Метастазы

– Мне нравится, – захихикала девочка.

– Ещё бы. Жизнь для того и дана. Надо пользоваться каждым моментом. Это одно из точных убеждений за всю мою жизнь, в котором я уверена на сто процентов. Ни о чем не жалеть. Всё – полная фигня. Важно лишь веселиться и нести радость. Всё в итоге со временем отправится в помойку…

Ей вновь тяжело стало разговаривать, но она повторила:

– Только вино и танцы. Истина в вине. А вы, молодой человек, каких поэтов предпочитаете?

– Мне нравятся Маяковский, Пастернак, Бродский.

– Ой, как чудесно. Я в прошлом работала учительницей русского языка и литературы, даже Евгения Онегина знала наизусть. Сейчас уже мозг отмирает, не смогу исполнить…

– Да вы и сейчас прекрасно помните, – не согласилась Лиля.

– Стараюсь не забывать прекрасное. Это моя борьба с поганой болезнью. А в своей молодости мне даже удалось побывать на выступлениях Цоя.

– Правда? – улыбнулся Назар.

– Да. Мы с мужем обожали подобные вещи. Готовы были все сбережения потратить на квартирники.

Она мечтательно окунулась в воспоминания и на миг забыла о боли.

– Ещё спектакли обожали. Каждую субботу наряжались в новые тряпки и шли в театр. Вы любите театр, Назар Андреевич?

– Да, очень.

– Значит, вместе когда-нибудь сходим. Я бы продала всё – квартиру, дачу, драгоценности, чтобы приобрести билеты, купить роскошные вещи, сходить на мюзикл , а потом сразу улететь на танцы в Бразилию.

Девочка посмеялась.

– Да, – пропела старушка, – что полутрупы обожают делать, так это мечтать…

– Зато можно не переживать, что мечта осуществится и её не станет, – раздался незнакомый мужской голос.

В дверях появился мужчина около 30 лет. Он был заключён в коляску, так как ноги ему ампутировали. Черноволосый, гладковыбритый, худой как и все, но с более уставшим и поникшим взглядом.

– А это Илья, знакомьтесь.

– Назар.

Илья с улыбкой пожал ему руку.

– Возиться с нами будете?

– Да. Николай пристроил.

– Вы, видимо, хороший человек, раз он к вам обратился.

Назар промолчал.

– Николай Николаевич разглядывает сразу. У него встроенный рентген на подлинное добро.

– Внутренний свет, – поправила Алексеевна.

– Да, против жизненной тьмы… Вы с ним на скорой познакомились?

– Нет, – ответил Назар, – в путешествии.

– А, да. Он же ездил за шишками на варенье для Олеси.

– Меня она обещала угостить. – Похвасталась Лиля. – Кстати, Илья, знаешь, где мечтает побывать Назар?

– Где? – с любопытством спросил он.

– В Австралии. На кораллы посмотреть хочет и на волнах покататься.

– На сёрфе? – заискрились глаза инвалида.

– Я не умею, но очень хотелось бы научиться.

– Обязательно научись. Это же прекрасно. Можно всю жизнь этим заниматься и больше никогда ни о чем не думать. Это же океан. Кто связывает с ним жизнь, автоматически попадает в рай. Рыбаки, сёрферы, моряки…

– Мой муж рыбачил на Волге… Это считается? – пошутила Алексеевн, а и все посмеялись.

– Если он только любил купаться!

– Конечно.

– Тогда да. Все, кто любил жизнь, попадают в рай. А вообще где ты еще путешествовал? Я обожаю просто слушать подобные истории.

– На Алтае… Байкале… Камчатке.

– И в гейзерах купался?

– На Курилах.

– И как?

– Потом неделю вонял сероводородом.

Илья громко рассмеялся.

– А так, мне сейчас без разницы где странствовать. Главное – дорога.

– Почему?

– Она лечит.

– Ты в ней что-то находишь, пока идешь?

– Забираю скорее и накапливаю в себе.

– Что именно?

– Свободу и легкость в отношении ко всему. Доброжелательность от людей. Красоту от природы. Принятие от самого себя.

– Интересно. Я тебе завидую. Ты автостопом?

– Да.

Компания смотрела завороженно на юношу.

– А хотел бы побывать на малазийских островах? Это просто моя самая заветная мечта.

– Да, там очень красиво, – Назару было тяжело говорить и впадать в грёзы перед пациентами.

–Но туда на самолёте, скорее всего, надо… Или ты бы тоже автостопом?

Его глаза горели. Дайте дневник, и Назар бы записал одно:

«Даже своими действиями ты можешь другим людям дать возможность почувствовать жизнь».

– Я бы вообще на товарняках поехал.

– Ого, – воскликнул радостно Илья и подтянул своё тело повыше, оперевшись руками на поручни.

– А что это? – спросила Лиля.

– Товарняки? – решил взять на себе пояснение Илья. – Это товарные поезда. Некоторые путешественники цепляются за один из вагонов такой махины и едут, куда взбредет в голову.

– А так можно?

– Нет, конечно. Это строго запрещено. Но можно укрыться где-то внутри вагона.

– В какой-нибудь куче каменного угля, – посмеялся Назар, и все залились хохотом.

– Зато, какая романтика! – заявила Алексеевна.

– Это точно, – выдохнул Илья с улыбкой.

– Я вижу, вы тут уже познакомились! – пожаловал ещё один гость.

– Я бы даже сказал – подружились! – поправил Илья. – Какого вы интересного парнишку к нам привели, Елена Ивановна.

– Да сами знаете кто постарался! – отмахнулась медсестра.

– Ему бы с девчонками гулять сейчас, а он тут с нами возиться будет, – возмущалась Алексеевна.

– Я сам же захотел, – заверил Назар.

– Мы будем стараться не сильно докучать, – пришла Лиля на помощь, – сохранять своё здоровье в стабильности.

– Это правильно. Давайте пока по палатам, сейчас обед. А я украду Назара и всё ему как раз покажу, – засуетилась Елена Ивановна.

– Сегодня, значит, будет особенный обед! – заявила старушка под капельницей.

– Новые таблеточки и укольчики, – пошутил Илья, направляя коляску к выходу, – у меня уже задница, как бетон.

– А у меня рак уже как омар, – добавила Лиля и сразу дернулась к себе в палату.

– Я тебе говорила так не шутить! – получила девочка вслед грозное замечание от Елены Ивановны, которая действительно изменилась в лице. Эмоции чередовались одна за другой в турборежиме.

– Только шутки сейчас как раз и спасают, – безмятежно крикнула Лиля.

– Засранка. Ладно… Пошли.

Назар с Еленой направились на первый этаж.

– Со всеми познакомился?

– С дедушкой только нет.

– А наш Ворчун ни с кем не знакомится. Вечно злой. Николай Николаевич нашел его в подвортне. Пропил, небось, всё, а сейчас расплачивается …

– Он ничем не болеет?

– У него гипертония. Смотри, тут запомнить не сложно, – спускаясь аккуратно по лестнице, начала объяснять женщина, – он пьет свои таблетки. Если будет давление подниматься, пусть дополнительные выпьет. У бабушки с Паркинсоном наоборот оно пониженное, поэтому ей колем Дексаметазон, но это я сама сделаю. Твоя задача будет мне помогать её перекладывать. Там, знаешь, подгузники или постельное белье поменять… Старенькую бабушку надо просто кормить. Прямо заставлять и заставлять. Она сама уже понимаешь… Илюше инсулин делаем два раза в день, но он и сам умеет.

– У него сахарный диабет? – спросил Назар.

– Да. Страшной формы. Сахар больше 20 может зашкаливать, если вовремя не уколоть.

– И ноги из – за болезни ампутированы?

– Да. Начали гнить и вот… Оперировали года три назад. После этого ушёл в себя и пытался передознуться инсулином. Тогда Николай Николаевич и повстречался с ним на вызове. Ещё чуть – чуть и гипогликемическая кома…

– А Лиля?

– Лиля из интерната. Уже полгода у нас. Как определился диагноз, и начались осложнения, Николай Николаевич её к нам забрал. Очень привязан доктор к этой девочке.

– Долго уже здесь, – заключил Назар.

– Да. Много смертей повидала. Позавчера только похоронили бабушку с раком желудка. Началось внутреннее кровотечение и не успели спасти.

– Лиля не говорила.

– Девочка отходчивая. Уже привыкла. Даже со своей смертью смирилась.

– Ей действительно всего лишь 13?

– Да.

Назар много хотел сказать, но понимал, насколько в словах нет смысла.