Страница 17 из 25
– Теперь уже есть. Заплатила, как полагается, и получила. Надеюсь, у тебя в семье все в порядке, по крайней мере, когда возвращается муж?
– Ну как тебе сказать…
– Честно. Иначе я не пойму.
– Наша некогда страстная кровь свернулась, как прокисшее молоко, каким бы крепким и ароматным ни был напиток любви.
– Надеюсь, ты шутишь. Мне показалось, что ты все еще не теряешь надежды получить звание заслуженной жены или ветерана быта, – затушила окурок София, бросила весну и вышла в зал, где включила телевизор.
– Потерянной надежды не жалко, жалко времени, которое ушло на быт, на детей, на мужа. Слишком мало сделано для себя, – налила себе холодного чаю Лара и села за стол.
– Не надо так много делать для кого-то, особенно если не просят, могут и на пенсию отправить. Мне кажется, на детей не стоит жалеть.
– Я тоже так думала, пока они росли. Старшая выросла и улетела.
– Куда?
– Помнишь Оскара? Он как-то был на моем дне рождения.
– Да, конечно. Приятный мужчина, с харизмой. Ну и что с ним?
– Ты не поверишь, теперь живет с моей Фортуной.
– Охренеть. Так она ушла из дома?
– Они целых полгода встречались до этого. Я и не предполагала. По субботам вместо лекций чертовка ходила к нему на свидания.
– Дважды охренеть. Я бы убила.
– Я тоже так думала, когда узнала. А сейчас уже ничего, смирилась, – перекладывала Лара из вазочки с вишневым вареньем ягоды себе в рот, так что на блюдце уже образовалась небольшая кучка косточек.
– Ты молодец, конечно. Так спокойно об этом говоришь.
– Это сейчас спокойно, а тогда я была похожа на цунами.
– Откуда узнала?
– Получила анонимное письмо, – засмущалась Лара своей нечестной игре.
– В наше время подруги были более преданными.
– Откуда ты знаешь?
– Не забывай, что я в школе работаю. Дети у меня как на ладони. А что Антонио?
– Разве ты не знаешь его? Он только на работе может командовать, дома же мягкий, как хлебный мякиш, бери его в руки, так как он сам себя не способен, и лепи из него что хочешь. Сначала пытался из себя что-то корчить, потом сник, успокоился. Они же вместе с Оскаром с парашютом прыгают. Лучшие друзья.
– До сих пор? А ты?
– А что я? Нравится – пусть оба прыгают с ним, кто в койке, кто в воздухе.
– Я вижу, ты ревнуешь? – пыталась разрядить обстановку София.
– Как ты догадалась? – засмеялась Лара.
– Я же говорю – донжуан. Перестань, может, она его действительно любит, – пыталась смотреть без звука какое-то кино София.
– Да я давно перестала. Они даже в гости к нам уже приезжали. Скованно, правда, как-то себя чувствовала. Антонио молчаливый и равнодушный, как потухший вулкан. Один съел целую бутылку White Horse.
– Еще бы. Подковали так подковали. Но стоит ли тебе так убиваться из-за его равнодушия, когда есть с кем разжиться новыми чувствами? Открой глаза, открой сердце, окно, в конце концов. Пусть свежий воздух ворвется в твою затравленную душу. Проветривание – вот что тебе сейчас необходимо.
– Мое проветривание сейчас спит в коляске, – открыла духовку Лара и достала румяный пирожок на пробу.
– Да, смелая ты, уже третий.
– Мальчика давно хотела. Думаю, они более преданные, – разломила Лара пирог, который выдохнул паром и клубникой.
– Опыт подсказывает, что нет.
– Ты про своего юношу? Может, он просто не созрел еще для большой любви? – Видно было, что пироги готовы, и Лара выключила духовку.
– Да. Иногда, чтобы узнать человека лучше, достаточно его разлюбить. Тут еще Марко объявился под руку. Будто знал, что никогда не бывает так одиноко, как в воскресенье. Воскресенье – это такой день, когда обязательно воскреснет кто-нибудь из бывших. Либо в памяти, либо в телефоне.
– Почему бы тебе не переехать к нему, ты же его любишь?
– Любовник – это не тот человек, которого женщина готова любить всем сердцем.
– Почему?
– Потому что мешает тот, что сидит в печенках, – уставилась София в экран, на котором женщина тоже общалась по телефону. София прибавила звук, и ей стало слышно, о чем та говорила с мужчиной:
– Почему ты мне не звонила?
– Зачем мне звонить прошлому, у которого нет будущего?
– Представляешь, я сегодня встал в пять утра, в шесть нашел тапочки, в восемь жену… по телефону. Целый день думал, зачем мне такие хоромы, жил бы себе в однушке, где все под рукой: что жена, что чайник, что кот. Кстати, кота я сегодня так и не нашел.
– Раньше не мог позвонить?
– Разбудил?
– Да.
– Ну извини.
– Да ладно уж, выкладывай. Сделаю прическу твоим мыслям.
– Сегодня проснулся и понял: не нравится мне эта квартира!
– А чего снял?
– Хотелось независимости. Я понял, что мне нужна другая.
– Какая?
– Мне нужна квартира с видом на твою грудь.
– Думаешь, как бы сохранить отношения с юношей? – отрывала Софию от экрана Лара.
– Нет. Как бы так бросить, чтобы он не упал.
– Так что Марко? Зовет обратно?
– Да. Но все еще не развелся.
– Говорила я тебе, не связывайся с женатыми. Думала, свяжешь из этих отношений теплый свитер своих одиноких вечеров, а любви не хватает даже на пару носков, потому что одна его нога здесь, а другая там.
– Да я знаю, с женатыми всегда так: ложишься единственной, а просыпаешься очередной, – думала на два фронта София, пытаясь не пропустить суть разговора и в телевизоре:
– Все хорошо, только в тебе есть один недостаток. Ты слишком женат.
– В чем проблема? Я разведусь. Ты выйдешь за меня?
– У тебя есть апельсин?
– Нет, а зачем?
– Меня тошнит.
– Я постараюсь найти.
– Теперь ты понимаешь, как мы будем жить, если поженимся: ты станешь исполнять мои капризы, а меня будет тошнить от тебя.
Сознание Софии раздвоилось на некоторое время: с одной стороны, ей было очень интересно, чем закончится сцена на экране, с другой – Лара, которая могла обидеться, поняв, что она стала фоном.
– Извини, но самое сложное для меня – это огорчаться за других, даже сложнее, чем радоваться, – откусив пирог, добавила в свою речь клубнички.
– Я тоже не люблю за других что-то делать. Так что ты не бери в голову.
– Если бы я могла быть такой же беспощадной, как и любовь, то давно бы ушла от своего.
– Куда? С тремя-то детьми.
– Теперь уже с двумя. Туда, где не надо ни жалеть, ни сожалеть. Подождешь минутку, мне надо пироги из духовки достать?
– Хорошо. Какой запах! Мне тоже один, самый румяный тогда, – прибавила звук телевизору София, где девушка все еще объяснялась по телефону.
– Самое неожиданное происходит в жизни пары, как только одному начинает казаться, что он знает другого как свои пять пальцев.
– Каждому мужчине так кажется. Навязчивая идея. Ты разбираешься в женщинах? Какой вздор! Конечно, можно нас разобрать по вкусам и запахам, по полочкам и по Фрейду, но как быть с капризами, которые очень быстро мутируют?
– Женщина – подарок судьбы, нельзя от нее отказываться.
– Это я понимаю, но ведь отказать может она.
– В таком случае ты не подарок.
– На чем мы остановились? – вернулась в беседу Лара.
– Все хотят к теплому морю любви в берега каменных объятий. Никогда не знаешь, где шляется твой мужчина: может, сидит в баре, может, прохлаждается с кем-то в кровати, а завтра ты встретишь его, и он поймет, что столько времени потерял не с теми, подтверждая это признаниями в любви. Ты будешь соглашаться с ним медленно, макая свои губы в шампанское, глаза – в любовь, душу – в счастье. Сегодня читала гороскоп. Обещает встречу и знакомство. Как там было сказано? Не упустите свой шанс.
– Ну вот, видишь, – вышла Лара на балкон, чтобы проведать своего малыша, дремавшего там в коляске. Так она обычно выгуливала своего ребенка, когда были дела по дому. Малыш мирно спал, не обращая внимания на то, что солнце уже улыбалось ему и строило рожи. Свежий апрельский воздух наполнял его щеки румянцем, а птицы бескорыстно пели, перелетая с ветки на ветку в поисках новых знакомств.