Страница 2 из 7
Итак, Лета шла по улице и на душе у неё было радостно. То и дело с гордостью поглядывала она на своё новое платье из чудесного медового льна, искусно расшитое переливчатыми легкокрылыми стрекозками. В одной руке она несла круглую коробку, а другой прижимала к себе главное своё сокровище – большой альбом с красивой резной обложкой, на которой крупными буквами были старательно выведены слова: «Лучший гербарий на свете».
Однако самым ценным в альбоме была не обложка, а то, что хранилось под ней. С того самого дня, как девочка получила его в подарок, она не упускала случая побродить по окрестностям в поисках самых красивых и необычных, на её взгляд, растений. Заметив очередной причудливый лист или яркий цветок, она несла его домой и вкладывала в толстую книгу, чтобы потом бережно наклеить на бежевые страницы альбома.
Лета до того увлеклась составлением своей коллекции, что с гербарием почти никогда не расставалась. Вот и теперь, отправившись выполнять мамино поручение, она взяла его с собой. Тихонько напевая себе под нос старинную песенку и гадая, какие ещё удивительные находки ждут её впереди, Лета не заметила, как оказалась у дома с большой витриной и выкрашенной голубой краской дверью. Вывеска на углу дома гласила: «Лавка Селесты. Специи и пряности со всего света».
Сюда-то Лета и направлялась. Она толкнула дверь, и до её слуха донёсся мелодичный перезвон колокольчиков, а за ним – голос из глубины дома:
– Одну минутку! Уже иду!
За голосом последовали лёгкие шаги по лестнице, и перед Летой предстала хозяйка дома, которую все без исключения жители городка называли не иначе как тётушка Селеста.
На румяном личике Леты расцвела широкая улыбка – девочка очень любила тётушку Селесту и всякий раз, когда выдавался случай, охотно бывала у неё в лавочке, с пола до потолка заставленной деревянными полками с баночками, ящичками и коробочками всех мастей. Да и как было её не любить! Тётушка Селеста была женщиной добродушной и весёлой. Когда она улыбалась, вокруг глаз её появлялись задорные морщинки, а смеялась она звонко и заливисто.
– Ах, это ты, голубка! – защебетала тётушка Селеста, едва Лета успела поприветствовать её. – Иди сюда поскорей! Что за прелестная у тебя обновка! Я всегда говорила: у твоей матушки золотые руки! Повертись-ка… Ах, чудо, а не платье! – Она осмотрела девочку со всех сторон и тут лукаво прищурилась. – А эта коробка, верно, для меня?
Лета кивнула. Тётушка же продолжала:
– Что же там такое?.. Нет-нет, не спеши отвечать. Сохраним эту тайну ещё немного – это так увлекательно! – Она усадила девочку на стул у прилавка и добавила: – Погоди минутку, я кое-что тебе принесу.
С этими словами она упорхнула на кухню, что помещалась в глубине дома, и вскоре вернулась с блюдом, на котором высилась горка румяных и мягких, словно пух, булочек. Лета с благодарностью принялась за угощение, и было оно таким восхитительным, что она едва не позабыла о ещё одной маминой просьбе. Она поспешно сообщила, что мама отправила её за корицей и просила напомнить о том, что вечером тётушку Селесту ждут к ужину.
– Не торопись, голубка, – ответила на это тётушка. – Еда не любит спешки. Будешь торопиться – потеряешь половину удовольствия. Ешь спокойно, а я тем временем посмотрю, что ты мне принесла.
Сказав так, она приподняла крышку коробки, заглянула внутрь и ахнула.
– Твоя матушка не перестаёт меня удивлять! – воскликнула она, с восхищением глядя на изящную, затейливо украшенную лентами соломенную шляпку. – Это в точности то, что я хотела! И даже лучше! Ах, ну что за прелесть! Я непременно должна её примерить!
Пока тётушка Селеста примеряла обновку наверху, Лета рассматривала витрину. Всякому было известно, что больше всего остального – больше чудесных булочек, которыми тётушка Селеста лакомилась сама и угощала гостей, и даже больше ярких шляпок, что водились у неё в огромном количестве, – любила она маленьких птичек. И потому вовсе не удивительно, что витрину её лавочки украшала стайка этих пернатых созданий. Тётушка Селеста сама выреза́ла их из дерева или плотной бумаги, раскрашивала в светлые тона и развешивала на тонких, едва заметных верёвочках. Ничто не доставляло ей большего удовольствия, чем поселить в доме ещё одну птичью фигурку. Жила тётушка Селеста прямо над собственной лавочкой, и Лета знала, что и на втором этаже куда ни глянь – отыщешь тётушкиных любимиц: на вышитых подушках, среди горшков с цветами и даже на коробке с рукоделием.
Временами, когда у тётушки Селесты бывали гости, она со смехом, однако не без тайной гордости, говаривала: «Видите, до чего дошло! Скоро здесь вовсе не останется места – всё захватили эти крылатые хитрецы. Сто́ит пустить в дом одного, как тотчас за ним является целое полчище. Не иначе как придётся мне переселиться в гнездо».
Порой Лете казалось, что тётушка Селеста и сама похожа на птицу. Хотя та была весьма полной женщиной, двигалась она на удивление легко и изящно. И среди знакомых Леты не нашлось бы никого, кто смеялся бы так же заливисто и мелодично, как тётушка Селеста. К тому же она до того увлекательно рассказывала разные истории, что не заслушаться было совершенно немыслимо. По большей части была это какая-нибудь весёлая небылица, которую тётушка Селеста неизменно называла чистой правдой и добавляла, будто слышала её то от двоюродного дедушки своей подруги, то от жены троюродного брата одного старого знакомого. «Вы же знаете, жёны троюродных братьев никогда ничего не сочиняют», – серьёзно говорила она, и все вокруг заливались смехом.
Лета была уверена, что нынче вечером услышит новую историю, и гадала, что же тётушка Селеста выдумала на сей раз. Та же тем временем вернулась, села рядом и спросила:
– Ну что, голубка, понравилось ли тебе угощение?
– Ещё бы! – с чувством ответила Лета.
– Верный ответ, – довольно улыбнувшись, отозвалась тётушка Селеста и вручила девочке маленький мешочек. – Вот тебе корица для мамы. А вечером и ты получишь кое-что приятное.
В глазах Леты вспыхнуло любопытство, но расспрашивать она не стала. Она снова поблагодарила тётушку Селесту, забрала покупку и отправилась домой.
Остаток дня она рассматривала большую красочную книгу, в которой описывались диковинные растения дальних стран, и представляла, как однажды увидит их собственными глазами.
– Сколько же альбомов понадобится, если я захочу собрать все растения на свете? – спросила она у мамы, которая готовила ужин.
– Боюсь, милая, в нашем доме столько не поместится, – с улыбкой ответила та. – Так что выбирай с умом. А пока отложи-ка книгу и пойди помоги мне.
Работа у них спорилась, и вскоре по дому разлился изумительный аромат яблочного пирога, а следом пришла и тётушка Селеста с коробкой, доверху наполненной сливочным печеньем.
– Случалось ли тебе, голубка, слышать о сире Растеряхе Мечтательном? – спросила тётушка Селеста за ужином. – Нет? Тогда послушай…
Жил некогда на свете рыцарь. Был он небогат и особой славы себе не снискал, а потому непрестанно грезил о великих подвигах, воображая, что однажды настанет день, когда имя его будет греметь повсюду. И грёзы эти иной раз так захватывали его, что славился он разве что своей необычайной рассеянностью.
Как-то раз рыцарь этот, прослышав о турнире, что устраивали в соседнем городе, несказанно обрадовался. Он ничуть не сомневался, что без всякого труда сможет одолеть любого, самого умелого соперника в этом нелёгком и почётном деле, и так размечтался о своей блистательной победе, что отправился в путь, напрочь позабыв о лошади, а в придорожной гостинице, где остановился на ночлег, поутру оставил ещё и все свои доспехи и оружие в придачу. Весь путь до города он проделал, беспечно насвистывая весёлые песенки, и ни разу не задумался, отчего стало ему так легко идти и почему он не слышит цокота копыт. Пропажу обнаружил он не ранее чем оказался у самых городских ворот. Стражники, преградившие ему путь, осведомились, кто он такой и зачем прибыл в город.