Эпидемия IDIC

– Он сказал вам? – спросил Сорел.

– В этом не было необходимости. Его философские убеждения рассказали мне обо всем. Мы… между нами нет ничего общего. Когда я обнаружила это, я оставил его на палубе обсерватории.

– Ты преуспела, дочь моя, – сказал ей T'Кир.

Тогда, почему я чувствую, как будто я сделала что-то неправильно? T'Пайна задавалась этим вопросом, старательно ограждая свои мысли, но видимо не достаточно хорошо. Голова Сорела слегка приподнялась, и непроницаемые черные глаза уставились на нее.

– T'Пайна, – сказал целитель, – я могу ответить на ваш вопрос. Стоит ли мне говорить об этом перед вашей матерью, или вы желаете услышать одна?

Синие глаза Т'Кир выказали удивление, пока она переводила взгляд с Сорела на T'Пайну. Потом она вспомнила, что Сорел обладал экстрасенсорными способностями целителя, от которых не мог защититься ни один вулканец.

T'Пайна никогда не стала бы скрывать что-то от матери. Фактически, она и так намеревалась рассказать ей о своих странных реакциях на Сендета, если бы ее медитация не решила бы эту загадку. Она часто находила, что ее медитации часто превращались в мысленную езду на велосипеде через проблему, а обсуждение ее с матерью все разъясняет и приводит к решению.

– Я знаю, что не сделала ничего постыдного, целитель, – ответила она. – Говорите.

– Нет, T'Пайна, нет ничего позорного, – сказал Сорел. – То, что вы испытываете, совершенно нормально. Ваш физиологический осмотр показал первые признаки полного созревания.

Значение этих слов для вулканских ушей было вполне ясным. Юридически она уже считалась взрослым гражданином, а окончание Академии причислило ее к разряду тех, кто творил будущее. Теперь же ее физический возраст соответствовал ее интеллектуальным достижениям: теперь она была готова выйти замуж и выносить детей.

– Нет ничего, чего бы стоило бояться, – сказала Т'Кир.

– Я не боюсь этого, – ответила Т'Пайна, солгав только наполовину.

Сорел сказал:

– Вы необещанная. Так же как и Сендет. Влечение, которое вы чувствуете к нему, нормально, но вы умеете управлять своими желаниями с помощью разума, также, как и все разумные существа. Продолжайте так же как начали, и вы не допустите ошибки.

– Сорел, – сказала нерешительно T'Кир, – вы думаете, что я должна искать мужа для T'Пайны?

– Я не думаю, что это необходимо, – ответил Сорел. – Поверьте, однажды T'Пайна сама найдет на Найсусе подходящего мужчину.

Брак. Обещание. Это разрешило бы эти тревожные чувства. Теперь, когда она поняла то, что случалось, T'Пайна осознала свою реакцию на Сендета: это было нормально для вулканцев, узы между мужем и женой, разделяющих умственную близость, неизвестную среди нетелепатических видов. Когда она встретила необещанного мужчину соответствующего возраста, произошла инстинктивная реакция.

Ее родители не стали связывать ее узами в детстве, хотя у них было несколько предложений. Теперь она задавалась вопросом, почтупили ли T'Кир и Севел действительно мудро; древняя традиция обещать детей в возрасте семи лет подразумевала, что, когда пара достигала зрелости, они уже умели доверять друг к другу. С внезапным пониманием, она признала что присутствие третьего вулканца в этой комнате не приносит ей дискомфорта.

И ее мать и целитель потеряли супругов; T'Пайна тосковала о ком-то неизвестном, которого она никогда не знала. T'Кир чувствовала присутствие Севела все эти годы до его смерти. Для нее было намного хуже знать, что именно недоставало в ее жизни.

А жена Сорела была оторвана от него неожиданно, без шанса для прощания или заживляющих ритуалов. Его потеря должно быть была агонией, по сравнению с болью неопределенной тоски Т’Пайны.

Возможно ли, задавалась она вопросом, что Сорел и T'Кир могут найти друг в друге то, в чем они нуждаются больше всего?

– Спасибо, целитель, – сказала она. – Знание поможет мне справиться с этим. Но теперь еще рано. Я вернусь на прием, если…

– Я должен уйти, – сказал Сорел. – Доктор Маккой получил новую информацию, которую нужно обсудить с медицинским персоналом.

– Спасибо за вашу помощь, Сорел, – сказала Т'Кир.

Целитель не выдал стандартный ответ: " Никто не благодарит логику." Не логика привела его, чтобы говорить с матерью девушки. T'Пайна была в этом уверена. Вместо этого, он сказал:

– Я готов вам помочь. Не стесняйтесь звать меня.

Глава двенадцать

Когда Корсал вернулся домой с электростанции, облака опять закрыли небо, и снова пошел проливной дождь. Так как он теперь носил водонепроницаемый комбинезон, он не промок на этот раз, но холодный дождь, намочивший его непокрытую голову, заставил его дрожать.

Поспешно уезжая из дома, он не смог найти шлем, который обычно висел на руле цикла. Кого-то из сыновей придется поругать: Кевина, если он не положил шлем на место, или Карла, если он ездил на цикле. Карл унаследовал раннее развитие от клингонов. Он был достаточно высок и обладал хорошей координацией, чтобы уметь обращаться с циклом, но закон Найсуса запрещал детям любого вида младше десяти стандартных лет самим пользоваться этим транспортным средством.

Как ни странно, это был частый аргумент в его споре с младшим сыном, который заверял Корсала, что он клингон. В Империи он мог бы использовать такое оборудование еще год назад.

И, Корсал напомнил себе, неплохо бы начать первичное военное обучение. На Найсусе этому не учили. Корсал не стал возражать, когда Кевин принял решение поступить в Академию Звездного Флота, потому что не надеялся, что он будет принят. Стала бы Федерация учить своим военным стратегиям кого-то с двойным гражданством, особенно если этот кто-то наполовину был клингоном?

Хорошо, если бы они приняли его. Тогда мальчик получил бы адекватное военное обучение, и наряду с ним превосходное общее образование. Но если Федерация его не примет…, тогда Кевин должен будет решать в пределах следующих трех лет, возвращается ли он в Клингонскую Империю и проходит необходимую минимальную военную службу, или же отказывается от клингонского гражданства. Мальчик знал, что ему придется делать выбор; Корсал сохранял полный нейтралитет в этом вопросе, хотя ему была ненавистна мысль, что любой из его сыновей может отказаться от наследия своего отца.

Корсал обучил обоих сыновей искусству самообороны и обращению со стрелковым оружием, и настоял, чтобы они посещали все занятия по военному искусству, предлагаемые в школе. Если они выберут клингонское наследие, то их человеческая половина заимеет на них зуб.

Столкновение с Чарльзом Торренсом расстроило Корсала больше чем, он желал признаться. После первого года взаимного недоверия, клингонская делегация и другие ученые на Найсусе привыкли друг к другу. Найсус населяло много детей смешанного наследия, и когда Корсал женился на Кэти Патемчек, они не колебались в выборе иметь собственныйх детей или нет.

Сыновья Корсала были конкурентоспособны – что-то они унаследовали от их матери, что-то от него самого, но это было нормально для Найсуса. Такие дети обладали преимуществом – ведь образованные родители поощряли их учиться судить людей по их достижениям, а не по происхождению. Он не мог вобразить лучшего места для своих сыновей, чтобы дать им основное образование. Это, и еще его жена землянка, были главными причинами того, что Корсал не вернулся в Клингонскую Империю вместе со своей делегацией.

Но теперь… Положит ли эта чума конец сотрудничеству на Найсусе? Непрошеные всплыли воспоминания о невнятных ругательствах умирающего Териана. Те же самые вещи сказал Чарльз Торренс, напомнив о его браках с женщинами, которые не были клингонками.

Он не намеревался жениться дважды. Он был доволен Кэти, но она предпочла сделать карьеру в Звездном Флоте. Она думала, что ее назначение на Найсус было окончательным; Корсал был уверен, что она не стала бы выходить за него замуж и заводить двух детей, если бы знала, что однажды получит назначение на звездолет.