Страница 16 из 18
– Это же ваш автобус?
Красавец махнул в сторону пристыженного дезертира.
Пришлось возвращаться в бренную действительность. Тори кивнула и все-таки, хоть и с трудом встала, опираясь на его руку. Из глаз брызнули слезы.
– Совсем плохо? – заботливо спросил совершенный первый встречный. – Перелом? Вывих?
Тори покачала головой. Она могла ступать на ногу, резало только в залитом кровью колене. До нетерпеливо фырчащего автобуса они без особых приключений доковыляли.
Белокурый помог подняться на высокие ступеньки, хотя, честно говоря, Тори вполне могла сделать это и сама. Рана оказалась не столь уж фатальной, а слезы катились по щекам больше от жгучей неловкости, и еще очень жалко было только надкушенный пирожок с яблоком.
– Эй, – закричал белокурый, – подожди!
Он выскочил на подножку, не давая дверям закрыться. Водитель с недовольным видом подчинился, и створки поползли назад.
– И чего теперь? – буркнул он.
Толпа в автобусе протестующе загудела.
– Пара минут, в аптечку сгоняю, ок? Пару минут, – убедительно сказал незнакомец. – Не видишь, тут у человека катастрофа приключилась!
Толпа в автобусе загудела теперь сочувственно.
– Давай, только быстро.
Под любопытные взгляды Тори прошла к своему месту. Белокурый и самом деле примчался через пару минут, держа в руках упаковку с бинтом и какие-то склянки. Тори думала, что он сунет ей всю эту импровизированную аптечку и опять дико заорет «Стой!», а потом выскочит на ходу. Потому что она была уверена: таким красавцам с тегом «героический спасатель», с ней просто никогда и ни за что не может быть по пути.
Но автобус закрыл двери, дернулся и пополз с площадки на трассу, а парень остался. Мало того – он сел рядом с Тори, положил бинт себе на колени и достал из батонистого баула бутылочку с водой. Такая же буквально только что укатилась от Тори.
– Сама промоешь? – он протянул ей бутылку и подмигнул. – Или мне? Но предупреждаю – брат милосердия из меня совсем никакой.
– Сама…
Это веселое подмигивание было не очень кстати, но удивительно – не показалось Тори пошлым. И даже как-то приподняло настроение. Под внимательным взглядом она разорвала упаковку, зубами вцепилась в бинт – Тори всегда так отрывала что-нибудь, если рядом не было ножниц. Вернее, ножницы имелись, маникюрные, но в рюкзаке, запиханном под сидение. Невыносимым казалось сейчас корячиться в сиянии небесно-прекрасного взгляда. А еще… Кажется, сверху в рюкзак Тори как раз положила пачку прокладок – вроде, не должны понадобиться, но на всякий случай.
– Слушай, может, не будешь так смотреть? – взмолилась она.
– А что еще в дороге делать? – искренне удивился белокурый.
«Вылитый Лель из сказки», – подумала Тори.
– Нашел себе развлечение, – она зашипела, касаясь мокрым бинтом колена.
Парень протянул ей склянку с зеленкой.
– Зеленка? – замахала руками Тори. – Ты серьезно?
Но Лель уже откручивал крышку, намекая, что с ним лучше не спорить.
Когда экзекуция была окончена, Тори наклонилась над коленом, разглядывая порванные джинсы. По краям прореха уже застыла коркой спекшейся крови, ее так и не удалось до конца отмыть. Она зловеще блестела намазанной сверху зеленкой.
– Переживаешь? – сочувственно спросил парень. – Джинсы-то – все, каюк.
– Ничего, – махнула рукой Тори.
Обидно, да, но не самое ужасное, что вообще могло с ней произойти в дороге. Как говорила мама: спасибо, Господи, что взял деньгами.
– У меня есть тут…
Тори попыталась нашарить пяткой рюкзак, но поняла, что у ног образовалась тревожащая пустота. Она резко нагнулась, посмотрела и под свое сидение, и под переднее. И там и там просвечивалось абсолютно пустое пространство.
– Мой рюкзак, – выдохнула она.
– Какой?
– Темно-синий, – холодок пробежал по спине.
Тори еще надеялась, что ошиблась.
– Сбоку болтается брелок-енотик.
Лель соскочил с места, прошелся по салону, внимательно вглядываясь между рядами. Потом подошел к водителю, о чем-то спросил. Тот буркнул очень недовольно, досада чувствовалась даже издалека.
Парень вернулся, огорченно плюхнулся рядом.
– В нем было что-то ценное?
– Всего лишь вещи, – сказала Тори.
«Спасибо, Господи, что взял вещами, хотя мог хоть шортики оставить»
– Тряпки. Но все равно – обидно.
– Увели, – покачал головой красавец. – В наших краях это редко встречается. И кто мог польститься?
В памяти Тори всплыл развалившийся на полтора сидения бородач. Может, она не заметила пропажу рюкзака, потому что с исчезновением этого пассажира ей сразу стало легко и свободно? Но он так крепко спал. И вообще не казался человеком, который может польститься на девичьи вещички.
Если уж на то пошло, вору надежнее было бы прихватить с собой Торину маленькую сумочку. Уж она-то всем своим видом намекала: во мне есть деньги, документы и телефон. Все, что нужно карманнику.
– Не очень хочется ходить в грязных джинсах, но справлюсь, – Тори попыталась безмятежно улыбнуться. – Кстати, мы так и не познакомились…
– Леня, – ответно просиял белокурый красавец и уточнил, – вообще-то Леонид, но мне не нравится, когда полным именем называют. Оно такое…
– Громоздкое? – Тори так его понимала.
Сразу почувствовала родную, можно сказать, душу.
– Тори, – открылась в ответ. – Вообще-то – Виктория, но тоже – не люблю.
Они засмеялись, довольные друг другом. Настолько, что Тори призналась:
– Я тебя почему-то назвала Лелем.
И смутилась от этой своей внезапной откровенности.
– Что ж, – улыбнулся тот и вдруг подмигнул самым очаровательным образом. – Не ты одна…
– В смысле?
– Прозвище у меня такое. Еще со школы.
– Вот это да, – ахнула Тори. – Не может быть.
– Ну, вот так вот, – он развел руками, сделав вид, что смутился.
На самом деле совершенно не смутился. Знал, что безумно красив, чертяка!
Давно уже осталась позади и маленькая автостанция, и пирожок с яблоком, затоптанный в пыли. Автобус несколько раз останавливался, но уже ненадолго: выпустить пассажиров, не заглушая мотора, и снова ринуться в путь. Тори смотрела на бегущие за окном леса и поля, ощущая тепло задремавшего Леля.
Она вдруг подумала: торгашка-судьба обменяла ее рюкзак на прекрасного незнакомца. Честно говоря, Тори не могла быть уверена, что ей не подсунули кота в мешке. Рюкзак давно не новый, и вещи в нем – всякая ерунда, смена белья, футболка, шорты, зубная щетка и немного косметики. Но это была знакомая и родная ерунда, а вот заботливый незнакомец, хоть и выглядел прекрасным без всякой меры, но совершенно неизвестен.
Тори вдруг заметила, что Лель уже не спит, а смотрит на нее, улыбаясь уголками капризно изогнутых губ.
– Куда ты едешь? – спросила Тори, посчитав, что для такого вопроса они уже знакомы достаточно.
– В Лебель, – улыбнулся он.
– Я тоже, – обрадовалась Тори.
– Конечно, – все же какие у него удивительно голубые глаза. – Только что была последняя остановка перед Лебелем. Все, кто остался, едут туда.
Тори обернулась, привстала. Она и не заметила, что в автобусе никого, кроме них, уже не было.
– Ты там живешь? – она вернулась на место.
– Почти.
– В смысле?
– Родился и закончил школу.
– Удивительно, – покачала головой Тори.
Он не был похож на парня из провинции. Скорее, в нем чувствовался высокий лоск. Столичный или даже западно-европейский. По сравнению с новым знакомым она казалась себе простушкой.
– Разве я не похож на человека, закончившего школу? – в свою очередь удивился он.
– Я не о том, – пояснила Тори. – Ты не похож на человека, родом из…
Она прикусила язык. Наверное, он может обидеться, а ей бы очень этого не хотелось.
– Из провинции? – понял Лель. – Вообще-то Лебель не совсем обычная провинция.
– Да, да, – торопливо подтвердила Тори.
Каждый нормальный человек любит свою родину и считает ее самой прекрасной. Даже жители глухомани могут всячески между собой ругать родные места, но горой встают, когда что-то нехорошее говорит кто-то посторонний. Начинают доказывать уникальность и неповторимость.