Хранитель

– Доктор? – сказала M'Бенга. Ее рука осталась лежать на камере стазиса. Через многогранный видовой порт изображение Тейлани многократно повторялось, словно отраженное в разбитой призме. – Ребенка можно спасти?

Маккой облизнул пересохшие губы. На вкус они оказались как отвратительная комбинация корицы, лимона и горелого мяса. Он знал, что это из-за ароматов клингонских антисептиков. Клингоны были столь же прогрессивны как Звездный Флот, и пользовались для медицинской изоляции стерилизационными полями, но их старые традиции полей сражений отмирали с трудом. Клингонские врачи, работники, и их оборудование традиционно и регулярно купались в концентрированной перебродившей жидкости, которая убивала при контакте практически все бактерии. Одного этого запаха хватило Маккою, чтобы вернуть яркие воспоминания от более ранних посещений этого мира. А он не наслаждался ни одним из этих воспоминаний.

– Возможно, – сказал он, отвечая на вопрос M'Бенги. Это было лучшее, что он мог сделать. – Но нам придется убрать поле стазиса и…

Он не смог закончить. Он не мог. И M'Бенга поняла это. Она убрала руку с камеры. Через минуту после того, как отключится поле стазиса Тейлани умрет.

– Чего хотел бы он? – просто спросила M'Бенга.

Маккой точно знал, кого она имеет ввиду. И знал, чего хотел бы Кирк. Кирк хотел бы вернуться из своей опасной миссии в зеркальной вселенной с антитоксином, который спасет Тейлани и ребенка. Он хотел бы транспортироваться в самую последнюю секунду, и…

– Адмирал Маккой! – пролаял голос клингона. – Для вас экстренное сообщение от Звездного Флота!

Маккой развернулся и увидел доктора Крона, направляющегося к нему с маленьким коммуникатором в руках, чьи тяжелые ботинки лязгали по металлическому полу. Медицинские помещения у клингонов были с низкими потолками и толстыми бронированными стенами. Опять же традиция, насколько знал Маккой. Воссоздание ощущений от подземных военных госпиталей, которые строились во времена Века Героев, когда на протяжении нескольких лет Кронос охватили всемирные войны.

Как и у большинства клингонских врачей, доспехи Крона тоже говорили о столетних традициях. Их самой видной особенностью был разрез из кроваво-розовых драгоценных камней вдоль сердца. А за пояс был заткнут d'ktahg, кинжал из хирургической стали, чтобы делать в полевых условиях кровопускание. По крайней мере кровопускание, насколько знал Маккой, клингоны умели делать как никто другой. Маккой взял коммуникатор из огромной руки Крона. Он прикоснулся к своему значку-коммуникатору Звездного Флота.

– Почему они не воспользовались этим?

– Мы в защищенном помещении, – прогрохотал Крон. Даже его дыхание пахло антисептиком. – Прочие каналы связи заблокированы.

Маккой кивнул. Клингоны были довольными только тогда, когда ожидали худшего. Он заговорил в коммуникатор.

– Маккой слушает.

– Адмирал, – ответил из устройства знакомый голос. – Это коммандер Райкер.

Пульс Маккоя участился от новой надежды. «Энтерпрайз» вернулся. Это могло означать… Нарастающая гармоника эффекта транспортации зазвенела в медицинской лаборатории, заглушая все слова Райкера. Маккой обернулся, и увидел как колонна света обретает форму и вид… другого капитана.

– Адмирал Маккой, – сказал Жан-Люк Пикард. Его глаза уставились на коллегу Маккоя, как будто ее присутствие удивило его. – Доктор.

– Где Джим? – спросил Маккой несмотря на то, что хмурый взгляд Пикарда все ему объяснил.

– Мы ждали так долго как могли, – сказал мрачно Пикард. Он подошел к камере стазиса и пристально посмотрел на Тейлани. – Пока не начал закрываться портал. Но он не вернулся.

– И никаких сгналов? – спросил Маккой.

– Ничего. Я сожалею.

– Какой портал? – спросила M'Бенга.

Пикард уставился на нее.

– Это секретная информация, доктор.

Бюрократия Звездного Флота. У Маккоя никогда не хватало на это терпения.

– Она все равно все знает, – сказал он Пикарду. – И вероятно больше, чем вы.

M'Бенга скрестила руки на груди.

– Тейлани была отравлена оперативниками Звездного Флота.

– Это невозможно, – выдохнул Пикард. Маккой наслаждался его невнятным бормотанием.

– Они не хотели ее убивать, – продолжала M'Бенга. – Но они хотели поспособствовать тому, чтобы Кирк захотел работать на них, потому что им было что-то нужно, что мог устроить только он.

К этому времени Пикард сумел взять над собой контроль. Он молчал.

– Чтобы Кирк разыскал своего двойника в зеркальной вселенной, – продолжала M'Бенга. – Тиберия. – Она сделала паузу, а затем добавила. – И прежде чем вы спросите меня, что заставляет меня думать, что это правда, я должна рассказать вам, что я тоже работала на них. На Проект Знак.

Маккой видел по реакции Пикарда, что он понял значение этих слов, но не намерен это обсуждать. Вместо этого капитан снова оглянулся на Тейлани.

– Что-нибудь можно для нее сделать? – спросил он.

Ответ был в глазах Маккоя. А слова M'Бенги обстоятельно объяснили все.

– Есть вероятность, что мы можем спасти ее ребенка.

И в этот момент Маккой понял, что время пришло. После самой продолжительной жизни на которую мог разумно надеяться человек, Джеймс Кирк не смог победить смерть своей любимой. Не будет никакого луча в последнюю минуту, никакой блестящей новой стратегии, способной превратить поражение в победу. Время, обстоятельства, сами боги наконец притязали на победу, в которой Кирк всегда им отказывал. Кирк проиграл. Тейлани умрет. И друг Кирка Маккой должен сделать все возможное, чтобы сохранить хотя бы что-то. Не обращая внимания на Пикарда Маккой повернулся к врачу клингону, который молчаливо прислушивался к мрачной пикировке.

– Доктор Крон, приготовьтесь открыть поле стазиса.

Клингон кивнул, его густые брови сошлись вместе от печального момента. Следующими словами Маккой обратился к M'Бенге.

– У нас будет самое большее две минуты. Клингонское хирургическое оборудование не запрограммировано на анатомию чалцев, поэтому…

– Мы можем транспортировать ее на «Энтерпрайз», – вставил Пикард.

– Исключено, – отрезал Маккой. – Я помогал проектировать медотсек. Он приспособлен к физиологии чалцев не лучше, чем это помещение. – Он повернулся к M'Бенге. – На Земле это называют кесаревым сечением.