Пробуждение

Нет. Знает.

– В греческой мифологии есть Гефест – бог кузнечного ремесла. Он был страшнее остальных богов Олимпа. А ещё был очень странный. Его сторонились, поэтому он круглые сутки проводил в своей кузнице. Но у него была любящая жена, богиня Афродита или Венера. Её прозвали Утренней звездой…

Сказав всё это, минуту Хён Су потратил на то, чтобы побороть подступившее удушье, и лишь потом повернулся к Чжи Вон.

Всё это о тебе. И для тебя. Всё – только для тебя…

Ошеломлённый и онемевший от нахлынувших чувств и открывшейся ему истины, Хён Су встретил взгляд Чжи Вон – и мгновенно провалился в свои давние повторяющиеся сны-воспоминания.

Первый сон, окутавший его, был окрашен в белое. Они с Чжи Вон лежали на постели – белоснежно-белой, и всё вокруг тоже было этого цвета: стены, потолок мебель и даже одежда их обоих. И на душе у Хён Су было безмятежно бело́. Так спокойно он себя не чувствовал никогда. Руки Чжи Вон обнимали его, и очень хотелось спать.

– Давно я здесь? – сонно спрашивал он. – Я ничего не помню.

– Теперь ты можешь обо всём забыть, – отвечала Чжи Вон. – Ты сделал всё, что мог. Спасибо тебе. А сейчас отдыхай.

– Но ведь я причинил тебе боль!

– Я люблю тебя несмотря ни на что. И в счастье люблю, и в горести. И я навсегда сохраню в памяти то время, что я провела с тобой. Не волнуйся за меня.

– Здесь так спокойно.

– Здесь нет никого, кроме нас. Только ты и я.

– Тогда это, должно быть, рай… – прошептал Хён Су, закрыл глаза – и тут же очутился в другом белом сне.

Это была их с Чжи Вон свадебная фотосессия. Видимо, длилась она долго, так как Чжи Вон устала, что немудрено в её-то положении. Фотограф всё чаще делал ей вежливые замечания, и в конце концов Хён Су попросил его о небольшом перерыве. Всё вокруг от цветов до деталей интерьера было белым, и даже Чжи Вон в своём нежном платье невесты побледнела от переутомления и переживаний. Она сетовала, что на свадьбе не будет его родителей.

– Это твоя единственная свадьба, – грустно качала головой Чжи Вон. – Я не хочу, чтобы что-то прошло не так и ты сожалел.

– Проведём две, – успокаивающе улыбался он. – Это просто формальное мероприятие. Свадьбу всегда можно повторить.

«Свадьбу всегда можно повторить!» – эта неожиданная мысль, сумасшедшая и яркая, сверкнула в голове Хён Су – и он очнулся, обнаружив себя в мастерской.

Чжи Вон смотрела на него, и её приоткрытые губы подрагивали, словно она что-то силилась сказать – и не могла.

– Я очень много думал о вас, – прошептал Хён Су, приближаясь к ней и поражаясь собственной смелости. Но белый сон и все остальные сны – нет, воспоминания, в которых рядом с ним была Чжи Вон, – окатившие его подобно хрустальному ливню, придали ему сил и уверенности. Они уже очень давно нравились ему гораздо больше реальности, где ему её дико недоставало. И Хён Су был готов на что угодно, только бы эти сновидения стали явью.

Но он не был готов услышать то, что сказала ему в ответ Чжи Вон:

– Я подала заявление на перевод в Пусан, – она отчего-то засуетилась и принялась вынимать вещи из коробки и тут же складывать их обратно. – Его должны скоро утвердить, потому что там как раз набирают людей.

Эта новость оказалась для Хён Су настоящим ударом: белое нежное облако надежды мгновенно сменилось бездонной тьмой отчаяния.

– То есть… – едва выговорил он, – вы уезжаете?

Руки Чжи Вон замерли.

– Я хочу начать всё заново на новом месте. Чтобы даже случайно не встретиться с вами.

Хён Су почувствовал, как под ним закачался пол. Неужели она… покидает его? Ледяную пустоту, что стремительно заполняла душу, он чувствовал лишь однажды: снова во сне, в чёрном безжалостном сне, когда Чжи Вон сказала, что не любит его.

– Мои чувства к тебе изменились. Я от тебя устала! И больше тебя не люблю.

И сразу, как и тогда, стало холодно, так холодно, что заныли руки.

Он не хотел её терять! Он не мог её потерять, только не теперь!

А в голове промелькнуло лицо Хэ Су и её голос: «Ты изменился. Ты изменился, Хён Су. Раньше ты ничего не хотел. А теперь хочешь».

Когда сестра только произнесла эти слова, Хён Су долго с упрямством копался в себе, но ответа не находил – чего же ему хотелось? Ничего, как и прежде.

А теперь он хотел! Хотел! Раньше он мечтал, чтобы всем вокруг стало на него плевать. Но сейчас отчаянно жаждал, чтобы его любили. И не кто-нибудь, а одна-единственная девушка. Если когда-то счастье рисовалось ему одиночеством, то ныне это счастье было иным. С глубокими глазами и шелковистыми волосами с ароматом жасмина. Это счастье имело имя.

Ча Чжи Вон.

И сейчас, когда он это окончательно понял, она… покидала его?

– Как же так? – сбивчиво прошептал Хён Су. – Я наконец-то решился сделать шаг навстречу… Как же вы можете сбежать?

По краю сознания мелькнула мысль, что отчего-то он не задыхается. Удушье больше не угрожало ему – почему? Потом, всё потом…

– Я надеюсь и разочаровываюсь, снова и снова, – так же тихо ответила Чжи Вон. – Я так больше не могу.

– Вы… не передумаете?

Хён Су подошёл к ней ближе. Так близко, что заметил, как дрожат её ресницы, а в уголках глаз поблёскивают слёзы.

И при виде этих слёз его озарило. Он понял, что не хочет жить и имитировать чувства. Он хочет научиться их испытывать. По-настоящему. И испытывать с ней. Он давно это понял.

– Я буду добр к вам. Буду любить вас…

Хён Су откуда-то знал, помнил эти слова. И видел, что Чжи Вон тоже. Судя по её изменившемуся лицу, она вспомнила, как сама говорила ему это. Однажды, под снегом из осыпающихся вишнёвых лепестков.

– Давайте вместе найдём прежнего меня. Теперь он и мне интересен. Я хочу его узнать. Его – себя – настоящего. Но без вас это невозможно.

Вместо ответа Чжи Вон вдруг спросила:

– А что… что с вашими руками?

Хён Су недоумённо проследил за её взглядом.

– Без кольца я не могу держать инструменты, как прежде. Отсюда и порезы, – пояснил он и смущённо пожал плечами. – Так и не привык.

Чжи Вон вытянула из выреза рубашки цепочку, на которой вместо кулона покачивалось его кольцо – то самое, что он вернул ей тогда, возле дома Ян Чжин Тэ. Расстегнув замок, она сняла кольцо и, на миг замешкавшись, неуверенно потянулась к его руке.

Хён Су в смятении наблюдал за тем, как она медленно надевает кольцо ему на палец, а перед его глазами тёмным облаком промелькнул сон, где он увидел, что у Чжи Вон на пальце нет обручального кольца. На его вопрос Чжи Вон просто ответила, что привыкает обходиться без него. Тогда это ещё очень резануло Хён Су. Как ножом. Только не по коже, а по сердцу. Он проснулся и увидел, что сжимает левую руку, словно боится, что его кольцо исчезнет.

Снял – неуютно. Снова надел. И снова снял…

Но теперь всё изменилось. Тот тёмный сон промелькнул – и исчез. А Хён Су вновь ощутил на пальце привычный вес кольца. Небольшой – но такой значимый для него. Для них обоих.

– Когда я рядом с вами, – услышал Хён Су свой собственный голос: хриплый, но не от удушья, а от переполнявших его чувств, – я всегда нервничаю: очень боюсь ошибиться. Сделать или сказать что-то не то.

– И я… – тихим эхом откликнулась Чжи Вон, качнувшись ему навстречу.

Их поцелуй был горьким и сладким от надежды и слёз, прикосновение дрожащих губ – таким знакомым и в то же время новым, неизведанным, манящим, объятия – первые и вместе с тем удивительно уютные, родные, такие желанные…

Голова кружилась, и Хён Су сильнее притянул к себе Хэ Су, с восторгом ощущая, как её руки сомкнулись у него на спине в кольцо.

Всё закольцевалось. Всё вернулось и возродилось вновь. Его судьба закольцевалась. Судьба, странная, капризная, не единожды отняв у него всё, вдруг подарила ему шанс выстроить отношения, чистые от иллюзий и лжи. Прожить жизнь открыто, свободно и счастливо – действительно счастливо, вопреки самым нелепым и безжалостным диагнозам. Будто закончился тягучий тоскливый сон, окрашенный в серое, – и пришла пора долгожданного пробуждения и возвращения в реальность.