Война с Ретилосом

– Мне нужен Ин. Поэтому, пожалуйста, не трогайте его. Ведь он не нарочно! ― Рагнар не прекращал процесса исцеления. ― Он просто захватил этот пергамент вместе с золотыми. Это вышло случайно.

Астион нахмурился. Ему совершенно не понравилось, что ему диктуют такие условия. Ведь Ин был его сыном, и он по праву мог делать с ним все, что хочет ― и это не говоря уже о том, что он король Ретилоса и только по его великой милости Ин вообще живет, и живет, как считал Астион, очень даже неплохо. Но Рагнар был из Этериола, а Астион глубоко уважал жителей неведомого мира. И в довершение всего, настолько крепкая дружба между Рагнаром и Ином не могла не радовать ― Ин выполнил свое задание просто блестяще.

– Хорошо, ― примирительно произнес Астион. ― Я и в самом деле дал маху. У меня вовсе не было намерения подвергать его опасности.

Он посмотрел на бессознательного сына и едва удержался от того, чтобы скривиться. Да, он не мог подвергать Ина опасности. Потому что, как это ни ужасно, он был его единственным наследником, о чем Реас постоянно ему напоминал. Впрочем, Астион мирился с этим только из чувства долга: он был уверен, что до своей смерти успеет поправить ситуацию с наследниками и уж тогда отошлет Ина куда-нибудь подальше.

Приглушенно проворчав что-то, Астион шагнул к столу, взял связующий пергамент и развернул его. Его глаза блеснули.

– Так, ― сказал он, посмотрев на Рагнара. ― Полагаю, тебе можно поручить присмотр за Ином? Отлично. Если что понадобится ― зови слуг.

Рагнар молча кивнул, правильно истолковав его фразу ― в ближайшее время они с Реасом будут заняты, и тревожить их не стоит. Не нужно было быть гением, чтобы понять и другое ― заняты они будут обсуждением полученных посланий. Нужно ли следовать совету связного и пытаться повергнуть Эндерглид сейчас ― вот какой вопрос будут решать Реас и Астион.

Астион настолько быстро, насколько позволяло ему высокое положение, устремился к Реасу и, едва переступив порог, с размаху положил перед ним пергамент. Реас, не задавая лишних вопросов, пробежал глазами последние строки и глубоко задумался.

– Ну что? ― не выдержал Астион. ― Он прав, такого шанса больше может не быть! Если Балиан Розенгельд действительно мертв…

– То что?

– То Хранитель Ключа тоже почти нейтрализован! ― Астион в волнении рассекал комнату. ― Нам ведь известно, как они привязаны друг к другу.

– Хранителем Ключа обычно становится сильная личность, ― поморщился Реас. ― Но даже если он спятит от горя, то с чего ты взял, что он будет отсиживаться где-нибудь, а не мстить? И тебе ли не знать, подвести войска к Вратам Заката практически невозможно.

Но Астион был слишком взбудоражен, чтобы проявлять терпение. Он и так ждал слишком долго.

– Мы можем переместить Врата! ― хлопнул он по столу, в котором хранилось еще достаточно золотого пергамента. ― Чтобы они были прямо здесь, у нас. Ты справишься! А заодно и вывести из строя Хранителя Ключа! От этого уж точно не будет никакого вреда. Врата теперь можно открыть и без Ключей, а перемещение уже происходило ― эти проклятые Розенгельды перемещают их, как только взбредет в голову, и мироздание еще не рухнуло! Нет, такого шанса и в самом деле больше не будет! Соседние страны слишком истощены, чтобы напасть на нас в ближайший год, мы можем сосредоточить все силы на Этериоле…

Реас некоторое время молчал, обдумывая как сказанное сыном, так и полученные сообщения из Этериола. Судя по тому, что передавал им информатор, ситуация для нападения и впрямь складывалась благоприятная. Но Реас сделал еще не все, что хотел, чтобы подготовить Этериол к вторжению ― ведь Розенгельды были далеко не единственными его защитниками, в чем был свято уверен Астион. Конечно, как он уже отмечал, армия Ретилоса в сотни раз превосходила количеством воинов Рассвета и Заката, вместе взятых, но провести столько людей в Этериол за один раз не представлялось возможным, а целиком и полностью полагаться на отступников, хоть им и удалось провести с ними кое-какую работу, было нельзя. Информатор дал им знать, что запасы оружия отступников ныне удовлетворительные, но никто не мог точно сказать, что они не начнут использовать его направо и налево вместо того, чтобы спланировать организованное нападение на светлый город, как им было велено.

Наконец, Реас поднял взгляд на Астиона и сказал:

– Отправь кого-нибудь на поиски Иареда. Возможно, он еще жив.

Лицо Астиона разочарованно вытянулось, но когда он уже собрался сорваться в спор, Реас медленно добавил:

– И вели освободить главную площадь… Пусть поставят вокруг нее охрану. Никто не должен приближаться к Вратам без моего разрешения.

Астион просиял, словно ребенок, получивший вожделенную игрушку, и почти бегом бросился отдавать приказания.

Усмехнувшись его спешности, Реас достал из стола лист золотого пергамента, затем отыскал несколько нужных записей в кипе многочисленных черновиков, исправленных Рагнаром. Чтобы подстраховаться, необходимо было привести в смятение оба города. Чтобы Эндерглид остался беззащитным, а Градерону было не до того, чтобы оказывать ему помощь.

Посидев над набросками с полчаса, Реас решительно взялся за золотое перо.

Глава восьмая. Двойное предательство

В доме Кристиана, где собрались трое братьев, Сату Рейта, Лейан и Тристан, уже несколько часов царило гнетущее молчание, нарушаемое лишь тихим шорохом страниц. Весь стол был заложен толстыми томами ― свободной оставалась только середина, на которой, как предмет зловещий, лежало развернутое письмо Руэдейрхи, полученное нынешним утром.

Книги перелистывались уже без малейшей надежды на успех, просто чтобы скоротать время.

Дверь отворилась, и в дом вошел Демиан. Вид у него был подавленный, и всем сразу стало ясно ― все без толку.

– Эксентар не знает, ― подтвердил Демиан мрачные догадки. ― Мы посмотрели в книгах, но там тоже ничего… Я сходил к Архаилу, но он тоже не знает.

Балиан ― он уже совершенно оправился от ранения ― хохотнул:

– Более идиотской ситуации я не припомню.

– Помолчи, Балиан, ― осадил его Тристан, но его губы едва заметно дрогнули от улыбки. ― Речь идет о твоей жизни, между прочим.

– Если бы только о его! ― вздохнул Юан.

– Больно добрый, ― буркнул Балиан.

Письмо Руэдейрхи, к всеобщей радости, сразу дало понять, что правитель Градерона принимает поставленный ультиматум и готов попробовать снять с Балиана проклятие в обмен на серебряный жезл. Однако воодушевление быстро схлынуло: ниже Руэдейрхи в холодном тоне сообщал, что если им угодно совершить эту сделку, то он ждет их в Градероне ― Балиана и… его дочь.

Это неожиданное требование шокировало всех без исключения. Даже Рейта никак не могла понять, в чем тут дело. Конечно, можно было бы потребовать у Руэдейрхи объяснений, но, во-первых, это заняло бы время, а Балиану становилось все хуже. Во-вторых, Руэдейрхи, судя по всему, услужливо объяснил, зачем ему понадобилась дочь Балиана, только вот значения символа, содержавшего в себе всю суть, никто не знал. Сату Рейта, Тристан и Демиан, лучше всех в Эндерглиде знающие Святой язык, несколько часов кряду пытались вспомнить что-то подобное, а потом стали листать книги, надеясь найти знак и разгадать смысл по контексту. Но, увы, все было тщетно. Ни в одном словаре, ни в одной книге символ не нашелся. Эксентар и Архаил, ведший переписку с Рагнаром, тоже не могли сказать ничего дельного. Гволкхмэя это просто взбесило ― как Руэдейрхи посмел «умничать» в таком важном деле!

– Все очень плохо, ― нахмурился Тристан. ― Мы при любом раскладе не можем доставить Этель в Градерон. Так что…

– Можем, ― сказала Лейан.

– Это же твоя дочь, Лейан! ― глаза Тристана гневно сверкнули.

– Да, но едва ли он собирается убивать ее нам назло.

– Я тоже уверена, что он не навредит ребенку, ― твердо сказала Рейта. ― Я думаю…

– Никого не интересует, что ты думаешь! ― огрызнулся Балиан. ― Допереписывались! С чего ты вообще вздумала сообщать, что у меня есть дочь?!