Медный Аспид

Занятый этими мыслями, Дэймос уснул.

— Доброе утро, мистер Арус.

Вздрогнув, он резко открыл глаза, выхватывая из-под подушки пистолет, второй рукой, скрытой под одеялом, сжимая нож.

— Не стоит так волноваться, — произнёс мужчина.

На востоке разгорался рассвет. Скорый поезд остановок не делал, что не помешало агенту кондомовской разведки материализоваться в вагоне. Кондома подходила к отбору разведчиков весьма серьёзно. Никто не заподозрил бы в этом малохольном человечке в круглых очочках, помятой шляпе, со старым портфелем агента внутренней разведки.

Сев, Дэймос неловко взлохматил волосы, оставляя оружие. В плане Таланта Дэймос мог бы поспорить с магистром, но не в ситуации, когда он нуждается в политическом убежище, а Кондома это убежище предоставляет.

На столе лежал нож, что, несмотря на хитрый механизм, агент достал из трости, и дневник Кайта. Как можно было не почувствовать, как кто-то шарится по твоим сумкам, учитывая, что они лежали в отделении под кроватью, и достать их, не потревожив спящего?

— Разведка Империи прислала нам письмо, — тихим голосом нервного профессора заговорил агент. — Они выразили недовольство относительно вашего пребывания на Имперской земле.

— Нужно было уладить кое-какие семейные разногласия, — стараясь привести себя в порядок, ответил Дэймос.

Лишний повод порадоваться, что уснул в одежде. Пусть и мятый, но так он чувствовал себя немного уверенней перед этим маленьким, тщедушным человечком.

— Вам известно, что проблемы с неверными супругами решаются разводом, а не ножом? — сняв очочки, тот принялся протирать их платочком.

— Имперская церковь не приемлет разводов, — заметил Дэймос.

Взгляд то и дело соскальзывал на дневник и нож. Демонстрация власти. «Смотри, мы можем в один миг вытащить все твои секреты на свет, и ты не сможешь нам помешать». Даром что все следы он старательно вытер, нож и саму трость помыл перед тем, как поджёг Бугенвиль и уехал.

— Будь моя воля, я не позволил бы столь опасному существу разгуливать на свободе.

На «существо» Дэймос не обиделся. В своё время Александр Кайт весьма подробно объяснил, зачем Серый человек создаёт таких, как они, и «существо» почти комплимент.

— Моё счастье, что не вы принимаете решение.

Водрузив очки на нос, агент достал из потёртого портфеля папку.

— Вы, должно быть, слышали об убийстве высокопоставленных чиновников на Севере?

— Конечно.

Как он мог не слышать о целой пачке продажных чинуш, что покрывали Серых и были вырезаны чьей-то мстительной рукой? О том, что данная акция — это чья-то месть, не стоит и сомневаться. В своё время Александр Кайт проделал нечто подобное, когда Серые забрали его первенца и убили по неосторожности. Сколько лабораторий Серых самых разных мастей и даже Заклеймённых полегло, став жертвами его ярости. Хорошее было время.

— Есть основания полагать, что стрелок перебрался в столицу. За последнюю неделю были убиты двое, — открыв папку, он выдвинул два досье.

«Знакомые фамилии, — подумал Дэймос, бросив взгляд на вывалившиеся листы с личными делами. — Как сдержать радость?»

— Это случилось ещё до моего отъезда? — с удивлением заметил Дэймос, раскрыв дело. — Почему в центральном управлении об этом не знали?

— Потому что они были убиты при весьма компрометирующих обстоятельствах, и было решено не предавать эти дела огласке. По официальной версии они умерли от естественных причин.

— Нехорошо, если о генеральном прокуроре будут помнить, что он сдох с кабачком в заднице, — не сдержавшись, фыркнул Дэймос.

Агент его веселья не разделял.

— Кондома нуждается в ваших талантах, — не меняясь в лице, произнёс он. — Вы ведь помните условия, при которых мы не депортируем вас в Империю?

— Конечно, вы без ума от моих усов, — оскалился в улыбке Дэймос.

Агент продолжал смотреть на него словно на пятно от соуса на любимой рубашке.

— Займитесь этим вопросом.

Глава 19

Первые несколько недель прошли в бесплодных попытках отыскать Зэвана и хоть какие-нибудь зацепки по новому делу.

Тем вечером он зашёл в гости к давней знакомой, что звалась мисс Моро. Ни «мисс», ни «Моро» не были настоящими. Женщина мастерски выдавала себя за опальную имперскую дворянку, будучи бывшей проституткой. Самое важное — она умела себя подать, пустить пыль в глаза, втереться в доверие и выведать нужную информацию.

Пройдя по скрипучему крыльцу, Дэймос вошёл в тёмный, заваленный хламом коридор. Дверь открылась почти сразу, Моро ожидала гостей, потому предстала перед ним во всём великолепии лёгкого шёлкового халатика, чуть расходящегося на груди и приоткрывающего вид на волнующе приподнятую корсетом грудь.

— Пожалуй, это лучшее приветствие из возможных, — улыбнулся Дэймос, проходя в крошечную прихожую.

В углу кучей лежала женская обувь, вешалка едва держалась под весом многочисленных пальто, шуб, манто, шалей, платков и шарфов. Похоже, ухажёры Моро опасаются, как бы она не замёрзла зимой.

— Проходи, располагайся.

Переступив через платье, что валялось на полу, Дэймос сбросил с софы чулки и сорочку, прежде чем сесть. В комнате словно взорвалась женская гардеробная, всё от нижнего белья до платков и шалей разбросано по комнате, покрывая пол, кресла, обеденный стол, а ажурные панталоны примостились на подоконнике аккурат перед гостем.

— Можете себе представить? Очередная горничная ушла от меня, даже и недели не продержалась! — пожаловалась женщина, унося грязные стаканы на кухню. В чаше из-под супа, наполненной коньяком, плавал чулок.

— Какая неприятность, — не сдержав усмешки, покачал головой Дэймос.

Скинув с подушек блузку и шаль, Моро пристроилась рядом, соблазнительно вытянув ножки.

— Вот бы кто-нибудь помог бедной женщине, — делая жалобные глаза, она сложила руки на колено Дэймоса. — Я задыхаюсь в этой маленькой затхлой квартирке. Вот бы нашёлся рыцарь, что спас бы меня из тесноты и нищеты.

Не удержавшись, он рассмеялся. Район, в котором жила Моро, звался Медным. Населяли его пусть и не богачи, но люди достаточно обеспеченные, чтобы купить или снять квартиры в этом старом районе с дореволюционной постройкой. Многим фасадам не хватало ремонта, а завалившаяся церковь на окраине привлекала всякий сброд, но место, где селятся врачи средней руки, более-менее успешные ремесленники, владельцы лавок и управляющие разных мастей, не назвать бедным районом.

К тому же Моро жила в пусть и старом, но недавно отреставрированном доме, на фасаде которого красовалась лепнина в виде титанов, держащих крышу, и различные сказочные существа, обвивавшие углы. Благодаря её прежнему любовнику в дом провели электричество и водопровод. Пожалуй, это единственная причина, по которой соседи до сих пор не выселили блудницу из старинного особняка.

— А что же твои друзья не подсуетятся?

— Пф. Они теперь только и делают, что трясутся и прячутся под юбками своих жён, — фыркнула она, переворачиваясь на спину и укладывая голову на ногах Дэймоса.

Запустив пальцы в каштановые кудри, он подумал, что Моро одна из немногих женщин, на которых совершенно невозможно злиться. Разве кто-то злится на осень за дожди и листопад?

— От чего же они прячутся?

Прищурив тёмные омуты глаз, она лукаво улыбнулась.

— Готова поспорить, что это как-то связано с твоим внезапным появлением и стрелком, что отправил на свидание с Луной двух моих самых щедрых друзей.

— Вы, как всегда, невероятно проницательны, — проводя пальцами по белоснежным скулам, отозвался он. — Так давайте поможем друг другу. Чем скорее я поймаю стрелка, тем скорее ваши друзья вылезут из-под чужих юбок, чтобы забраться под твою.

Захихикав, Моро шлёпнула его по плечу.

— Бедняжку Томсона пристрелили, когда он получал взятку от тех, о ком я отказываюсь говорить.

— Весьма разумно.

О Серых лучше не говорить вовсе, если не желаешь накликать беду.

— А мой милый Люмис, ах, бедный старый Люмис, такой старательный и нежный, — она театрально всплакнула, — умер в загородном клубе. Ты знаешь этот клуб. Они ещё любят притворяться мужским охотничьим клубом.