Ахимса

— Бред, — прервала я в итоге девушку, когда она начала попытку объяснить своё решение в который раз.

Хлоя моментально вызверилась:

— Ничего не бред! Это логически обоснованное решение! Взвешенное и принятое не из-за мимолётного порыва!

— Принятое пятилетней девочкой, — сказала я. — А придерживаться его должна пятнадцатилетняя молодая девушка. Тебе не кажется, что где-то закралась ошибка?

— …мне было шесть.

— О, какая разница.

Хлоя помешала лёд и посмотрела на меня из-под мокрой чёлки. Прядки начинали завиваться в мелкие спиралевидные кудряшки. Ясно, почему Буржуа так о своей причёске постоянно беспокоится.

Я вздохнула.

— Послушай… мир большой. Америка — тем более. Нью-Йорк — один из самых впечатляющих городов на планете. Неужели ты будешь ограничивать себя в его посещении только из-за того, что твоя мать тебя туда не зовёт? Причём тут вообще она?

Я понимала, о чём Хлоя думает. Нарушить данное себе же обещание — всё равно что признаться в равнодушии Одри. В том, что эта женщина никогда не позовёт Хлою в страну, в которую она сбежала от мужа и дочери.

— Я не… я правда могу… поменять своё решение?

— Твоя жизнь, — я пожала плечами, принимая у Жана бокал с соком и целую тарелку с кучей печенья. — Ты можешь делать с ней всё, что угодно. Давать себе обещания, забирать их, нарушать их… если в это не вовлечены другие люди, то кто тебе помешает?

Жан недовольно посмотрел на меня. Хлоя шмыгнула носом.

— Но разве это не будет… я не знаю… проигрышем? Перед самой собой?

— Гораздо глупее будет придерживаться ограничивающих тебя рамок, — сказала я, покачав головой. — Тем более таких, которые ничем не подкреплены. Причём здесь Одри, Хлоя? Это твоя жизнь. Ты готова отказаться от поездки с друзьями, от новых впечатлений, от нового города только из-за того, что твоя мать не позвала тебя в Нью-Йорк?

— У меня нет друзей.

Это было, наверное, единственным, что она вычленила из моей речи.

Бедный ребёнок.

Я отставила еду и взяла Хлою за руки.

— Есть.

— Пф! Назови хотя бы одного!

Я улыбнулась.

— Как насчёт Адриана?

У Хлои задрожали губы.

— Или как насчёт меня? Я — твой друг, Хлоя. И я буду им, пока ты сама меня не оттолкнёшь. А, возможно, даже и после этого.

====== Опоздание ======

Самым прикольным в вылете было что? Правильно: проснувшись в день предполагаемого вылета в Нью-Йорк, самым прикольным было понять, что я жёстко проспала.

Не то чтобы я как-то нервничала перед полётом и экскурсией; я была спокойна, как удав, который только что сожрал антилопу. У меня не было странных мыслей, предвкушения или нетерпеливого ожидания. Багаж свой я не только собрала за пару дней до, но и успела отнести в коллеж — миз Менделеева предложила это, чтобы с утра никто не забыл чемодан или нужную сумку. Шикарная женщина же, кто со мной поспорит?

Ах, эти фиолетовые волосы…

Автобус уходил от коллежа в десять. До аэропорта ехать было где-то полчаса, если дороги свободные, и чуть больше часа, если пробки; траффик в Париже оказался не особенно высоким, спасибо мэру Буржуа и его улучшениям общественного транспорта. Всех школяров заранее предупредили, что сборы будут с девяти до десяти; десять — крайнее время, никто не станет задерживаться и ждать опоздавшего, потому что это ставило бы под вопрос всю поездку.

В нас, короче говоря, ответственность воспитывали.

До коллежа мне было пять-десять минут пешком, зависит от настроения и скорости шага. Если бежать, то добраться можно за три минуты или даже меньше.

А проснулась я в девять пятьдесят две.

— ТВОЮ МАТЬ!!!

Тикки свалилась с подушки, затем едва не навернулась вниз с кровати. К счастью, я успела подхватить ошалело хлопающую глазами квами, пока спрыгивала на пол. Собиралась я всегда быстро, но не мгновенно: полностью одета я была к двум минутам после десяти.

— ААА!!!

Наверное, я впервые почувствовала себя канонной Маринетт. Быстро пролетевшись по комнате, я схватила рюкзак с ноутбуком и необходимыми в полёте вещами, и выскочила из квартиры. Дверью я хлопнула с такой силой, что за стенкой соседей послышались курлыкающие французские маты.

Потом я вспомнила, что почтальонка и Тикки остались в квартире, с визгом забежала обратно, схватила квами и её убежище, выбежала в коридор и снова жахнула дверью.

Маты стали громче и ближе.

— ИЗВИНИТЕ!!!

Я практически вылетела из подъезда и сразу же сбила с велосипеда Луку: парень только закончил с доставкой круассанов, — он делал это каждый день для двух леди, которые из-за возраста не могли ножками ходить в нашу пекарню, — и хотел было припарковать своего железного коня у подъезда.

— ПОМОГИ МНЕ!!!

Лука, впервые увидевший меня в таком бешеном состоянии, сразу же вскочил, поднял велик и залез на сиденье. Я запрыгнула сзади, чуть было не перевернув нас вместе с железным конём.

Как же хорошо, что я Куффену весь мозг выела своими рассказами о том, как мне будет круто в Нью-Йорке! Не пришлось ничего объяснять: мой морской мальчик точно знал, когда и откуда я отъезжаю, так что быстренько понял, насколько я профакапилась.

Куффен оттолкнулся и втопил во всю силу своих длинных ног. Я, чуть было не свалившись с багажника велосипеда, вцепилась в своего другана изо всех сил.

— Ворх-духа! — захрипел парень.

Я слегка ослабила хватку, и Лука прекратил задыхаться.

— ГОНИ, КРАСАВЧИК, ГОНИ!!!

Он настолько активно крутил педали, что даже ответить ничего не мог. Взмок Лука мгновенно, пот красивыми сверкающими капельками в слоу-мо летел мимо меня, отрываясь от его висков. К тому моменту, как наш велик вылетел на тротуар, пугая голубей и людей, автобус уже ушёл от коллежа. Мы могли видеть его голубой бок, скрывающийся за ближайшим поворотом.

Почему я как Ледибаг не добежала до аэропорта, кто мне скажет, а? Хорошая мысля приходит опосля.

— ЗА НИМ! — взвизгнула я, тыкая пальцем в сбежавший транспорт и окончательно запугивая охреневших людей вокруг.

— ЕСТЬ! — гаркнул в ответ Лука.

Честное слово, если морской мальчик догонит автобус на велике, да к тому же ещё и со мной на багажнике, то я точно отдам ему какой-нибудь Талисман, когда мне в руки попадёт шкатулка.

В вечное пользование!

Мы то приближались к нашей цели, то безнадёжно отставали от голубого автобуса. Задница у меня вибрировала — Алья пыталась дозвониться на мобильник, но у меня не было ни единого шанса ей ответить. Светофоры, казалось, сговорились, и регулярно нас тормозили. Пару раз мы пролетели на красный, из-за чего у Луки теперь было мертвенно-бледное от нервов лицо; спасла нас, видимо, только удача моей красной подруги.

Наконец, наш большеглазый потный, — Лука от усилий, я от стресса, — дуэт заметили. Я увидела, как Алья прижалась носом к заднему окну автобуса, прежде чем отбежать вглубь машины. Спустя минуту автобус замедлился и зарулил к тротуару.

С велосипеда я спрыгнула ещё до того, как он остановился. Лука вжарил по тормозам, да ещё и ноги расставил, скользя подошвой по тротуару. Дышал Куффен так тяжело, что, казалось, сейчас заработает гипервентиляцию.

Я быстро расцеловала Луку куда придётся, — кажется, зарядила ему при этом носом в глаз и мазнула по губам, — прежде чем запрыгнуть в автобус под недовольные комментарии водителя.

— Ты… мнхе… дол…жна!

— Что угодно, кроме разврата! — успела крикнуть я, прежде чем двери закрылись прямо перед моим носом. — СПАСИБО!!!

Автобус быстро отъехал от тротуара, едва успев разминуться с затормозившей полицейской машиной. Я прилипла к двери, через мутное окошко смотря на своего супергероя, что спас мне отдых в Нью-Йорке своими прекрасными сильными ногами.

Затем, вздохнув, я развернулась, чтобы подняться по ступенькам… и попала под пристальное внимание своих одноклассников. И учителей. И месье Дамокла.

— Эм… привет?

Алья ухмылялась так широко, что, казалось, ещё чуть-чуть — и лицо у креолки треснет из-за этой довольной лыбы. В руках она держала телефон, который, конечно же, всё снимал.