Письма на воде

– Мы обещали не лгать друг другу.

– Как… как ты могла? – сдавленно прохрипел Ван Со, силясь сделать спасительный вдох. – Как ты могла так обмануть меня? Почему из всех людей на свете именно Ук?

Он отвернулся, смаргивая слёзы.

«Ты всегда это знал! – глумилась внутри него тьма, уже давно не покидавшая его. – Ты знал, но не желал признавать очевидное. Это не мог быть никто иной: ни Бэк А, ни Чжон, ни тем более Ын… Только Ук. Хэ Су жила в его доме, делила с ним кров и пищу. Это он выхаживал её после потери памяти. Он учил её всему. Он навещал её во дворце. О нём говорила Хэ Су в тронном зале перед битвой за трон Корё, когда умер король Тхэджо. Его ждала, стоя на изувеченных пытками коленях под дождём. Для него просила у тебя пощады, рискуя потерять возможность ходить…»

Это был Ван Ук – его главный враг, отнявший жизни наследного принца, Ына и Сун Док, Чонджона и Чхэ Рён. Ван Ук – причина его боли и одиночества. Ван Ук – безжалостный клинок, разрубивший живую золотую нить, связывающую его и Хэ Су.

Хэ Су…

Она любила Ука и всегда думала о нём!

Так почему он, Ван Со, был настолько слеп? Столько лет он ждал Хэ Су, добивался её, жертвовал ради неё своей жизнью, гордостью, честью, столько вынес, искалечил собственную душу… А она собиралась замуж за Ука? Почему? Почему…

Он больше не мог думать. Голос разума перекрыло звериное безумие, ревность и обида.

– Он ведь всегда был в твоём сердце!

– Ваше Величество! – шагнув к нему, Хэ Су коснулась его дрожащих пальцев в попытке утешить и, быть может, сказать что-то ещё, но Ван Со вырвался из её рук и отшатнулся прочь, давясь слезами. На иное сопротивление сил не осталось.

– Не прикасайся ко мне! – задыхаясь, выкрикнул он, чувствуя, как слёзы заливают его лицо, а в голове гудит похоронный колокол всем его светлым чувствам и надеждам. – С этого дня я больше не желаю тебя видеть!

Ван Со отвернулся от неё и ушёл, натыкаясь на стены, колонны и лестницы, пока не очнулся в тронном зале, где вновь заперся, не желая видеть ни Хэ Су, ни кого-либо ещё.

Несколько дней прошли для него в полной тишине и тупом оцепенении. Он не спал, не мог принимать пищу, не выходил на воздух, и только Чжи Мон как-то умудрялся проникать внутрь, заставлял его пить воду и подсовывал ему какие-то книги, что ненадолго вырывали его из трясины неживого безразличия.

Чтобы астроном отстал от него, Ван Со делал вид, что погружён в чтение, не понимая при этом ни слова. Но вскоре и на это притворство у него не осталось никаких сил. И он просто сидел на троне и ждал.

Ждал, когда ему скажут, что Хэ Су покинула дворец.

Он отпустил её. Опустил в тот самый миг, когда она призналась.

– Может, вам не стоит торопиться с решением? – не выдержав, как-то спросил Чжи Мон, несколько часов кряду наблюдавший за тем, как Ван Со листает одну и ту же книгу, просто переворачивая страницы: от начала в конец и обратно. – Да, для защиты трона нужно идти на жертвы, я сам говорил вам подобное, но отпустив Хэ Су, вы потеряете и себя. На вас же страшно смотреть, Ваше Величество!

– Не смотри, – безучастно отозвался император.

Это были первые его слова за несколько дней.

Услышав его голос, Чжи Мон просветлел лицом, но Ван Со отвернулся и хрипло добавил:

– Я не отказывался от Хэ Су. Это она оставила меня.

Каждое слово отзывалось в нём незатихающей болью, и он опять намертво замолчал, чтобы не испытывать её. Но она всё равно разрывала его изнутри, выматывая его, высасывая последние силы.

Ван Со не знал, что ему с этим делать и как жить дальше. Он и не пытался что-то делать.

А когда Чжи Мон сообщил ему, что придворная дама Хэ покинула дворец, он просто провалился во тьму.

 

Мне так больно, Су!

Мне больно сейчас не меньше, чем в тот день, когда ты покинула меня.

Я чувствовал, что ты страдаешь так же, как и я. Я чувствовал тебя! Но ты всё-таки ушла. А я не смог удержать тебя, не захотел – и позволил тебе сделать это.

Скажи мне, Су, стоило ли оно всего этого, твоё молчание? Нужно ли было скрывать от меня правду столько лет, чтобы однажды я узнал её не от тебя, а от того, кто с самого начала стоял между нами?

Знаешь – и опять молчишь? Ответь мне хотя бы теперь – неужели стоило?

Хотя… Не говори ничего. Не нужно ничего говорить.

Я клялся, что никогда не отпущу тебя, но, поддавшись безумству ревности, отпустил. Ты обещала, что никогда не уйдёшь, но, пытаясь сохранить себя и наши чувства, ушла… Мы оба обманули друг друга, не сдержав слово. И знаешь, что я понял, Су, понял много позже?

Не нужно говорить, обещать и клясться. Нужно просто чувствовать, пока можешь. Любить, пока находишься рядом.

И никогда – никогда! – не отпускать.

 

Если бы можно было повернуть время вспять, Су!

Если бы мы никогда не встретились, я бы не тосковал по тебе так сильно.

Если бы я не увидел однажды твоё лицо, мы никогда не были бы вместе.

Если бы я не узнал тебя, то не думал бы о тебе каждый миг.

Если бы ты не была моей, нам не пришлось бы расстаться.

Если бы я тебя не любил, тебе не пришлось бы покинуть меня.

Если бы я не дорожил тобой, ты бы не жила в моих воспоминаниях.

Если бы только я никогда тебя не знал!

Если бы, Су!

 

Но тогда я бы и не жил вовсе…

 

___________________________________________________________

* Отсылка к стихотворной иллюстрации к этому эпизоду: https://ficbook.net/readfic/9495603.

 

========== Часть I. Алые сердца Корё – 20. А дальше – пустота ==========

 

Комментарий к Часть I. Алые сердца Корё – 20. А дальше – пустота

Иллюстрации к главе:

https://disk.yandex.ru/i/P_HdBpGyB30yxA

https://yadi.sk/i/xtPeq3-wGrKR_g.

Автор – Проигравший спор ♡

Настроение: Lee Sun Hee – Fate (King and the Clown – OST)

 

Вдребезги разлетелось имя твоё.

На звёзды рассыпалось имя твоё.

Нет того, кто носил бы имя твоё.

Умру, лелея на устах имя твоё!{?}[Отрывок из стихотворения «Вызывание духа» (цитируется по фильму «Король: Вечный монарх», 2020 г. в переводе фансаб-группы «Азалии»).]

 

Ким Соволь

Бить или не бить – вот в чём вопрос.

Глядя на императора, Чхве Чжи Мон ощущал раздражающий зуд в ладонях, что он сжимал в кулаки и прятал за спиной вместо привычного и подобающего во дворце замка на животе. Но глубоко въевшееся в его сознание уважение к титулу и, что уж там, к самому Кванджону, не давало ему решить этот наболевший вопрос положительно, и астроном только удручённо вздыхал.

Перед ним на троне сидел полумёртвый правитель, которого не интересовало ничего вокруг: ни государство, ни подданные, ни он сам, а вернее, его собственное состояние, что было весьма плачевным и внушало опасения даже Чжи Мону, довольно поверхностно разбиравшемуся в медицине. Однако и астроном понимал, что ещё чуть-чуть – и Корё осиротеет.

От этой мысли ему становилось не по себе, и он лихорадочно искал выход, но всё, что приходило на ум, не срабатывало: Кванджон не реагировал.

Гнетущая тишина и пустота тронного зала действовали на нервы ничуть не меньше самого императора, и Чжи Мон понуро разглядывал доски пола у себя под ногами.

Он ошибся. Опять ошибся. И на этот раз даже не корил себя: столько их уже было, этих ошибок, особенно если речь шла о Ван Со, который не вписывался ни в одну стандартную схему!

Разумеется, Чжи Мон предвидел, что императору будет тяжело отпустить даму Хэ, что потребуется какое-то время, чтобы её присутствие во дворце забылось и Кванджон возвратился к нормальной жизни. Однако тот вновь вышел за рамки ожиданий и прогнозов астронома. Он не просто изводился, лишившись Хэ Су, – он сломался, как может сломаться только сильный, несгибаемый человек: в самой своей сердцевине, окончательно, непоправимо.

Кванджон умирал на глазах.

Привычно перебирая в памяти события прошлого, цепочка которых привела к такому мрачному исходу, Чжи Мон признавался себе, что допустил катастрофический просчёт. Он полагал, что император отстрадает и рано или поздно придёт в себя. Однако всё обернулось не так.