Страница 28 из 31
distraught [dɪ'strɔ:t]
infinitesimal [,ɪnfɪnɪ'tesɪmǝl]
В сущности, идти нужно было почти наугад. Ведь, кроме отдаленных гор и карты Хозе да Сильвестра, начертанной триста лет назад на клочке материи полусумасшедшим, умирающим стариком, нам нечем было руководствоваться. На этот обрывок холста было очень трудно положиться, но тем не менее на него возлагались все наши надежды на успех. Меня беспокоило, удастся ли нам найти тот маленький водоем с «плохой водой», который, судя по карте старого португальца, находился посреди пустыни, то есть в шестидесяти милях от крааля Ситанди и на таком же расстоянии от гор Царицы Савской. В случае неудачи мы неминуемо должны были погибнуть мучительной смертью. У нас не было почти никаких шансов найти этот водоем в огромном море песка и зарослях кустарника. Если даже предположить, что да Сильвестра правильно указал его местонахождение, разве не мог он за эти три века высохнуть под палящим солнцем пустыни? Разве не могли затоптать его дикие звери? И, наконец, не занесло ли его песками?
On we tramped silently as shades through the night and in the heavy sand. The karoo bushes caught our feet and retarded us, and the sand worked into our veldtschoons and Good's shooting-boots, so that every few miles we had to stop and empty them; but still the night kept fairly cool, though the atmosphere was thick and heavy, giving a sort of creamy feel to the air, and we made fair progress. It was very silent and lonely there in the desert, oppressively so indeed. Good felt this, and once began to whistle “The Girl I left behind me,” but the notes sounded lugubrious in that vast place, and he gave it up.
whistle ['wɪsl ]
lugubrious [lu:'gu:briǝs]
Молча, как тени, мы продвигались в ночном мраке, увязая в глубоком песке. Идти быстро было невозможно, так как мы беспрестанно натыкались на колючие кусты. Песок забирался в наши вельдскуны и охотничьи ботинки Гуда, так что время от времени мы были вынуждены останавливаться и вытряхивать обувь. Ночная прохлада смягчала и приятно освежала тяжелый удушливый воздух пустыни, и мы, несмотря на частые остановки и трудности перехода, довольно значительно продвинулись вперед. Кругом царило гнетущее безмолвие. Желая нас подбодрить, Гуд начал насвистывать песенку «Девушка, которую я оставил дома», но веселый мотив звучал мрачно и зловеще в бескрайных просторах, и он замолк.
Shortly afterwards a little incident occurred which, though it startled us at the time, gave rise to a laugh. Good was leading, as the holder of the compass, which, being a sailor, of course he understood thoroughly, and we were toiling along in single file behind him, when suddenly we heard the sound of an exclamation, and he vanished. Next second there arose all around us a most extraordinary hubbub, snorts, groans, and wild sounds of rushing feet. In the faint light, too, we could descry dim galloping forms half hidden by wreaths of sand.
hubbub ['hʌbʌb]
wreaths [ri:θs] (wreath)
Вскоре с нами произошло забавное происшествие, которое сначала нас сильно напугало, но затем очень рассмешило. Гуд шел впереди, держа в руках компас, с которым он, как моряк, умел прекрасно обращаться, мы же брели друг за другом позади него. Вдруг он громко вскрикнул и исчез. В тот же момент вокруг нас раздались какие-то дикие звуки: фырканье, храпенье, стоны и тяжелый топот поспешно убегающих ног. Несмотря на почти полный мрак, мы, хоть и с трудом, могли различить неясные очертания каких-то странных существ, которые стремительно неслись вперед, поднимая вихри песка.
The natives threw down their loads and prepared to bolt, but remembering that there was nowhere to run to, they cast themselves upon the ground and howled out that it was ghosts. As for Sir Henry and myself, we stood amazed; nor was our amazement lessened when we perceived the form of Good careering off in the direction of the mountains, apparently mounted on the back of a horse and halloaing wildly. In another second he threw up his arms, and we heard him come to the earth with a thud.
howled [haʊld] (howl)
ghosts [gǝʊsts] (ghost)
Туземцы побросали свою поклажу, намереваясь удрать, но, вспомнив, что бежать некуда, бросились ничком на землю и начали вопить, что это дьявол. Мы с сэром Генри стояли ошеломленные, но были еще больше ошеломлены, когда внезапно увидели Гуда, несущегося во весь опор по направлению к горам. Нам показалось, что капитан мчится верхом на лошади, издавая при этом дикие вопли. Вдруг, взмахнув руками, он со всего размаха тяжело грохнулся на землю.
Then I saw what had happened; we had stumbled upon a herd of sleeping quagga, on to the back of one of which Good actually had fallen, and the brute naturally enough got up and made off with him. Calling out to the others that it was all right, I ran towards Good, much afraid lest he should be hurt, but to my great relief I found him sitting in the sand, his eye-glass still fixed firmly in his eye, rather shaken and very much frightened, but not in any way injured.
injured ['ɪnʤǝd] (injure)
Тогда я понял, что случилось: в темноте мы наткнулись на стадо спящих квагг[49], и Гуд упал на спину одного из животных, которое в испуге сразу же вскочило и ускакало вместе с седоком. Крикнув своим спутникам, чтобы они не беспокоились, я бросился к Гуду и, к моей величайшей радости, нашел его сидящим на песке. Я вздохнул с облегчением, увидя, что он нисколько не пострадал от падения. Конечно, капитан был сильно напуган и его основательно тряхнуло, хотя это никак не отразилось ни на нем, ни на его монокле, который, как обычно, красовался в его глазу.
After this we travelled on without any further misadventure till about one o'clock, when we called a halt, and having drunk a little water, not much, for water was precious, and rested for half an hour, we started again.
halt [hɒlt]
precious ['preʃǝs]
После этого забавного инцидента мы продолжали путь без всяких неприятных происшествий. Около часу ночи сделав привал, выпив немного воды (пить вволю мы не могли, так как помнили, насколько драгоценна была для нас эта влага) и отдохнув с полчаса, мы двинулись дальше.
On, on we went, till at last the east began to blush like the cheek of a girl. Then there came faint rays of primrose light, that changed presently to golden bars, through which the dawn glided out across the desert. The stars grew pale and paler still, till at last they vanished; the golden moon waxed wan, and her mountain ridges stood out against her sickly face like the bones on the cheek of a dying man. Then came spear upon spear of light flashing far away across the boundless wilderness, piercing and firing the veils of mist, till the desert was draped in a tremulous golden glow, and it was day.
tremulous ['tremjʊlǝs]
Мы шли, шли и шли, пока наконец восток не зардел румянцем, как вспыхнувшее от смущения лицо девушки. Показались нежные лучи желтовато-розового цвета; они быстро разгорались и вдруг превратились в огненно-золотые полосы, по которым в пустыню скользнул рассвет. Звезды становились все бледнее и наконец совсем исчезли. Золотая луна потускнела, и горные цепи обозначились на поблекшем ее лике, как тени на лице умирающего. Лучи света, похожие на копья, сверкнули где-то очень далеко и озарили бескрайную пустыню, пронизывая и зажигая покров тумана, окутывающий ее, пока она вся не затрепетала золотым блеском. Наступил день.
49
Квагга – дикая африканская лошадь.