Страница 3 из 78
Торопливо зашарил по тумбочке, на пол спланировал вскрытый конверт. Мать писала, что у них все хорошо: сестренка готовится поступать в институт и интересовалась, когда приедет в отпуск? Где же чертов дистанционник? Александр чертыхнулся. Наконец пальцы нащупали плоскую коробочку дистанционника. Прошелся по телеканалам. Везде белый фон. Хмыкнул удивленно, месяца два тому назад на ретрансляторной вышке проводили профилактику, но даже тогда почти половина российских каналов и оба казахских работали. Он выключил телевизор и протяжно зевнул. «Черт! Спать охота!» Вчера до двенадцати с Олененком зажигал в кафешке. Проводил ее и домой добрался поздно, когда улегся, часы показывали ближе к двум ночи.
Поднялся. По курсантской привычке, за почти год офицерской службы не успел от нее избавиться, застелил одеяло и открыл окно. Вместе с бодрящей, весенней свежестью, пропитанной пряным запахом набухающих почек, в комнату ворвался колокольный звон – в церкви неподалеку началась служба. За мутноватым после зимы окном над обшарпанными пятиэтажками неторопливо подымалось алое, словно губы любимой женщины, весеннее солнце. Поднял письмо и, прихватив мобильный, поплелся в ванную. Время – без десяти семь утра. Впритык умыться, позавтракать и добраться до части.
Энергично вытирая на ходу полотенцем посвежевшее лицо, Александр заскочил на кухню. На общем с соседом кухонном столе – недопитая кружка с чаем, и тарелка с засохшими остатками яичницы. Сосед – Сергей, лейтенант-вертолетчик из базировавшегося на Горке отряда, вчера был на ночных полетах. Познакомились они прошлым летом. К невысокому парню приставали двое местных, но Александр заступился. Вырос он на радость родителям высокий – под метр девяносто и широкоплечий, так что местные, здраво оценив шансы и последствия, предпочли отступить. Так началась дружба. Характер у Александра был веселый и, как он сам признавал, немного авантюрный, и с соседом за год они крепко подружились. После Оли и мамы с сестрой он стал самым близким человеком. Александр укоризненно покачал головой и убрал грязную посуду в мойку.
Холостяцкая глазунья, как любил с мелко нарезанной колбасой, отправилась на тарелку, залил кипятком коричневый порошок кофе в чашке, по кухне распространился горько-сладкий запах кофе. Принялся по-курсантски быстро «работать» вилкой. Дверь пронзительно заскрипела, он повернулся. В проеме возникла заспанная, мятая физиономия соседа, простоватым славянским лицом он напоминал киноартиста Охлопкова в молодые годы.
Александр поморщился и в который раз напомнил себе – не забыть смазать дверь.
– Привет, – сонно пробормотал Сергей, вяло ударил по протянутой ладони. Зевнул, воспитанно прикрыв рот, потом принюхался к запаху свежезаваренного кофе. Уже гораздо энергичнее плюхнулся на стул, щелкнул переключателем довольно заурчавшего электрочайника.
– Ты чего так рано? – прожевывая, невнятно произнес Александр, – Вроде после ночных у тебя отсыпной?
– Кто ходит утром по делам, тот поступает мудро! – летчик поднял указательный палец вверх, – Прямо стих получился!
Приятель заварил в большой кружке черного, как африканская ночь, кофе.
Отпил, щурясь, с собачьей тоской в глазах посматривая на залитую солнечным светом пустую улицу.
Закончив с яичницей, Александр пододвинул кружку и включил мобильный. Интернет открываться отказывался – на экране висела надпись: нет соединения. Попытался еще несколько раз, досадливо поморщился и бросил телефон на стол.
– Слушай, а что с интернетом? У меня нет соединения!
– Да? – Сергей вяло удивился и достал телефон. Интернета не было и у него, – У меня тоже нет, – на секунду замер, потом предположил, – Может профилактика какая-нибудь или порыв.
– Может и так, – пожал плечами Александр.
– Слушай, деньгами не богат?
– Что, опять новая девчонка?
– Ну… – Сергей развел руками, дескать, ну так получилось.
Александр укоризненно цыкнул, но вытащил из кармана кошелек. Не глядя отделил половину купюр и протянул другу.
– Держи!
– Отдам в конце месяца, – благодарно кивнул Сергей, деньги отправились в карман.
Александр махнул рукой, дескать пустяки. Поднялся, посуда отправилась в мойку и направился к двери. Тревожила какая-то деталь. Наконец, понял, что именно. На секунду остановился у двери, повернулся и произнес задумчиво:
– Все-таки непонятно, почему и телевидение, и интернет одновременно вырубились!
– Да? – сосед нервно облизал губы и махнул рукой. – Куда денутся, сделают.
Александр выскочил из подъездных дверей на улицу, весеннее солнце брызнуло в глаза. Зажмурился на миг и улыбнулся. Все по-весеннему весело, ласково, приветливо! Апрельское солнце грело вполне прилично; тысячами бликов сверкали металлические крыши; грязный, весенний снег еще таился в тени, но в душу уже просилась весна. Это как когда выздоравливаешь после тяжелой болезни, то блаженное состояние, когда замираешь от смутных предчувствий и улыбаешься без всякой причины. Поднял взгляд на бездонно-синее небо. Ни облачка. Старожилы с гордостью рассказывали, что солнечных дней здесь не меньше, чем в Крыму. Город стоял в сотне километров от Уральского хребта и облака, налетев на горы, резко подпрыгивали.
Торопливо, времени впритык, шел через квартал многоэтажек. Деревья голые, соки уже подымались вверх, почки уже набухли. Спешили редкие по утреннему времени прохожие, с улицы Советской доносился шум автомобилей, он поравнялся с стеклянными витринами магазина с гордым названием «Россия», когда в кармане забился мобильник. На экране высветился знакомый номер и изображение Олененка.
– Да, солнышко, – Александр остановился перед зеброй перехода – на светофоре горел красный. Губы расплылись в славной улыбке, сделавшей на мгновение похожим на артиста Галкина. Порыв влажного ветра донес с окраин заполошный петушиный крик. Метрах в двухстах дальше, башенным шпилем торчало трехэтажное здание пожарки, а еще дальше, невидимое отсюда, КПП части.
– Привет – отозвался девичий голосок.
Светофор мигнул, загорелся зеленый, с визгом зимних шин затормозили автомобили. Торопливо перебежал дорогу, прижимая телефон к уху. Она вчера «сожрала» пироженку, потому что вкусная, а от одной ничего не будет. Пусть Сашенька даже и не воображает себе ничего! Девушка тараторила, словно швейная машинка, торопясь вывалить все, что узнала, поболтав с утра с многочисленными подругами. При всех внешних достоинствах, пленивших юного лейтенанта с первого взгляда, Оленька, в смысле любви к болтовне, была типичнейшей из представителей «евиного» племени. В начале знакомства это доводило Александра до белого каления.
Он привычно поддакивал где нужно – давно смирился с маленьким недостатком избранницы.
Александр двигался по кварталу разнокалиберных частных домов. Ветер нес едкий запах навоза – здесь многие держали живность. Все было как обычно, и все же появилось тревожное чувство, что пропустил что-то важное. Он нахмурился.
Что-то насторожило в словах подруги, но он не мог понять, что?
– Повтори, пожалуйста, что ты сказала, я не расслышал.
– Петелин! Опять не слушаешь, хотя обещал мне! – капризно и многообещающе произнесла девушка. Александру так и представилось, как Олененок обиженно надула пухлые губки, которые он так любил целовать, – Ты меня совсем не любишь. Вот совсем – совсем!
– Нет-нет, – привычно соврал, – Я тебя очень люблю. Это машина проехала. Вот и не услышал!
Он считал, что с женщинами и детьми лучше всего действовать мягкостью.
– Врешь, наверное, ну ладно, – голос стал обычным, – Аня, ну ты помнишь, я тебе показывала? Ну маленькая, пухлая шатенка – мы ее встретили еще в «Шампуре». Дурочка такая, напялила брючный костюм А в нем ну корова коровой!
– Да-Да, Оленька, – поспешно подтвердил Александр, стремительно шагая мимо бетонных и кирпичных заборов. Хотя никакой Ани не помнил.
– Так вот, она медсестра в приемном отделении. Утром привезли раненную в живот стрелой женщину! Ты представляешь? Ей сделали операцию. А еще скорая ночью поехала на вызов в Ключевку, там уже район начинается. А дорога вдруг исчезла, был асфальт и вдруг сразу раскисшее поле. Куда она делась? Ты представляешь? – сыпала слова подруга.