Вурдлачка

– Д-да, – и проследовала к сестре.

Я попыталась спрятаться за её спиной, но не получилось. Ри невысокая, а я дылда, и выглядела ситуация комично, но в тот момент мне так не виделось.

Тем временем преподавательница приступила к проверке практической работы. Каждую работу она громко комментировала, указывала, что получилось, давала советы, как избежать типичных ошибок. Некоторые студенты пытались доделать или подправить своё зелье, пока профессор разбирала содержимое в горшках других.

И я не была исключением. Шалла что-то ещё добавляла в зелье, потому что пахло оно иначе до того, как меня забрала Семьдесят Четвёртая. Приходилось очень быстро размешивать варево, чтобы ускорить процесс приготовления. Спешка, безусловно, негативно отразится на качестве противоядия, однако сейчас выбирать не приходилось: либо так, либо неуд по практике, который понизит рейтинг нашей группы.

Приготовление настолько захватило меня, что я не сразу обратила внимание на застывшую рядом со мной Зелини, наблюдавшую за моими действиями. Одногруппники тоже молчали. Когда я поднесла ко рту лопатку, чтобы слизнуть немного зелья (Афтотья часто так делала, поэтому я тоже иногда пробовала на вкус сваренные мною снадобья), профессор нарушила тишину, чем и исспугала меня:

– Пробовать не рекомендую. Много всего намешано тут. С животом долго будешь мучиться.

Я так и замерла с поднесённой к самому рту лопаткой.

– Ты хоть помнишь, что и в каких пропорциях сюда сыпала?

Я опустила глаза в пол. Левой рукой почесала затылок, пока правой опустила на подложку необлизанную лопатку. Посмотрела на Рирану.

«– Ну же, Ди, давай!» – читалось в её глазах.

Сестрёнка взяла меня за руку своей тёплой маленькой ладошкой. Она одна верила мне и в меня.

Виноватым взглядом посмотрела на профессора и покачала головой. Я точно не смогу сказать, потому что не видела, что туда клала Шалла. А что мне сказать? То, что Шалла испортила зелье, а мне пришлось это исправлять? Была я уже в такой ситуации и знала, чем это все закончится.

В тот раз в деревне стали дохнуть коровы. Афтотья дала смесь травок, которые нужно было запаривать и тот настой давать скотине. Запаривать, а не варить. Я так и передала жителям деревни, разнося по домам траву для настоя. Кто услышал, у тех животинка оклемалась. Кто прогнал меня, грубо забрав травяной сбор, и недослушав до конца – лишился кормилицы. Да вот только все шишки полетели в меня. Я ж незнамо от кого рождена. Мать же меня нагуляла. Небось, чёрным ведовством она промышляла, что и передалось девчонке. Как они это поняли? Легко. От чего ж я не могла превратиться в зверя? То-то же. Злая сила заперла зверя.

– Домашнее задание у меня на столе. Пусть староста раздаст каждому индивидуальное задание. А ты, Серова, пойдёшь со мной к ректору, – сказала она, беря меня за руку.

И второй раз за этот насыщенный день меня повёл преподаватель куда-то. Правда, сейчас я точно знала, куда меня вели. Однако уверенности это знание не прибавляло. Наборот, поджилки тряслись сильнее с приближением обозначенного места.

Вспомнился вид ректора в кабинете Семьдесят Четвёртой. Я попыталась вырваться, но Зелини крепко меня держала и целеустремлённо вела за собой по коридорам и лестницам академии. Она даже не приостановилась у секретаря, прошла мимо, отмахнувшись от него, и ворвалась в кабинет главы академии.

Адалард Четвёртый сидел за широким столом лицом к входу. Тёмно-бордовые обои в купе с тяжёлой, массивной мебелью подавляли морально. Мне с моим немаленьким ростом стало ещё неуютнее.

Наш шумный приход его совсем не отвлек от важного дела, которым он был занят. Вурд медленно оторвался от бумаг и посмотрел на нас – сначала на преподавательницу и на начавшую плакать меня. Под его кроваво-красным взглядом стало совсем плохо.

– Четвёртый! – воскликнула в нетерпении профессор Зелини. – Я требую подписать договор с Гидаирской академией ядологии и травологии! – в ультимативной форме заявила она.

– Меня не устраивают условия, которые выдвинула ГАЯТа, – лениво протянул ректор, вставая из-за стола.

Его взгляд снова обратился ко мне, и моё сердце пропустило удар. Я почувствовала угрозу, исходившую от него. Все мои звериные чувства взбунтовались, предупреждая об опасности, но тело не слушалось. Оно окаменело.

– Разве нельзя договориться? – продолжая настаивать на своём, эта бесстрашная женщина совсем не понимала, что находилась в шаге от того, чтобы вурд не разорвал её.

Зверь чует зверя. Мой же, пусть и неполноценный, осознавал превосходство и неимоверную силу противника, а потому организм в защитной реакции стал приглушать собственные запахи, которыми обладал каждый человек. У всех нас был индивидуальный набор ароматов, источаемых нашим телом.

Как только от меня стало меньше пахнуть, глаза Адаларда Четвёртого расширились от удивления, крылья его носа сильнее затрепетали, с шумом вдыхая воздух, но мой внутренний зверь спрятался, затаился, чтобы избежать встречи с сильным хищником.

– Нельзя, – процедил сквозь зубы он. – Я не намерен терять своих студентов и ставить их в более приниженное состояние по сравнению с учащимися ГАЯТы.

– Но нам не хватает учебников, не хватает специалистов, чтобы учить своих, – возразила профессор Зелини.

Казалось, что этот спор между этими двоими имел долгую историю. Слишком уж свободно вела себя преподавательница, ничуть не страшась флюидов гнева, испускаемых ректором.

– Что мне делать с ней, скажи-ка на милость, а? – преподавательница указала на меня. – Адалард, ты только представь, что она, самоучка, только что составила новое зелье, по свойствам ничуть не хуже оригинального! – не замолкала она. – Ей же нужно больше часов на травологию! И яды не помешало бы изучать. Глядишь, и противоядие против семиктара изобретёт, – слова лились из неё нескончаемым потоком.

Наверное, профессор Зелини не остановилась бы, если бы не шум в приёмной. Послышался сначала грохот, потом кто-то закричал, раздалось рычание, звон разбитого стекла. Дверь в кабинет ректора раскрылась с громким стуком. На пороге стояла ощерившаяся бурая волчица.

      Сестру я узнала сразу, впрочем, как и ректор. Протяжно, он с шумом вдохнул воздух. Зрачки волчицы расширились, она припала к полу. По её телу прошли судороги, свидетельствовавшие о начале трансформации.

Так, если она сейчас обернётся, то предстанет перед всеми голая?!

Мысль пробилась в мою голову. Не мешкая я стянула с себя мантию и накинула её на Рирану, которую загородила собой от чужих взглядов. Вовремя! Через пару секунд на полу сидела обнажённая сестрёнка, одетая в мою студенческую форму.

Я помогла ей подняться. Движения давались ей с некоторой болью. Так всегда бывало после смены обличия, пока мышцы привыкали к новому облику и строению тела. Потом она проходила.

– Диона ни в чем не виновата, – сразу же выпалила Ри, судорожно вдыхая.

Жилка на её шее забилась сильнее. Кровь по её венам заструилась быстрее, оттого сильнее ощущался приятный аромат, который исходил от сестры.

– Серова, ты решила, что я буду ругать твою сестру? – переспросила профессор Зелини так, словно её только что оскорбили до глубины души. – За что её ругать? – уже обиженным тоном поинтересовалась преподавательница. – Она, между прочим, лучшая на вашем курсе. И вот для таких способных студентов, как она, – Зелини некрасиво указала на меня пальцем и обратила негодующий взор на Четвёртого, – я хочу выбить ещё одного преподавателя по зельям и хорошие учебники, – эта женщина не боялась требовать с ректора.

Тот за всё время, как появилась сестра, ни разу не шелохнулся. Он даже не моргнул. Его взгляд был прикован к тонкой девичьей фигурке, которую я старательно скрывала от вурда. Тщетно! Сестра так и норовила выглянуть из-за моей спины. Хорошо, что хоть она додумалась вдеть руки в рукава и застегнуть мантию на пуговицы. Только вот в месте, где расходились полы плаща, виднелась изящная ножка с маленькой стопой. И ректор смотрел точно на видневшийся участок тела. Казалось, он даже не обратил внимания на то, что сказала преподавательница.