Ты полюбишь вновь

Первую половину дня Полина так и не нашла в себе силы прийти обратно к Галине и убедить ее, что не будет работать моделью. Ни в какой другой рекламе она участвовать не будет. Исключение было сделано только для Руслана. Просто потому что тот попросил. Полине он нравился. Правда нравился. Его руки были теплыми, касания приятные, поцелуи нежные. Но … этого было мало.

Мысль о том, чтобы уйти с этой работы, Полину посещали все чаще и чаще. Останавливало только то, что ей правда нравилось здесь. Это была та насыщенная событиями часть ее жизни, которая заставляла двигаться вперед.

На обед она пошла с Оксаной в их любимое кафе. Крайний столик, угловой. Эспрессо, пирожное и скомканная салфетка рядом.

— Оксана, может мне уйти, написать заявление? Не понимаю, что плохого я сделала?

— Ты работала против команды. Как женщина, я понимаю тебя. Захотелось сказать то, что творилось у тебя в душе, то, что чувствовала та девушка на фотографиях. Но понимаю и их.

Полина снова разбита, снова все летит вниз. Она опять на пороге, когда прошлое еще утягивает за собой, а дверь в будущее пока закрыта.

Маленькая черепашка была припаркована далеко от офиса. Гололед на улице заставлял идти медленно, крохотными шажками, чтобы не упасть. Полина дошла до своей машины, когда на улице совсем стемнело. Завела с третьего раза, а в сотый обещала себе на праздниках доехать и узнать причину, почему ее машина часто не заводится.

Поток машин, когда от ярко-красных и белых свет фар рябит в глазах. Полина щурится, пытаясь хоть как-то спасти свои глаза. Сотни, нет тысячи машин в потоке. Туда и обратно. Кто-то едет домой, кто-то на встречу. Ни до кого нет дела. Бездушные машины.

Справа от Полины показывается большая черная машина. Инфинити. Хищная, быстрая, опасная.

Она вклинивается в левый ряд. Слишком резко, будто специально. Такое маленькое расстояние между Маздой и Фордом, что впереди нее. Но именно туда и захотел перестроиться черный внедорожник.

Тормоз.

Визг шин.

Удар.

Сильный удар от столкновения.

Огромный мужчина выходит из своей машины. Большой, устрашающий, с хищным оскалом. Подходит к водительской двери Полины и громко стучит ей в стекло.

Полина не понимает. Не может понять.

Подушка безопасно не сработала. Она ударилась головой об руль, об пластиковый круг, обтянутый холодной кожей. Кровь течет из губы, сильно. Это от удара? Или она ее прикусила? Кровь из рассеченной брови, она стекает тонкой струйкой. И разбитый нос, из которого течет та же бордового цвета кровь. Металлический привкус на языке. Противно, тошнотворно, комок в горле. От слез, от обиды. От боли.

Сейчас ей больно не только внутри, в душе. Ей больно физически. Вернуться бы на несколько минут назад, вовремя нажать на тормоз. А лучше было бы просто задержаться еще у машины, чуть позже выехать на шоссе, не перестраиваться в этот ряд, ехать чуть медленнее или наоборот чуть быстрее.

— Эй, а ну выходи, — слышит она его низкий голос.

Он в тумане, все в тумане. Это не с ней. Все вокруг просто плод ее воображения, иллюзия. Последний ее год — одна сплошная иллюзия.

— Сука, выходи сказал! Ты в курсе, где у твоей машины тормоз?

Перед глазами мигающие огни аварийки. Раздражает. Этот цвет, это мигание, эти звуки, все раздражает.

Полина через силу открывает дверь и выходит из машины, чуть не упав. Ноги не держат. Она просто оболочка, ее нет, Полины нет. Есть только боль, кровь, отчаяние.

— Ну и что будем делать? — спрашивает он с издевкой.

— Вызывать ГАИ, что ж еще.

— Какое нах*р ГАИ, девочка? Как рассчитываться будешь? Мне нельзя светить машину.

— Что?

— Что слышала. Звони, если есть кому. У тебя пять минут. Иначе буду по-другому разговаривать. Мне через пол часа надо эту машину передать.

Полина возвращается на водительское кресло. Это чья-то шутка, чей-то прикол. Такого не может быть.

Полина вытряхивает содержимое своей сумочки. Сейчас нет времени. Пусть он подумает, что она навязывается ему, пусть думает, что хочет, но главное, чтобы не отказал ей и приехал. У Полины животный ужас от происходящего. Нужно спастись, себя спасти, в очередной раз.

— Я не могу говорить, — сухо ответил ей Саша.

— Саш, — всхлип, жалостливый, отчаянный, так плачут раненые, когда боль уже невыносима.

— Что случилось? — слышится хлопок двери. Тишина. Он вышел, чтобы поговорить с ней.

— Я попала в аварию. Мне страшно.

— Где ты?

Глава 18

— Юль, посмотри, что у меня на конец дня? Есть еще что-то важное?

— Александр Николаевич, встреча с Навицким перенесена. Но Вы просили напомнить, что подойдет Ваша невеста.

— Понял.

Саша устало опустился на стул, прикрыл глаза и откинул голову. Близился конец года. Обычно, к этому времени все дела не столько замедлялись, сколько возникала необходимость их срочно решить, не откладывать вопросы на следующий год.

Он из верхнего ящика достал коробочку. Там пленка с фотографиями. Саша покрутил черный цилиндр в руках и положил обратно. Усмехнулся.

Сколько дней и ночей он старался забыть ее образ, тепло ее тела, ее запах. Невозможно. Это не забыть. Ее образ выжжен в его мыслях. Осталось либо принять это, либо просто стереть свою память к чертовой матери. Что тоже невозможно.

Громкий стук в дверь. На пороге появился Рома. Его близкий друг.

— Сань, свободен?

— Проходи. По делу?

— Да не совсем. Слушай, вы с Алькой уже определились с Новым годом?

— С Алей…

— Ну да. Настю конечно еще мучает токсикоз, но она меня уверяет, что выдержит вечер. Если хотите, приходите к нам. Будет классно, — улыбнулся Рома.

— Настя…

— Сань, ты чего?

— Ничего. Подумаю, Ромыч. Не обещаю. Как там Настя, кстати?

— Да ничего, потихоньку. Проклинает меня, когда совсем хреново. А так… Бл*ть, Сань, я отцом буду. До сих пор поверить не могу. Где я и где отец?

— Да ладно тебе. Все будет хорошо. Я уже давно задумываюсь о семье. Как-то уже…пора что ли. Даже не так. Хочется, черт возьми.

— Ну так в чем проблема?

— Проблема… да нет проблем… — грустно заключил Саша.

— Сань, я в курсе, что ты виделся с Полиной. Ты как?

А как он? Саша сам уже не мог понять как он. Одна его часть еще сопротивляется, его прагматичная составляющая. А другая, та, что так рвется к ней, уже не может по-другому.

— Нормально все, Ромыч. Все хорошо.

Рома тихо ушел, прикрывая за собой дверь. Он видел, что Саше нужно побыть одному.

Вечером состоится встреча с Алей, которая была запланирована уже давно. Придется опять решать вопросы, касательно свадьбы. Это было желание Али, она нужна только ей, Саша просто не хотел ей тогда отказывать. Сейчас же он придумал бы сотни оправданий, чтобы отложить их встречу. Но насколько это будет честно по отношению к ней?

Тихое постукивание и на пороге теперь его невеста. Красивая брюнетка. Она сразу ему понравилась. Высокая, с шикарным и таким соблазнительным телом. Очаровала ли она его? Наверно, да. Аля не может не нравиться, даже такому искушенному женским вниманием Ярскому.

И почему именно сейчас Саша вспоминает аромат летнего луга и малиновые губы, которые, сука, снились ему, он закрывал глаза и представлял Полину. Наваждение, не иначе. Когда у тебя уже есть то, что нужно, она как червоточина. Все время дает о себе знать.

— Саша, дорогой, — она медленно подходит к нему, обнимает и дарит поцелуй, в губы.

Он хочет стереть след ее губ тыльной стороной ладони. Только нельзя. Так делать нельзя.

— Я принесла каталоги. Нам сейчас надо определить некоторые моменты, а потом поеду уже на встречу с организатором. Я так понимаю, общую встречу ты не хочешь?

— Нет.

— Ну, ладно, — наигранно обиженно ответила Аля. — Посмотри, пожалуйста.

Она протягивает тот же альбом, где прибавилось закладок. Саша безэмоционально пролистывает глянцевые листы. Цветные, яркие, чуждые ему.

Саша откладывает эту бессмысленную для него книжонку и отходит к окну. Слова. Они уже у него на языке, готовы сорваться. В не самый гладкий и правильный текст. Только будет исходить он от его сердца. Холодного, покрытого коркой льда.