Страница 6 из 7
– Это не его собака, – встревает Славик. – Ему родители не разрешают домой собаку. А Кактус его только возле школы ждёт и на остановку провожает.
Доктор тогда принёс ошейник – старый такой, потёртый ремешок, и застегнул его на шее у Кактуса.
– Хоть так, – говорит.
А после подумал и сказал:
– Давайте-ка я сделаю ему укол. Для профилактики.
И увёл Кактуса за дверь. Оттуда вскоре повизгивание раздалось – больно, видать. Вышли мы из ветеринарной больницы, а Кактус на нас и не глядит. Обиделся, пошёл куда-то за дом, в чужие дворы. Мы звали его, звали, а он не обращает внимания. А мне уже пора домой. Сегодня же среда. По средам к нам в посёлок машина с молочной кухни приезжает. И все, у кого есть младенцы, как наша Юлька, выходят на дорогу с бутылочками. Пустые бутылки в машину отдаёшь, и тебе тётя Катя оттуда новые даёт – с молоком, с кефиром. И я маме обещал машину встретить.
Пошли мы втроём на остановку ждать автобуса. Валик со Славкой до сих пор с полными портфелями – и не надоело же им таскаться! Валик точно прочитал мои мысли. Говорит:
– Колька, а ты почему уже который день с пустым портфелем ходишь?
– Ну… – отвечаю.
И что-то никакой охоты у меня не было что-то придумывать. Я и говорю:
– Надо провести эксперимент. Каких людей на свете больше. Честных или вороватых. И куда человечество идёт.
Славка с Валиком, конечно, заинтересовались, какой эксперимент. Ну, я им и рассказал. Если, мол, вернётся ко мне портфель – значит, у нас в городе честные люди. А если не вернётся… Вот на этот случай я ничего такого ценного в портфеле и не ношу. А дневник, если что, пусть забирают.
Славка спрашивает:
– Я только не понял, как ты узнаешь, куда человечество идёт?
– А это, – говорю, – проще простого. Папка у меня, когда в школе учился, проводил такой эксперимент…
Тут они оба спрашивают:
– Твой папка? Юрий Михайлович?
– Ну, да, – говорю. – А что такого? Он, между прочим, выяснил, что больше в его время было честных людей.
Славка с Валиком подумали и говорят:
– Мы тоже хотим участвовать в эксперименте. Если твой портфель, Колька, найдёт честный человек или, наоборот, нечестный, то это, может, будет и случайность. А вот если оставить три портфеля…
– По городу, – говорит Славка.
– Ну да, в разных местах, – добавляет Валик. – Я свой в магазине оставлю, на подоконнике…
– А я… – говорит Славка.
Тут мой автобус подошёл. Толпа втянула меня в себя, и сразу мы все в автобус затянулись. Славка и Валик на улице остались. И портфель я оставить позабыл.
Зато назавтра нас уже трое в классе было с пустыми портфелями. Учителя все как один говорили, что мы над ними издеваемся. Но мы-то знали, что всё это – ради науки!
После уроков мы в разные стороны пошли. Я – как всегда, на остановку. Тихо, чтоб не привлекать внимания, оставил у забора портфель, а сам, как папа, бегом через дорогу в магазин. Встал в очередь, чтобы купить мороженое. Стою, стою. Вдруг слышу:
– С собаками нельзя! Пшёл, пшёл отсюда!
– Бродячий!
– Нет, с ошейником…
– Да что с того, глядите на него – бродячий!
И тётенька какая-то визжит.
А кто-то говорит:
– Вы что, не видите, у него хозяин здесь. Вот он ему портфель несёт!
И другой голос отвечает:
– Портфель с помойки, кто сейчас с такими ходит?
– Эй, собачка, что у тебя в портфеле?
А дальше уж все как-то сразу заговорили.
В общем, это Кактус в магазин принёс портфель. Представляете? Он же обиделся, что мы привели его в ветеринарку, где ему сделали укол, вот и ушёл от нас. А на следующий день всё-таки решил вернуться ко мне. Пришёл на остановку – меня нет, а мой портфель стоит. Кактус его взял в зубы, а меня по запаху нашёл. Я тут обрадовался, даже про мороженое забыл. Обнял его:
– Кактус, Кактус…
Люди говорят:
– Что ж ты за своим Кактусом не следишь, смотри, какое чучело! И мучили его – следы-то…
Ну, нет уж, думаю, буду я теперь за Кактусом следить. Никто меня с ним не разлучит.
Поехали мы с Кактусом в посёлок.
Мама как увидела – заплакала.
– Это же та наша собака, – говорит. – Это же наша собака. Мы же ей тогда беляш купили, когда Юлька ещё не родилась. Помнишь, Колька?
Думаю, ну, купили. Конечно, помню. И что?
А мама всё повторяет:
– Это же та собака, а они её жгли…
Папа поглядел на маму, и я подумал, что сейчас он скажет: «А говорила, люди лучше со временем становятся. Я прав был».
Но он сказал:
– Таких уродов всегда было полно.
Но главное-то, главное, Кактус у нас остался. Мама сказала:
– Я ещё тогда подумала: вот бы его взять домой, такой потешный! Только вот думаю: чего это я? Скоро малыш родится, а с собаки шерсть, да и потом – с ней же и гулять надо будет… А самое главное, Колька, думаю, молчит. То всё просил: давай, мол, возьмём домой щенка или котёнка. А тут ни звука. Значит, и не нужно, думаю…
Ничего себе – не нужно!
Я теперь каждое утро на час раньше поднимаюсь. Папка говорит, что меня будто подменили. А при чём тут «подменили»? Просто с Кактусом гулять надо. Утром он стягивает с меня одеяло и за пятку тяпнуть норовит. Я дрыгаюсь: щекотно. В общем, попробуй-ка не встань!
И после школы с ним надо гулять, и вечером. Кактус то мышь поймает в снегу у леса, то за котом во дворе увяжется. Только знай себе бегай за ним. Бывает, подерётся с котом и улепётывает от него к подъезду. Он, в общем-то, трусишка – Кактус.
Да, так вот, я ещё не дорассказал – ну, про портфели-то. Про Кактуса – важней, и я отвлёкся.
Валик в магазине портфель оставил, но не в том, на остановке, а возле своего дома. И ему его вечером на дом принесли. Уборщица вечером стала убираться, глядит – портфель. Открыла, а это Валиков. Уборщица-то была – Валикова соседка по подъезду. Ну, она его и принесла. Валику, конечно, дома попало. Мало того, что в дневнике записано, что в школу пришёл без книг, так ещё и портфель оставил в магазине.
А Славка своего портфеля не дождался. Он его в сквере на скамейке положил. И всё – только он его и видел. Дома ему тоже попало. Портфель-то почти новый был, и его мама думала, что он ещё на следующий год будет с ним ходить.
Вот и думай, каких людей на свете больше. Честных или нечестных? Добрых или злых?
Наша земля – дышит
В мае у нас начинает таять снег, а в июне уже всё распускается – и маленькие берёзки, и большие лиственницы. Воздух в это время карамелью пахнет. Лес выдыхает запах карамели, а лесу из нашего посёлка не видать конца, все сопки им покрыты, и кажется, что это сами сопки дышат так.
Кедровый стланик стоит зелёной стеной, точно всегда так и стоял, точно и не прятался всю зиму под снегом. В его ветках иной раз мелькают бурундуки: шмыгнет – и нет его. И я никак не успеваю какого-нибудь из них сфотографировать.
За нашим домом, на поляне, полным-полно брусники. Она перезимовала под снегом, как кедровый стланик. Ягоды у неё сейчас мягкие, кислые и совсем немного – сладковатые. Будто их карамелью подсластило – той, которой пахнут весной деревья.
Мы с Ростей и Кактусом целые дни проводим в лесу. Кому-то надо ехать в лес в полном автобусе, как сам я езжу в школу, а у нас лес – вот он, рядом с домом. Мама говорит, как хорошо, что заблудиться в таком лесу нельзя, он во все стороны просматривается. По крайней мере, до оврага. Дальше оврага нам ходить запрещено, да и кто полезет через овраг, который как раз сейчас, в июне, из оврага становится вдруг бешеной рекой. Вода бурлит в ней, прыгает по валунам. Русло ей тесно, и она бьётся в нём.
Снег тает на дальних сопках, талая вода ищет себе пути, ищет расщелины в земле, овраги, и по ним она уже в реку бежит. Река в июне делается полноводной. Нашего мостика в два брёвнышка и не видать, он вместе с тросом, за который надо держаться, как за перила, уходит под воду. И если тебе надо на ту сторону реки, то ты шагаешь через весь посёлок к каменному мосту. Папа говорил, чтоб мы не смели срезать дорогу. Вода в реке несётся с такой скоростью, что может утащить с собой всё что угодно. И человека может унести. Папа сам видел, как человека смыло с мостика, он только крикнул и за трос схватиться не успел. Никто не смог бы спасти его, река не отдаёт свою добычу. Только ещё раз мелькнули вздёрнутые руки – там, где кончаются дома посёлка. Может, он ещё был жив. Люди бросились тогда к машине, чтобы по бездорожью попытаться догнать его. А толку?