Страница 43 из 70
Внутри было сумрачно и тепло. Хозяин – видимо, тот самый Андрлик – дремал возле бочек с пивом, но сразу поднял голову, заслышав, как хлопнула дверь. В углу за длинным столом трое возчиков отогревались после дороги горячим сбитнем. Справа от окна сидел угрюмый белобрысый паренёк и бесцельно глядел в заиндевелое стекло. На столе перед ним стояла нетронутая кружка с пивом. Мельком глянув в его сторону, Жуга оставил лопату подле входа и прошёл к хозяину.
– День добрый, – поздоровался тот.
– И тебе того же. – Жуга пошарил в кошельке, вынул монетку. – Сбитню налей.
Андрлик сгрёб менку, кивнул, снял с полки кружку и наполнил её из самовара густым горячим сбитнем. Жуга огляделся, облюбовал стол почище и уселся. Пригубил из кружки. Напиток оказался хоть куда – с травами, на меду, согревал руки и тёплой волной отзывался в животе. Жуга выпил уже больше половины, когда паренёк у окошка вдруг поднял голову, обвёл корчму мутным взглядом и приметил травника. Встал, подхватил кружку и направился до него. Уселся напротив и некоторое время молча рассматривал незнакомца. Поскрёб небритую шею.
– Ты, что ли, Жуга будешь? – хмуро спросил он.
– Ну я. – Жуга отпил из кружки. – А что?
Паренёк покосился на свою кружку, словно видел её впервые, вздохнул и отодвинул в сторону. Сплёл пальцы, согнул их до хруста. Потупился.
– А вот скажи, травник, – глядя в сторону, начал он, – может твоя наука помочь, когда человек человека не понимает?
Жуга нахмурился:
– Это как?
– Ну вот взять, к примеру, такой случай: парень девку любит, а она его – нет. Можно тут помочь?
– Ничем тут не поможешь. Тут или парень дурак, или девка дура… или нету здесь любви никакой, так, баловство.
Парнишка некоторое время молчал, кусая губы. Поднял взгляд.
– Ну есть же, там, зелье какое-нито, приворотное… Ведь есть же?
Жуга пожал плечами.
– Есть, конечно… да только дурь всё это. Силой человека ещё никто счастливым сделать не мог.
– Ну, так то силой! А это…
– Травы – тоже сила, – хмуро сказал Жуга, заглянул в кружку, одним глотком допил сбитень и встал. – Не дело ты затеял, парень. Колдовством тут не поможешь.
– Так значит, не дашь ничего?
– Не дам.
Паренёк глянул исподлобья, помотал головой.
– Видно, правду люди говорят, – процедил он сквозь зубы, – с рыжим да красным не связывайся. Все вы, ведуны, одним миром мазаны, что ты, что бабка Ниса. Нос все любите задирать, а как до дела дойдёт – хрен тебе. Эх… – Он махнул рукой, отвернулся да так и остался сидеть, подперев голову кулаком. Жуга хотел ещё что-нибудь сказать, но передумал, нахлобучил шляпу, подхватил лопату и направился до Збыха.
Кузнеца дома не оказалось, зато вернулась Ружена. Жуга замялся нерешительно на пороге, не зная, что сказать – к такому повороту он не был готов, но девушка сама начала разговор.
– Проходи, садись, – тяжело вздохнув, сказала она, кивая на лавку. – Поговорить с тобой хочу, пока брата нет.
Жуга опустился на скамью.
– Где он?
– Я его на улицу вытолкала – пускай до кузницы прогуляется. – Она помолчала, дрожащими пальцами теребя косу, и вдруг повернулась к Жуге.
– Жуга, скажи, ведь ты… не со зла? – В глазах её были слезы. – Всё это – не со зла?
Жуга ответил не сразу.
– Что он тебе рассказал?
– Всё… Наверное, всё. – Она спрятала лицо в ладонях и заплакала. У Жуги духу не хватило её успокаивать, и он снова промолчал. – Говорила я ему: уедем из этой деревни… – глухо слышалось сквозь рыдания. – Кузнецкое ремесло всюду уважают, не пропали бы… так ведь нет же…
– Деревня-то при чём? – с недоумением спросил Жуга. – Хорошая деревня. И люди вроде как люди… Добрые. Вон, помогли мне бесплатно.
Ружена подняла заплаканное лицо.
– Они всегда готовы помочь… если надо похоронить, – сдавленно сказала она. – Думаешь, ты первый в эту зиму приволок сюда мертвеца?!
Жуга побледнел.
– А… разве… нет?..
Расчистив заметённую дорожку, Збых растворил скрипучую дверь и некоторое время стоял на пороге, дожидаясь, пока глаза привыкнут к полумраку. В кузнице было пусто и холодно. Вода в бочке подёрнулась льдом.
Збых подошёл к очагу, поворошил холодные угли, рассеянно перебрал инструмент на верстаке. Тронул неподвижные мехи. Взялся было за молоток, но вздохнул и отложил его в сторону. Ощущение тяжести в руках было странное и незнакомое.
Он вышел и долго стоял, глядя, как опускается на деревню вечер, потом повернулся и посмотрел в другую сторону – на реку, на лес за рекой. Настроения работать не было. Он запахнул плотнее полушубок и направился вниз по тропинке, к темневшей во льду проруби.
Близилась ночь. Небо подёрнулось тёмной синевой, затем почернело совсем. Воздух был тих и прозрачен. Одна за другой высыпали звёзды. Взошла луна, посеребрив верхушки елей на том берегу, щербатой сырной головой отразилась в воде. Мягким покрывалом заискрился снег. Збых стоял недвижно, глядя на спящую зимнюю реку, чувствуя, как распирает грудь непонятный, неведомый доселе зуд. Голова томилась ожиданием слов. Он стоял и вспоминал.
…Жаркими пальцами пляшет костёр, лижет сухие вязанки. Чёрным хвостом над землёй жирный зловонный дым. Запах горелого мяса и след в пламени стихшего крика – в шуме толпы, в шуме толпы, в шуме толпы…
…Повозка старая ползёт неспешно по дороге, плетутся сонно под ярмом усталые волы. Под солнцем пыль, и потный лоб никак не остывает. Но почему так хорошо нам ехать в никуда? Нигде подолгу не сидеть, нигде не оставаться. И рядом – милое лицо и карие глаза…
Збых помотал головой.
– Не моё… – прошептал он еле слышно. – Всё – не моё…
Он посмотрел на свои руки – широкие мозолистые ладони деревенского кузнеца. Пошевелил пальцами, хмыкнул. Откуда это странное чувство поющих под пальцами струн? Он же не играл никогда ни на чём, не знает даже, с какого конца за скрипку браться. И голова… Збых снова затряс головой. Слова. Слова. Накатывают, кружатся, теснятся…
– Збых!
Кузнец оглянулся. Вниз по склону бежал Жуга. Споткнулся, заскользил, упал, зарывшись носом в снег. Встал, отряхиваясь. Поднял и нахлобучил шляпу, и, уже не особенно торопясь, спустился к реке. Остановился рядом.
Некоторое время они молчали.
– Красиво, – совершенно неожиданно для себя сказал вдруг Збых.
– Что? – встрепенулся Жуга.
– Красиво, говорю, – задумчиво повторил кузнец. Посмотрел Жуге в глаза. – Почему я раньше этого не замечал? Или… это тоже из-за рифмача?
– Всё может быть… Сам ты что об этом думаешь?
Збых наклонил голову, посмотрел искоса.
– Я не думаю, я знаю, – ледяным голосом сказал он и вдруг ни с того ни с сего начал читать: