Страница 32 из 83
Офелия
II Желтое поле. Кровавым потомПотный полдень. Ветер заснул.Вот она плывет, умирающая птица,Под белым кровом лебяжьих крыл.Мягко опали голубые веки.И под сверканье звенящих косСнится ей поцелуй, как пурпур,Вечный сон ее в вечном гробу.Мимо, мимо! Туда, где над берегомГудящий город. Где в плотинный створБелый бьет бурун и на все четыреСтороны стонет эхо. Туда,Где гул по улицам. Колокольный звон.Машинный скрежет. Борьба. Туда,Где запад грозится слепым и краснымКругом, где вычерчен подъемный кран.Подъемный кран, чернолобый тиран,Молох над павшими ниц рабами,Тягота мостов, которые для негоКоваными цепями сковали реку.Незримая, плывет она по струе,И где ее мчит, взметается людБольшими крыльями черной тоски,Тенью ширящейся с берега на берег.Мимо, мимо! Где в жертву мракуЛето закалывает поздний закат,Где усталая истома позднего вечераТемной зеленью легла на луга.Поток ее мчит, навек погруженную,По стылым заводям встречных зимВниз по течению времени, в вечность,Где дышит дымом огненный небосвод.Госпиталь
I Белые простыни, постель к постели,Расплываются в холод больничных стен.Все болезни прогуливаются по коридорам,Точно проволочные куклы. На каждого —Их по нескольку. Над каждым выведенБелым мелом перечень его мук.Здесь горячка – как гром. Внутри у всякого —Жар вулкана. Глаза устремленыВ потолок, где паук и паучихаТянут липкую сеть из животов.Они скорчиваются, торча коленями,В жарком поту под холодным бельем.Их ногти обкусаны до мяса.Морщины их горящего лба —Как борозды, вспаханные ужасом,Пашня Смерти под красною зарей.Они тянут бледные рукиВ тряске зноба, в отчаянье немоты.В их черепе черною карусельюОт уха к уху мечется мозг.Их спина расседается трещиною.Из беленой стены вытягивается рука,Медленная, костлявая, и жесткоюХваткой сдавливает их гортань. II Опускается мрачный вечер. ТупоОни вкорчиваются в подушки. С рекиНаползает холодный туман. БесчувственноОни внемлют молитвословиям мук.Медленная, желтая, многоногая,Наползает в их постели горячка.И они в нее глядят, онемелые,И в зрачках их – выцветшая тоска.Солнце тужится на пороге ночи.Пышет жар. Они раздувают ноздри.Их палит огонь,Красный круг их взбухает, как пузырь.Там, над ними, Некий на стульчакеИми правит жезлом железным,А под ними роют в жаркой грязиЧерные негры белую могилу.Меж постелей идут похоронщики,Выдирая рывком за трупом труп.Кто не взят, тот взывает, уткнувшись в стену,Ужас гнусного мертвецкого «прощай!».Комары зудят. Воздух плавится.Горло пухнет в багровый зоб.Рвется зоб, льется огненная лава,Голова гудит, как каленый шар.Они рвут с себя липкие рубахи,Пропотелые одеяла – прочь,Голые до пупа,Качаются они маятниками бреда.Смерть паромом подплывает сквозь ночь,Через темный ил и слизь морских топей.Они слушают, замирая, как гремитЕе посох у больничных порогов.Вот к постели несут причастие.Поп больному мажет маслом лоб и рот.Выжженная глотка мучительноВталкивает просфору в пищевод.Остальные вслушиваются,Словно жабы в красных пятнах огня.Их постели – как большой город,Крытый тайной черных небес.Поп поет. В ответ ему каркаетИх молитв жуткий пересмех.Их тела трясутся от гогота,Руки держатся за вздутый живот.Поп склоняет колени у кровати.Он по плечи ныряет в требник.А больной привстает. В его рукеОстрый камень. Рука его в размахе,Выше, выше. И вот уже дыраВспыхивает в черепе. Священник – навзничь.КрикЗамерзает в зубах навстречу смерти.Адская вечеря
I Вы, чья от горя выцвела кровь,Вы, бичуемые бурями мук,Вы, чьи лбы простерлись под гнет,Вы, в чьих очах, как стекло – тоска,Вы, чьи виски, как проказа, жжетС детства родимое пятно мертвецов, —Приидите ко причастию: вот дары,Проклятые в обители вечных мук.Взойдите на мост над черной рекой,Где без края толпится обреченный люд,И темный вас приветит портал,Блещущий в сумерках большим алтарем —Алтарем, озаренным тысячью свечейИз жира и крови нерожденных тел,Где свисают кости и веет в лицоДьявольских фимиамов красная грязь,Где в адских ризах святители гнутКолени под звон небывалых мессИ по всем амвонам за стягом стягГрозят вам, как алые адские языки.Перед Божьим образом голый аббатВздувает брюхо, выводя напев.Он хватает чашу, в чаше красная кровь,Он вздымает ее над лбами толпы:«Пейте мою кровь». Он пьет ее сам,Красной лавой вскипает его душа,Его глотка горит, как чермные моря,Божьей кровью блещущие чрез берега.Над вашими лбами, над гнездовьем мук,Над черными флешами адских силУзкий, острый, как черный языкСкорпиона, взвивается бегучий огонь.Ломятся в храм сквозь разинутые вратаТучи, чреватые молнией и грозой.Буря бушует. Ливень, как ночь,Угашает дальний органный хор.Могилы взрываются. Вздыбились мертвецовБелые и холодные костяные персты.Они вас манят в родимый мрак.Мертвыми криками гремит собор.Плиты проваливаются. КипятВодопады Леты внизу, в глуби.Гудит многоверстный водоворотДальними отгулами чудовищных бурь.Исчадья ада устремляются в смерч,С пеньем глядя в свой пенный гроб:Черными парусами снащен их корабль,А белые борта – из зияющих черепов.