Страница 3 из 4
Например, волшебным стихотворением Анашевича.
Прекрасным.
Но вот вопрос.
У меня же
Там было написано, что даже глаза у собаки нету.
Чем же я любуюсь?
То есть что мне даёт возможность любоваться?
Что у меня осталось?
То есть у неё… У собаки. «Ну, вы понимаете, да?..»
Наверное, она нюхает. Она же собака.
Тянется сухим, горячим, больным носом ко всему
волшебному, бескрайнему, прекрасному.
И ищет, ищет, ищет
запах Павлова.
Но её мозг поврежден скальпелем и электричеством.
Она не помнит этого запаха.
Нет.
Хуже.
Она не помнит, что его не знает.
Ф. Г.
Однажды моя кошка Фигулька запрыгнула на подоконник и впервые увидела снег.
Ещё не закончился ноябрь, но хлопья были крупными, неопрятными и падали медленно, как в фильмах про Рождество.
Фигулька сначала сгруппировалась и затаилась, как будто собираясь ловить мышь, но потом уселась стройным столбиком, как египетская кошачья богиня Баст из Пушкинского музея.
Глаза Фигульки стали огромными и чёрными, а безгубый усатый рот будто бы непроизвольно открывался снова и снова.
Она то ли зевала, то ли икала, она хотела кричать, но какой-то спазм мешал ей.
Я смеялась над Фигулькой, не понимая, что она чувствует.
Позже я прочитала, что кошки так себя ведут, когда видят то, что очень хотят получить, но не могут.
Как кошка бессильная открывает рот / Как рыба прекрасная открывает рот / Как поэт бесстрастный открывает рот
Но окно не разбивается.
Книга вторая
«Keep Your Distance»