Страница 6 из 16
В этой легенде, зафиксировавшей следующий важный этап эволюции мировоззрения такой социальной группы, как древнемонгольский род, рассказывается о том, что потомок Бортэ чоно в двенадцатом поколении, главенствовавший над коренными монгольскими родами – «старой ветвью» Хиянова рода, дарлигин-монголами – Добун мэргэн, умер рано, оставив свою жену Алан гоо (род. около 930–940 гг. н. э.) с двумя сыновьями-сиротами. Но после смерти мужа Алан гоо родила еще троих сыновей. Возникшие сомнения и подозрения со стороны их общих с Добун мэргэном сыновей и ее сородичей Алан гоо попыталась развеять рассказом о небесном происхождении трех последних детей: «Бэлгунудэй, Бугунудэй, сыны мои! У вас явились подозренья, как это ваша мать троих вам братьев народила, и чьими будут эти сыновья. В своих сомнениях сыновьих вы правы. Но вам неведомо одно лишь только. И истинно вам это говорю: к нам в юрту каждой ночью чрез верхнее орхо Всевышний Тэнгри нисходил[60], вокруг сиянье исторгая. Он гладил чрево грешное мое, сияние его в меня входило. Когда ж луна должна сойтись и разминуться с солнцем, он, словно желтый пес, виляющий хвостом, поспешно уходил; и яркий свет за ним струился[61]. Ужели нужно что-то молвить боле. Ведь ваши братья – Небесного Владыки сыновья.
Обращает на себя внимание следующая фраза Алан гоо: «Когда ж Луна должна сойтись и разминуться с Солнцем, он, словно желтый пес, виляющий хвостом, поспешно уходил…» Поскольку у монголов табуировано слово «волк» и последний зовется «хангайской собакой», «степной собакой», а в некоторых местах «желтой собакой», можно предположить, что «желтый пес» в устах Алан гоо – это уважительное именование прародителя монголов – Бортэ чоно, рожденного по благоволению Всевышнего Тэнгри. А это, естественно, дало основание Алан гоо говорить, что родившиеся уже после смерти мужа три сына – «Небесного Владыки сыновья».
Глубокие мифологические корни этой легенды были понятны древним монголам, сородичам Алан гоо. Древние монголы (хунну, сяньби, жужан, кидане) и тюрки почитали Вечное Синее Небо как верховное божество – Всевышнего Тэнгри или Небесного Владыку, – дарующее жизнь, одушевляющее все живое, обычно вместе с Матерью-Землею управляющее миром и руководящее делами человека[64], иногда посылающее на землю своего избранника, которому суждено быть вершителем великих дел; такой посланец входит в бытие сверхъестественным образом, примером чему и является предание о рождении трех сыновей Алан гоо.
Все это помогло Алан гоо убедить старших сыновей и сородичей в своей непорочности, а также подтвердить право своих младших сыновей, а значит и их потомков, на главенствующее положение среди коренных монгольских родов и племен[65].
«Когда Алан гоо это рассказала, – пишет Рашид ад-дин, – и (после того как) по всяким внешним данным ее скромность и целомудренность для них (ее детей и сородичей. – А. М.) стала установленной, они не стали ей (больше) чинить ни каких придирок и беспокоить ее. Они поняли, что слово ее истинно, а речь ее правдива»[66].
«Легенда об Алан гоо» возродила славную память о Хияне и его потомках, начиная с Бортэ чоно, и главное, стала главным доводом при обосновании «небесного избранничества» «золотого рода» Чингисхана – хиад-боржигин, прямого наследника рода Хиянова. А для этого устами Алан гоо фактически было провозглашено появление «новой ветви» Хиянова рода – нирун-монголов, «сынов Всевышнего Тэнгри»[67], которым суждено стать «владыками над всеми», в том числе, и над дарлигин-монголами, «старой ветвью» Хиянова рода.
Это владычество было засвидетельствовано Рашид ад-дином в его классификации монгольских родов, прояснявшей смысл и последствия разделения коренных монголов на две части: нирун-монголов и дарлигин-монголов: «…Все многочисленные ветви и племена, которые произошли от этих сыновей (Алан гоо – Бугу хатаги, Бугуту салжи и Бодончар мунхага. – А. М.), называют нирун, что значит: они появились из непорочных чресел; это [название] является намеком на чистые чресла и чрево Алан гоо. Эти племена пользуются полнейшим уважением и [выделяются] из среды других племен, словно крупная жемчужина из раковины и плод [лучший] от древа.
Все те из монгольских племен, которые не принадлежат к [племенам] нирун, называют дарлекин (дальние родственники. – А. М.)[68]… Они суть колена и племена, родившиеся от остатков монгольского племени Нукуза и Хиана, которые ушли из Эргунэ-кун. Они были прежде времени Добун мэргэна и Алан гоо…
Они [дарлекины] являются рабами (вассалами. – А. М.) и потомками рабов (вассалов. – А. М.) предков Чингисхана»[69].
Заметим, что в предложенных автором «Сокровенного сказания монголов» и Рашид ад-дином в «Сборнике летописей» классификациях родства[70] был фактически узаконен переход властных полномочий над коренными монгольскими племенами от дарлекинов к нирунам, и в частности, к одному из трех «сыновей Небесного Владыки», Бодончару, которому было суждено стать родоначальником рода хиад-боржигинов, «золотого рода» Чингисхана. Сам Тэмужин-Чингисхан стал потомком Бодончара в одиннадцатом поколении.
Судя по древним летописям, Бодончар, преодолев после смерти матери Алан гоо многие трудности и лишения, пожалуй, первым осознал смысл ее пророческих слов о необходимости укрепления «родства и дружества», объединения всех монголов, дабы не быть поверженными врагами, лично участвовал в объединении «бесхозных» родов[71]. Понял Бодончар и то, что, «как любому телу нужна голова, а дэлу[72] – ворот», так и монголам нужен сильный и мудрый вождь.
Именно Бодончара называет Рашид ад-дин «предводителем и государем многих из монгольских племен»[73]. Дополняя персидского летописца, монгольский летописец XVIII века Мэргэн гэгэн в «Алтан тобчи» констатирует: «…народ Бодончара стал многочисленным, а всех вместе стали называть народом монгольским»[74].
Другим вариантом русского перевода процитированного фрагмента монгольского оригинала может быть следующий: «всех вместе стали называть Монгольским улусом».
Таким образом, автор летописи «Алтан тобчи» Мэргэн гэгэн утверждает, что впервые название союза кровных родственников Монгольский улус появилось при Бодончаре, в конце X века.
Тем не менее перевод «народ монгольский» очень точно передает смысл монгольского слова «улус», который вкладывался в него в эпоху Бодончара. В этой связи выдающийся российский монголовед Б. Я. Владимирцов (1884–1931) в своей книге «Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм» разъясняет термин улус (ulus) следующим образом: «Слово ulus может быть переводимо, с известными оговорками, как “удел, владение”; только монголов, как истых кочевников, в понятии этом больше интересуют люди, а не территория: действительно, первоначальное значение слова ulus и есть именно “люди”. Поэтому слово ulus может быть передано и как “народ”, т. е. “народ-удел”, “народ, объединенный в таком-то уделе, или образующий удел-владение”»[75].
60
…к нам в юрту каждой ночью чрез орхо Всевышний Тэнгри нисходил… – Как писал Дорджи Банзаров, «Эти предания, имеющие целью возвысить в глазах народа известные владетельные роды, доказывают также заботливость Неба (Всевышнего Тэнгри. – А. М.) о счастьи народа: ибо такие его посланники обыкновенно являются укротителями крамол, устроителями сильных царств, после раздробления и упадка сил кочующих народов» (Банзаров Дорджи. «Черная вера или шаманство у монголов». СПб., Типография императорской АН, 1891. С. 9). Орхо – фартук, прикрывающий тоно, дымовое отверстие в крыше монгольской юрты.
61
По мнению монгольского ученого Ш. Биры, вместе с новым понятием о небесном происхождении родоначальника властвующего рода появляется понятие о происхождении ханского рода во главе с Чингисханом от Света: «Бодончар Мунхаг, рожденный Алан гоо от снизошедшего с небес Света, становится основателем “золотого рода” монгольских ханов. Эта совершенно новая идея, которую можно назвать идеей Света, стала поворотным моментом в развитии политической мысли древних монголов. По сравнению с древнейшим тотемизмом монголов, эта идея была более совершенной и стройной концепцией, которая наряду с понятием о небесном происхождении родоначальника “золотого рода” свидетельствовала о достаточно высоком уровне политического мышления монголов (в эпоху прародителей Чингисхана. – А. М.)… Несомненно, что эта новая, своеобразная концепция, которую можно назвать свето-тенгеризмом, взросла на идейной почве исконно монгольского шаманизма; впрочем, вполне возможно, что в ней в специфической форме нашло отражение влияние развитых цивилизаций соседних стран. В частности, идея Света, позднее соединенная с концепцией монгольского тенгеризма о небесном происхождении “золотого рода” Чингисхана, вполне возможно, была почерпнута монголами из манихейства, которое в то время было широко распространено среди их ближайших соседей и “культурных посредников” – тюркских и уйгурских племен (Бира Ш. «Некоторые проблемы истории и идеологии Великого Монгольского Улуса» (на монг. яз.). У.—Б., 2006. С. 56–60).
62
…Великий смысл рожденья сыновей моих откроется простолюдинам. – Здесь и далее перевод стихов Г. Б. Ярославцева.
63
«Сокровенное сказание монголов» // «Чингисиана. Свод свидетельств современников». М., «Эксмо», 2009. С. 50–53.
64
Дулам С. «Образы монгольской мифологии» (на монг. яз.). У.—Б., 2009. С. 82–86.
65
Дулам С. «Главная книга монголов» // «Чингисиана. Свод свидетельств современников». М., «Эксмо», 2009. С. 26.
66
Рашид ад-дин. «Сборник летописей», Т. 1, кн. 2. М., НИЦ «Ладомир», 2002. С. 14.
67
В вопросе «Прервался или не прервался Хианов род после рождения троих детей Алан гоо?», пожалуй, следует все же основываться на свидетельствах уважаемых летописцев. «Так как Добун-баян (мэргэн. – А. М.), который был мужем Алан гоо, происходил из рода Кияна, а Алан гоо из племени куралас (горлос. – А. М.), то родословная Чингисхана… восходит к ним», – писал Рашид ад-дин (Рашид ад-дин. «Сборник летописей». М., НИЦ «Ладомир», 2002. С. 154). Развивая мысль персидского летописца, Хивинский хан Абуль-Гази в своем сочинении «Родословное древо тюрков» утверждал, что «в потомстве Кияна (Хиана. – А. М.) был человек по имени Курлас (Горлос или Хорилар. – А. М.), поколение которого было многочисленнее всех поколений, называясь Курласами. Из Курласов всегда избирали правителя всех поколений. По выходе монголов из Эргунэ-куна их предводителем был Бортэ чоно из рода Курласов» («Родословное древо тюрков. Сочинение Абуль-Гази, Хивинского хана». Казань, 1906 г. – режим доступа: www.vostlit.info). И поскольку «Бортэ чоно… из рода Хианова, из племени Горлос», а Добун мэргэн и Алан гоо оба потомки Бортэ чоно», то получается, что мистический рассказ Алан гоо о рождении Бодончара и двух его братьев от «посланца Всевышнего Тэнгри» (Бортэ чоно. – А. М.) мог восприниматься монголами-тэнгрианцами как «обыкновенное чудо». В таком случае в древнем предании говорилось не о начале нового рода, а всего лишь об «обновлении» рода Хиянова, к которому принадлежал Бортэ чоно, «рожденный по благоволению Всевышнего Тэнгри», и его потомки Добун мэргэн, Алан гоо и, наконец, Бодончар.
68
«(Это были племена): нукуз, урианхай, хонгирад, ихирэс, олхунуд, хорилар, элжигэн, хунхулиуд, ортауд, хонхотан, арулад, хэлэнгуд, хунжин, ушин, сулдус, илдурхин, баягуд и хингид» (Рашид ад-дин. «Сборник летописей», Т. 1, кн. 1. М., НИЦ «Ладомир», 2002. С. 78).
69
Рашид ад-дин. «Сборник летописей», Т. 1, кн. 2. М., НИЦ «Ладомир», 2002. С. 15.
70
На примере предложенных автором «Сокровенного сказания монголов» и Рашид ад-дином в «Сборнике летописей» классификаций проявляется важнейшая роль генеалогических преданий, именуемых сейчас учеными-правоведами «классификационным родством», как формы выражения социальных норм регулятивной системы древнемонгольского родоплеменного общества в период присваивающей экономики, но особенно в период производящей экономики.
71
«Сокровенное сказание монголов» // «Чингисиана. Свод свидетельств современников». М., «Эксмо», 2009. С. 53–55.
72
Дэл – национальная верхняя одежда монголов, халат на подкладке.
73
Рашид ад-дин. «Сборник летописей», Т. 1, кн. 2. М., НИЦ «Ладомир», 2002. С. 16.
74
Балданжапов П. Б. «Алтан тобчи. Монгольская летопись XVIII в.». Улан-Удэ, 1970. С. 140.
75
Владимирцов Б. Я. «Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм» // Владимирцов Б. Я. «Работы по истории и этнографии монгольских народов». М., «ИФ «Восточная литература» РАН, 2002. С. 393.