Письма на воде

Хм. Где-то он уже это слышал.

Отмахнувшись от накрывшего его чувства дежавю, Чжи Мон придал своему лицу деловитость и обвёл взглядом группу гостей. Хорошо, что он захватил очки. Почему-то в них ему было спокойнее: он уже отвык выступать перед людьми, тем более в такой день, когда нервозность его зашкаливала.

Может, стоило получше выспаться и не пить настолько крепкий кофе? Хотя что уж теперь…

Его обстоятельный рассказ слушали с явным вниманием и интересом, и даже Со Хён перестала дуться и ходила за ним, смешно приоткрыв рот, а возле стенда с керамическими шкатулками и кувшинчиками для масел и вовсе зависла, как подросток, зачарованно разглядывая прекрасно сохранившиеся узоры и эмаль.

– Под влиянием буддизма в Корё стали популярны купальни, – вещал Чжи Мон, то и дело поглядывая на примыкавший к выставочному залу торговый островок косметики, где две девушки в униформе раскладывали на стендах разнокалиберные тюбики и баночки. На обеих были серые юбки делового покроя и лёгкие розовые жакеты.

За одной из девушек, бледной и какой-то встревоженной, бывший астроном, а ныне искусствовед и историк, следил особенно пристально, стараясь при этом не потерять нить собственного рассказа:

– В тот же период начало развиваться изготовление средств для мытья и купания. Писатель и путешественник тех времён Со Кун ездил по стране и описывал в своей книге, как в столице начали делать мыло, добавляя в рецепт всевозможные травы и даже ароматические масла.

Задумчивая девушка в серо-розовой униформе никак не желала хотя бы посмотреть в его сторону.

Стараясь не показать разочарования, Чжи Мон повысил голос:

– В Корё существовало много аналогов современных масок для лица. На рынке Сонгака продавали товары из-за границы, там было даже знаменитое розовое масло из Болгарии. Уже в те времена из этого масла создавали косметику…

Его живой рассказ неожиданно для него самого увлёк не только женщин, но и мужчин в группе, и по окончании экскурсии Чжи Мон ещё минут пятнадцать отвечал на вопросы и пояснял, что такое притирания и как сушили травы и цветы для настоев и целебных мазей.

Он говорил и досадовал на то, что девушка у торгового островка так и не подошла к выставке, даже на минуту не заинтересовавшись происходящим.

Чжи Мон фанатично собирал эти шкатулки и флаконы по всей Южной Корее, дольше всего проторчав в Кёнджу{?}[Кёнджу – город в юго-восточной части Южной Кореи, на берегу Японского моря. Был столицей древнекорейского государства Силла, вошедшего позже в состав Корё.] и даже умыкнув парочку с местных раскопок. Но вором и злодеем он себя вовсе не считал: надо лучше охранять национальное достояние и наследие прошлого, господа!

Однако его опасные ночные вылазки в гробницы Кёнджу были сущей ерундой по сравнению с пребыванием в Кэсоне{?}[Кэсон – город на юге КНДР, бывший Сонгак – столица древнего Корё.], где Чжи Мон оставил о себе «добрую» память, прихватив целую коллекцию полотен и чудом при этом не попавшись. И пусть он до сих пор наверняка находился в розыске у местной полиции, его это волновало мало. Во-первых, возвращаться в Северную Корею и даже в демилитаризованную зону он не собирался. По крайней мере, в ближайшем будущем. Во-вторых, он свистнул в руинах королевского дворца картины, которые сам же когда-то там и припрятал. Посему, в-третьих и в-главных, совесть его была чиста, ведь все эти преступления он совершил во имя благого дела!

Вот только та, ради кого он неоднократно нарушал не только границы, но и закон, помогать ему в этом благом деле почему-то не спешила.

Чжи Мон вздохнул и картинно закатил глаза:

– Женщины!

Сказав это, он тут же наткнулся на возмущённый взгляд Чон Со Хён.

Ну вот, пожалуйста! Теперь он ко всем своим прежним провинностям стал в её глазах ещё и женоненавистником. Ладно, чего уж там, кем он только ни был! Одним клеймом больше, одним меньше – невелика беда. Сейчас у него есть заботы поважнее, чем собственный подпорченный имидж.

Распрощавшись с посетителями выставки и оставив привередливую и щепетильную госпожу Чон встречать тех, кто заглянул туда без экскурсии, Чжи Мон направился к косметическому островку, ощущая странный неприятный холодок в животе. Неужто он настолько сильно волнуется?

– Здравствуйте! – с искренней улыбкой, так отличавшейся от натужной мимики Со Хён, поклонилась ему девушка-консультант.

Её поклон был по-старинному изящным, отчего на миг Чжи Мону показалось, что девушка одета не в жакет с короткой юбкой, а в роскошные струящиеся ткани десятого века. А взгляд её огромных глаз оказался таким тёплым и… родным, что экс-звездочёт и вовсе потерял дар речи.

Он с усилием вынырнул из прошлого, заметив, с каким вежливым ожиданием смотрит на него девушка.

– Ваша фамилия Го? – вместо этого поинтересовался Чжи Мон, подчёркнуто глядя на бейдж на розовом жакете.

– Что? – удивилась было она, но тут же её улыбка расцвела ещё больше. – А, да. Я Го Ха Чжин.

Она смотрела на него открыто, дружелюбно и… не узнавала. Может, напрасно он сбрил бороду? И очки, наверное, нужно было снять.

– А вы знали, что в эпоху Корё ваша фамилия звучала как «Хэ»? – рискнул закинуть удочку Чжи Мон.

– О! Правда? – Го Ха Чжин быстро справилась со смущением и указала своей маленькой ручкой на стенд: – А мы как раз продаём косметику по рецептам эпохи Корё. Забавное совпадение!

– Совпадений не бывает, – возразил Чжи Мон. – Просто всё возвращается на своё место.

– Что? – в глазах девушки мелькнуло тревожное недоумение.

Вот кто тянул его за язык? А хотя… Ему нужно было как-то подтолкнуть её, заставить вспомнить, но при этом не перегнуть палку. В самом деле, не рассказывать же ей сразу, какую многоходовку он провернул, чтобы организовать рядом с выставкой, посвящённой косметике древнего Корё, этот торговый островок isoi{?}[isoi – южнокорейский косметический бренд.], да ещё и с представленной линейкой средств на основе болгарской розы, запах которой, к слову, Чжи Мон терпеть не мог.

А вот, кстати, почему бы и… да?

Чтобы заполнить возникшую неловкую паузу, Чжи Мон шумно втянул носом воздух и сощурился:

– А здесь очень сильный аромат роз!

– Так ведь при изготовлении нашей продукции используется розовое масло, – мигом оживилась Го Ха Чжин. Упоминание привычной темы вернуло ей уверенность. Она взяла в руки флакон, показывая его Чжи Мону: – Например, в этой сыворотке. В её состав входит экстракт болгарского розового масла.

Она сказала это и вдруг умолкла, часто моргая и глядя в одну точку.

А Чжи Мон весь подобрался – неужели?

– Вы в порядке? – склонился он к Го Ха Чжин с искренним беспокойством.

– Что? – непонимающе взглянула на него девушка. – А, да… Всё хорошо, – она глубоко вздохнула и продолжила, но голос её дрожал: – При регулярном использовании этой сыворотки состояние вашей кожи непременно улучшится.

Она отложила флакон и как-то уж очень поспешно схватила со стенда ближайший к ней тюбик:

– А вы знали, что уже в эпоху Корё существовал аналог ВВ-крема?

Ещё бы он не знал, когда самолично доставал его ингредиенты для одной служанки из Дамивона, чтобы та помогла скрыть шрам четвёртому принцу перед ритуалом дождя!

– Сейчас и мужчины пользуются им…

Внезапно тюбик выскользнул из рук Го Ха Чжин, а сама она резко побледнела и покачнулась, не закончив фразу.

– Вам стоит присесть, – заботливо заметил Чжи Мон, изо всех сил стараясь за вежливостью спрятать рвущуюся наружу радость.

– Да что это со мной? – пролепетала Го Ха Чжин, опираясь ослабевшими руками на стойку с косметикой.

К ней подбежала её напарница, слегка задев плечо Чжи Мона.

– Так не пойдёт! – воскликнула она, подхватывая подругу под руки. – Тебе нужно отдохнуть. Иди домой! Я сама тут справлюсь.

– Извините, – дрожащим голосом попрощалась с Чжи Моном Го Ха Чжин и побрела к служебному выходу, прижимая ладонь ко лбу и повторяя в смятении: – Что же это со мной?