стала заполнять комнату.
Лишь одна маленькая неосвещенная точечка где-то за приборной панелью и тень, что находилась между сиденьем стула и передней царгой, послужили проходом. Силуэт из живого металла буквально выпал из точечки, как плод из утробы. Оно не знало, что делать. Оно было столь же изумленно, как и люди, замершие вокруг. Палач в ступоре сжал пальцами микрофон.