Ахимса

— Привет, — сказала Сезер. — Как думаешь, что скажет Адриан, когда узнает, что ты ему изменяешь с этим красавчиком?

— Попрошу, — тихо сказала Джулека. — Этот красавчик — мой брат.

— Это не делает его менее красавчиком. Так что, Маринетт?

Я кашлянула. Взъерошила волосы, поняв, что во время заезда потеряла резинку. Проверила, не похерила ли я Тикки по пути; почтальонка с квами была на месте, хотя малышка чувствительно куснула меня за палец в назидание.

— Марине-етт… что скажет Адриан, узнав, что ты ему изменяешь? — довольно повторила Алья.

— Ну… спросит, может ли он присоединиться?

К моему удивлению, заржали всего два человека: Дамокл и Менделеева.

Остальные просто молча охренели.

====== Аэропорт ======

В аэропорт мы приехали только к двенадцати.

Что мы делали целых два часа в дороге? Страдали фигнёй, потому что у нашего автобуса лопнуло колесо; запаски не было, так что нам пришлось ждать, пока нам доставят или новую резину, или другой транспорт.

Детишки перепсиховали, и тут Менделеева выступила просто шикарно: пользуясь своим жёстким непререкаемым авторитетом, — чисто Снейп в юбке, только без юбки и с фиолетовыми волосами, — она прервала начинающуюся панику. И даже раздала каждому из детишек по большой миндальной печеньке в плотной индивидуальной упаковке.

Я своё печенье, естественно, спрятала в почтальонку — мне нужно было срочно задобрить мою богиню удачи. Вот зуб даю на отсечение{?}[Не ошибка, а слияние двух пословиц :)], что наша автобусная поломка — результат её недовольства. И я квами даже винить не собиралась; если бы меня кто-то разбудил так, как сегодня, да ещё и потом чуть не оставил, а потом ещё чуть не потерял во время заезда… ух, убила бы.

Заметив, что Хлоя с брезгливостью рассматривает выпечку в упаковке, я бочком подобралась к Буржуа. Мой манёвр, естественно, незамеченным не остался: в розовых бриджах Маринетт я выделялась на фоне синего салона примерно так же, как хамелеон-дальтоник где угодно.

Заметив меня, Хлоя вздрогнула. Ну, моя вина: подобралась я к блондинке сзади, так что она меня просто не заметила.

— Чего тебе?..

— Печенье.

— Что «печенье»?

— Ты не ешь. Печенье.

Хлоя скривилась. На нас с интересом посматривали все в автобусе: развлечение, да ещё и бесплатное! Менделеева тихонечко выдохнула, потому что дети перестали психовать, даже если за счёт других детей.

— И что с того? — не поняла Буржуа.

— Если не будешь есть — может, поделишься?

Хлоя зависла. Увидев, что блондинка потеряла контакт со внешним миром, в дело вступил багаж… то есть, Сабрина:

— Ты хочешь, чтобы Хлоя отдала тебе своё печенье? Почему вдруг она должна это делать, м?

— Чисто из человеколюбия?.. нет? Ну ладно, другая причина. Там точно сахар! Калории, целлюлит, прыщи, ужас!

Хлоя, кстати, печеньку держала двумя пальцами за уголок упаковки, как грязную тряпку. Так что я даже не удивилась, когда Буржуа легко кинула мне выпечку — есть её она в любом случае не собиралась бы, потому что не особенно любила миндаль. А выкидывать еду Хлоя перестала ещё после Кунг-Фуда.

Не знаю, что любимый дядюшка с ней творил и о чём разговаривал, однако это явно поменяло отношение Хлои к еде в целом. Хорошо это или плохо — без понятия, но супы Буржуа так и не ела до сих пор.

— Спасибо, Буржуа, ты лучшая!

— Есте-ественно…

Довольная, я вернулась на своё место. Сидела я одна, потому что Адриана с нами не было, так что на второе кресло я кинула свой рюкзак. Алья смотрела на то, как я довольно ем печенье, и только головой качала.

— Ты не завтракала, как я понимаю?

Я отломила от печенья кусочек, не вытаскивая тот из упаковки, чтобы не крошить, после чего закинула его в рот. Адриан всегда угорал над тем, как я ем что-то крошащееся; говорил, что это привычка аристократа — не кусать, а отламывать. Сколько я себя помню, я и с хлебом так всегда поступала.

— Я ж опоздала. Даже зубы едва почистила.

Кто бы знал, как ментально рыдал Томас, когда я его выпечку разрывала на кусочки! Эх.

— Держи, — Алья отдала мне своё печенье и, покопавшись в своей сумке, достала небольшую упаковочку молока. — Бедовая ты всё-таки.

— Бедовый у нас Адриан, — сказала я, открывая молоко. — Ему даже печеньки не досталось.

— О, точно, — среагировал Нино, вскакивая с места; рядом с нами побежал к учительнице Ким. — Миз Менделеева…

— А печенье для Адриана у вас осталось? — встрял Ле Тьен. — Можно забрать?

У вечно голодных парней завязалась чуть ли не драка за кусочек сладкой выпечки. Мы с Альей наблюдали и осуждали, а ещё комментировали жаркие моменты: то у Кима толстовка задерётся, то Нино за рубашку дёрнут, отрывая пуговицы и оголяя неплохой пресс.

Естественно, Сезер снимала. Иначе это была бы не Сезер.

Наконец починили колесо. Нино собрал пуговицы и, чуть ли не рыдая, сел рядом с нами: рубашку Ляифу подарил Адриан. Та мало того что была баснословно дорогой, так ещё и оказалась Нино любима как память.

Со вздохом я раздела Нино окончательно, забрала ткань и пуговицы, и достала из рюкзака походный набор для зашивания чего угодно; у меня разве что с собой хирургической изогнутой иголки не было. Пусть я не канонная Маринетт, но уж пуговицы-то пришить точно смогу ровно.

Прикрывающийся руками и коленками Нино смотрел в дырочку между сидениями на меня, как на воплощение богини.

— Я даже не подумала о том, что нужно с собой иголки взять, — задумчиво сказала Алья. — А ведь это капец логично…

— Ты подросток, тебе о таком думать не положено, — пожала плечами я, дёргая пуговицы, чтобы проверить, не отлетят ли они заново. — Расслабься. Наслаждайся жизнью. Набивай шишки и дай мамочке Маринетт позаботиться о тебе.

— Эй, это я тут большая мамочка!

Аэропорт был огромным и стеклянным, хотя я ожидала чего-то более исторически-интересного. Везде — белый пластик и разноцветные одежды туристов. Полиция, собаки, всё как у людей.

Нас быстренько собрали в группу и под конвоем отвели на регистрацию. Неугомонный Ким ныл, что хочет пить, писать, есть, спать, отжиматься — всё и сразу. Менделеева явно держалась из последних сил, чтобы не приласкать парня по чубчику.

В конце концов, нытьё надоело Аликс. Из ситуации та вышла просто и изящно:

— Ким! Спорим, что ты зассышь молчать и слушаться до прилёта?

У Ле Тьена загорелись глаза.

— На что?

— Сотка!

Они ударили по рукам, и Ким сразу же стал таким пай-мальчиком, что смотреть было тошно. Молчал и улыбался, как куколка-бодибилдер.

Нас провели через регистрацию, и учителя сразу потянули нас к посадочной зоне. Чтобы дойти до туда, нужно было пройти через несколько залов, которые тянулись, как гусеничка.

Не знаю, кто заметил его первым, я или Хлоя. Но вот Буржуа среагировала быстрее, восхищённо пискнув и указав пальцем вперёд:

— Эй, это же Адрикинс! Адри…

Договорить она не смогла: я чуть было не снесла Буржуа, ломанувшись вперёд; хорошо ещё, что Аликс среагировала, и выдернула нашу королеву красоты с моего пути.

Я даже отфильтровать собственные действия не успела. Вот я иду в компании с Альей и Нино, рядом ученики и миз Менделеева, Дамокл потерялся где-то в беспошлинной зоне. Переключение кадра — и я врезаюсь в грудь Адриана, повисаю на Агресте, как обезьяна, цепляясь за него, словно он моя единственная надежда на спасение. Вдыхаю знакомый запах, чувствую ускорившееся чужое сердцебиение, но всё равно до сих пор не понимаю, что Адриан — вот он, рядом, буквально в моих руках.

Слёз у меня не было. Наоборот, я выпучила глаза, как глубоководная рыбёшка, и даже не моргала, чтобы чудесное создание рядом со мной не растворилось.

Адриан обнял меня так же крепко, уткнулся носом в волосы и шумно вздохнул; парень явно вытянулся, и теперь был ещё выше меня, чем раньше. И в плечах раздался. И вообще стал мощнее. Взрослее. А ещё он подстригся — не очень коротко, лишь немного короче, чем обычно, чтобы, видимо, был запас для роста волос. Адриан ведь почти месяц в Нью-Йорке будет. Как модель, Агрест должен выглядеть шикарно в любой ситуации.