Наследие Ночи

– Разве что очень жарко, – ушёл я от темы. – Когда сидишь здесь весь день, время пролетает быстро и незаметно.

– Ну-да. Доброй ночи.

– Доброй.

Всю ночь и последующую я очень плохо спал. Это как-то было связано с глазами княгини. Но это было не совсем похоже на влюблённость, так как я уже имел неосторожность иметь симпатии к играющим глазками юным сударыням, при своём родном поместье. Это было другое. Так и не уснув за вторую ночь, я просто лежал в своей кровати, дожидаясь рассвета. Как вдруг по коридору промчалась одна из фрейлин с негромким, но задушевным криком.

– Мёртвая!

Я ещё подумал, ну что за глупость. Такие полные сил, красоты и жизни, молодые княгини не умирают просто так на третьем десятке лет от роду. Пусть и не состоящие в замужестве и не имеющие по странным причинам детей. Но всё равно это не показатель и вообще. Фрейлин могла сойти с ума. Пусть не за одно утро, а по простым жизненным обстоятельствам, скучной жизни в глуши, пусть и в роскошном особняке.

– Ты что кричишь?

– Княгиня мертва!

Фрейлин крикнула ещё несколько раз, уносясь дальше по коридору, но наверно её остановил один из дворовых и стал успокаивать.

Днём я мельком видел неспокойную. На ней не было лица. По распоряжению Никодима, в этот же день её увезли обратно домой в провинцию. Больше я о ней ничего не слышал. Впрочем, мне было и не интересно. Меня больше заволновала оставленная и смятая копия рукописи, на которую я давеча, случайно от усталости капнул чернилами. Чернила почти не затронули общие зарисовки и текст, так что я решил изучить их внимательно. Дело ещё не в том, что я не мог запомнить, что там было, а в том, что когда весь день напролёт с максимально возможной скоростью делаешь копии, общий смысл ускользает. Так сказать уходит на подсознание.

Именно этот общий смысл меня и стал изрядно пугать. На листах я внимательно изучил текст. Если убрать из него лишнюю воду, участки, где чернила безвозвратно испортили до неузнаваемости слова и те отрезки предложений и фраз на неизвестном мне языке, то выходила примерно следующая цельная картина.

Речь шла о некоей «пробуждённой» ото смерти, некто «не названной» принцессы и тёмной богини, которой принадлежит сама обратная сторона яви и луны. По легенде её должен будет пробудить волк. В затмение полнолуния кровавой луны, он придёт из леса и позовёт её своим воем. Тогда она поднимется, так как спала слишком долго. А с ней поднимется вся её тьма тьмущая и сонмище теней. Она пойдёт за ней. Пойдут за ней и все кто её боится. Глаза её мертвы. Душа её черна. Сама тьма ей не будет противостоять, потому что она будет с ней. Ибо не так черна та тьма, как она сама одна. Но есть один могучий рыцарь светлый. Вот он может противостоять ей. Но возможен иной исход.

Дальше текст заканчивался, а я даже пожалел что испортил так мало страниц. Что это, сказка? Но в целом, я их переписал и общий смысл «произведения» стал доходить до меня только сейчас. Если сначала я посчитал его за какие-то иностранные сказки с приложенными к ним многочисленными трудами по медицине, оккультизму, эзотерике, мистике и прочих тайных учений, то теперь они виделись единой системой, имеющий свой шифр. К тому же добрая одна шестая, была на незнакомых языках и мне стало понятно, что главный смысл и ключи ко всей массе текста были именно в них.

Последний развёрнутый и меньше всего пострадавший от моей торопливой неуклюжести лист, являл собой схематическую зарисовку. Я осмотрел его внимательно, но ничего кроме красивых завитков и геральдических знаков по полям не представилось мне интересным. Тогда я просто проложил их между чистыми листами бумаги и убрал в свой стол на ключ. Очередной бессонной ночью же меня осенило. Карта напоминала схему всего родового поместья княгини. Теперь я ждал удачного выходного, чтобы обойти его целиком и подтвердить свои догадки.

Глава 2. Карта

Я намеренно в два дня освободился от дел назначенных мне на три дня вперёд, чтобы высвободить день на изучение территории родового поместья графини. Освободиться вышло только в обед, но времени у меня было предостаточно. Никодим не стал бы искать, так как сам по поручениям отправился в соседнюю провинцию, а своих дел у меня не осталось. Так что, набросив на плечи свой летний сюртук и положив в карман сложенную вчетверо карту-схему с чернильным пятном, я отправился в сад, позади поместья.

Минуя садовых и дворовых служек, из цветочного сада я попал в разбитый огород, и под тенями слив, вишен и груш выбрался на мостик через речку. Кажется, я остался не замеченным, но даже если я буду уличён кем-то из местных и всё это дойдёт до Никодима, то всегда смогу отделаться простой отговоркой. Напрямую мне никто не запрещает прогуливаться по территории поместья, другое дело, что у меня на это обычно после всех разъездов не хватает времени. Так что я легко мог объяснить эту прогулку закончившейся работой и головной болью.

За рекой была старая роща. По карте она плавно переходила лес, но думаю, там она должна была быть отделена высоким каменным забором, чтобы дикие животные не проникали на территорию и не создавали в связи с этим проблем для местной животины и людей конечно. Основная центральная тропа через рощу, вывела меня на старинное кладбище. Я прогулялся по нему целиком, от начала и до конца, любуясь невероятной красоты склепами и выполненными из камня статуями. В целом кладбище было выдержано в общем стиле самого поместья, но просматривались отдельные извания и гораздо более древние, ни на что не похожие и явно причудливые, особенно если учесть, что они изображали ни святых, ни людей и уж точно не известных мне животных.

За кладбищем было небольшое озеро, окружённое со всех сторон лесом. Именно его залили чернила на моей схеме, так что я даже немного расстроился, представляя, что на его месте может быть нечто очень интересное и мои поиски увенчаются если не открытием, то просто любопытной находкой. Солнце клонилось за лес, пора было возвращаться.

Пока я стоял у озера, с кладбища донёсся глухой металлический звук, так что я сразу покрылся мурашками и счёл это подходящим знаком, чтобы вернуться до темноты. На обратном пути меня привлёк обросший мхом и вьюном, а от того не самый выразительный и пожалуй даже скрытый склеп. В отличие от других его стены покрывали красивые гравюры и в целом резьба по камню могла сойти за настоящее произведение искусства, точно это не просто усыпальница, а нечто гораздо и гораздо большее.

Небольшая окованная дверь в него была слегка приоткрыта. Натоптанной тропы к нему не было, но это было и не удивительно. Когда-то могли приходить навещать сюда усопших, а со временем это делать прекратили и склеп остался неприкрыт. Из нездорового любопытства и ведомый каким-то наитием, я решил заглянуть именно в него. Пусть моя экскурсия будет полной.

Только сейчас, оказавшись почти в полной темноте, я дал глазам привыкнуть и осмотрел пространство с каменными гробами, украшенными окантовками и узорами из металла. Подумать только, кем могли быть эти люди, раз после смерти им оказали почести подобного толка, а не сделали скромную могилу с камнем или плитой сверху. Склеп словно оказался глубже и соответственно чем дальше, тем темнее, так что я не решился изучить его весь, а когда повернул на выход, волосы у меня стали вставать дыбом.

Под приоткрытой дверью, в которую я вошёл, были свежие оцарапанные следы по камню. Видимо со временем, а судя по датам, это в районе четырёх ста семидесяти лет назад, она слегка перекосилась. Теперь чтобы открыть её, требовалось сначала приподнять, а это не менее двухста – трёх ста килограмм чистого веса или протащить волоком, оставляя эти мощные и глубокие царапины в камне. Их сразу я не заметил, так как входил в темноту со света.

Не имея лишних мыслей, я выскочил из склепа. К тому времени, солнце уже приблизилось к полному закату. Последний алый луч осветил ангелов и изваяния, чтобы скрыться до утра. А я заспешил обратно. Рощу я проходил, чуть не срываясь на бег. Если бы не темнота, то наверно я шёл бы ещё быстрее. Как вдруг по пути, я услышал плач. Я тут же остановился. Плач повторился.